Андрей дернулся, голову прокололо болью.
Он никогда не думал – как долго здесь пробудет и куда денется потом. Его жизнью всецело управлял Дмитрий. И если еще три-четыре недели назад Андрея это нисколько не заботило, то сейчас, именно в эту минуту, он ощутил что-то вроде злости на Дмитрия. Слова этого мускулистого турка будто нажали какую-то кнопку, дернули спусковой рычаг.
– Подожди, давай поговорим, – Андрей хотел сказать что-то важное, оно рвалось из глотки, но слова бились внутри о черепную коробку, с тяжестью отлетали назад и пропадали где-то в темноте сознания.
– Не о чем говорить, – турок был одержим. – Мне плевать, чем все это закончится. Но втроем нам тут не бывать, – он вытащил из рукава рубашки обычный кухонный нож и бросился на Андрея.
Один удар пришелся в плечо. За ним сразу последовал второй – под ребра. Оба удара лишь немного расцарапали кожу и легко ушибли мышцы – мало того, что нож был абсолютно тупым, сама его форма не была предназначена для нанесения ударов.
Эдиз глупо и удивленно смотрел на нож, будто пытался прочитать на нем знаки судьбы.
Андрей закрыл голову руками, упал на кровать. Молча стонал.
Турок отшвырнул нож, грубо схватил Андрея за руку, повернул к себе.
– Есть тут нож другой, а? Отвечай, русский. Есть нож?!
Андрей закричал:
– Да не знаю я! Там посмотри, – он указал рукой в сторону ванной.
– Сиди тихо, – приказал Эдиз и побежал в ванную.
В тот самый момент, как он понял, что дверь в апартаменты не закрыта, из коридора до него донесся шум шагов и голос Дмитрия, который что-то беспечно напевал.
Дмитрий вошел в апартаменты в тот момент, когда Эдиз выходил из ванной – ужасный, взъерошенный, потный.
Андрей полулежал на кровати, хватая ртом воздух.
Эдиз и Андрей как полоумные смотрели на Дмитрия. Он встал посреди комнаты. С гадким каким-то удивлением смотрел на них поочередно.
Дмитрий заулыбался, закивал головой, будто до него дошло что-то неизвестное им обоим.
Он медленно уселся на кровать, изобразил раздумье, весело переводя взгляд с одного на другого.
– Дайте-ка угадаю, – смешно облизнулся, – вот значит, что тут у вас, да? Пока меня, значит, нету, у вас тут такой вот мальчишничек приятный, да? А чего же дверь не затворяем, ребятки? Ну чего вы, в самом деле?
Внутри Андрея завертелась карусель. Какие-то бешеные машины и паровозики понесли его в темное пространство, в черные небеса. Скрипели качели, двигались механизмы, летали лодочки. Он тяжело осознавал, что Дмитрий усмотрел в присутствии здесь полоумного турка нечто совсем другое.
Сквозь лязгающую круговерть в голове он услышал свой слабый голос:
– Он хотел меня убить, Дима! Он ворвался сюда, чтобы убить меня!
Эдиз вращал глазами, топтался на полусогнутых ногах, будто обезьяна училась танцевать.
Дмитрий лениво поджал ноги под себя, уселся в позу лотоса. Глаза его блестели, он медленно моргал. Он был под веществами и алкоголем – так он ежедневно латал дыры в разуме, которых появлялось все больше.
– Ну-ка сел к нему на постель, – приказал Эдизу.
Турок повиновался.
Они сидели с Андреем сложив руки на коленях, словно школьники в кабинете директора. Оба всматривались в Дмитрия, каждый видел и думал свое.
Дмитрий, казалось, засыпал: голова его наклонилась, бейсболка сдвинулась набок. Но вдруг встрепенулся, громко кашлянул.
Еле разлепил губы:
– Меня сейчас в Москве проклинают тысячи людей, представляете? Я лишил их квартир. Я украл их деньги. Я нахожусь в международном розыске.
Он еще раз прокашлялся. От этого глаза его закрылись. Ему стоило большого труда открыть их снова:
– Но я здесь. И я здесь хозяин. А люди всегда найдут выход из положения. Особенно нищие люди. И глупые люди. Они покупали квартиры, которых нет в природе. Покупали в погоне за дешевизной. Нищие всегда гоняются за дешевизной, даже если она мнимая, призрачная. Нет еще дома, а квартиры уже продаются! Это кем надо быть? Представляете? Какой-то дядя вроде меня купил всех чиновников. И те позволили пообещать людишкам квартирки. Стали гарантом официальности намерений. Раструбили через прессу, какой дядя хороший. Как дешево он отдает квадратные метры.
Дмитрий запнулся, выдохнул.
– А теперь, – он поднял палец вверх, – они дербанят мою компанию, а меня объявили в розыск. Это после того что все их родственники до пятого колена живут в подаренных мною квартирах… Ах, свинорылые паскуды! Жирномордые пингвины… Я еще подолью солененького на ваши могилы.
Он встрепенулся, повеселел:
– И после того, что происходит, вы думаете, я расстроюсь, что вы тут хотели поиграть в любовь, пока меня нет? Вы серьезно? Да вы просто два дебила. Просто два тупорылых мудака.
Он расхохотался, откинувшись на кровать, вяло раскинув руки.
В этот момент Эдиз бросился на него, вцепился в горло.
Дмитрий захрипел от неожиданности, дернулся, пытаясь сбросить его с себя.
Эдиз был крепким турком среднего роста и веса. Дмитрий был намного крупнее, тяжелее и выше.
– Ах ты вонючая турецкая рожа… – сквозь хриплый смех заорал Дмитрий.
Андрей вжался в стену, поджав ноги.
Дмитрий обхватил Эдиза, резко дернул его в сторону. В таком положении они упали с кровати на пол. Дмитрий медленно встал, улыбнулся Эдизу. Тот молча лежал на полу.
Дмитрий показал жестом – вставай, мол.
Эдиз приподнялся, встал, глядя Дмитрию в лицо.
– Дай руку, – скомандовал Дмитрий.
Эдиз послушно вытянул руку.
Дмитрий дернул с такой силой, что Эдиз еле успел переставить ноги, чтобы не упасть, описывая полукруг. Он с такой силой врезался головой в стену, что звук от удара был похожим на лопнувшую шину и треснувший арбуз сразу.
Зрачки Эдиза задергались, сгрудившись в верхней части глаз, из носа хлынула кровь.
Андрей попытался проскочить в коридор, но Дмитрий легким толчком отбросил его назад – и он, пролетев через комнату, заковырялся в кровати, путаясь в одеяле…
Дмитрий приподнял Эдиза, прислонил его к стене, по которой сползала вниз кровавая клякса.
Он с тем же ленивым выражением сказал:
– Здесь все мое.
Удар головой о стену. Руки Эдиза затряслись, лицо утонуло в крови.
– И он мой, – Дмитрий повернул кровавую голову Эдиза на Андрея, который всхлипывал и дрожал.
Удар головой об стену. Эдиз хлюпал. То ли кашлял, то ли чихал. Маленькие капельки крови попадали на лицо Дмитрия – ион этому улыбался.
Один зрачок Эдиза уполз куда-то внутрь головы. Второй беспомощно смотрел на Дмитрия, окруженный кровавыми прожилками.
– Прощай, мой мальчик. Хорошего тебе местечка в твоем турецком раю…
Последний удар головой о стену.
Дмитрий размашистым жестом отпустил волосы Эдиза. И тот, вибрируя, словно к нему подключили ток, медленно сполз по стене. Зрачок его продолжал смотреть на Дмитрия. Рот открылся, выпуская небольшие струйки крови на подбородок.
Дмитрий навис над трупом, с интересом его разглядывал.
– Хороший был работник. Исполнительный, – проговорил даже как-то ласково.
Повернул сонное лицо к Андрею:
– Не волнуйся, я уже добрый… Сейчас позовем Шахина. Он все тут уберет…
Что-то внутри Андрея взметнулось от ног к голове. Словно поток сильного ветра подхватил его. Он быстро встал, отодвинул штору, раскрыл окно – и прыгнул в него, врезавшись в москитную сетку – она полетела вниз.
Сзади его схватили крепкие руки, пахнущие кровью. Они уложили его на кровать, лицом вниз. И держали, крепко прижав к одеялу. Воздуха не хватало, но дышать было можно – эти руки все рассчитали.
– Ну что ты, что ты, – шептал Дмитрий, – успокойся, веди себя хорошо. Это же был просто червяк, ему пора домой, в землю. Ты должен себя беречь, надо себя беречь…
Дмитрий поцеловал Андрея в шею и ободряюще прошептал:
– Давай забудем об этом. Забудем вместе…
В большом ослепительно-белом помещении рассаживались по местам восторженные гости отеля Gizem Palace.
Открытие органного зала держалось в секрете ото всех.
Уже год за основным корпусом отеля велось строительство, но что конкретно строят, было скрыто за стенами специального временного саркофага – органный зал Gizem Music должен был стать неожиданным подарком для гостей – и стал им: богатые и знаменитые люди со всего мира с изумлением рассматривали потолок, стены, лепнину, гадая, из сочетаний каких материалов все это сделано, кто архитектор, кто же дизайнер этого чуда.
Когда все расселись по местам, на сцену вышел конферансье в ослепительно-белом костюме и обратился к гостям:
– Уважаемые гости отеля Gizem! Мы надеемся, что сюрприз вам понравился, – он обвел зал обеими руками, – теперь в нашем отеле есть настоящий концертный зал, в котором еженедельно самые лучшие музыканты мира будут исполнять шедевры классической и современной музыки. Но королем здесь, несомненно, всегда будет этот орган, – конферансье показал на инструмент.
Все в зале захлопали.
Ведущий продолжил:
– Спасибо дирекции отеля за столь изящный и вместе с тем фундаментальный подарок! – Он уважительно указал на Дмитрия, который сидел вместе с Андреем в центре первого ряда.
Послышались одобрительные возгласы и снова аплодисменты.
– Для того чтобы достойно открыть нашу концертную площадку, мы пригласили органиста с мировым именем. На сцене маэстро Гюнтер Рост!
Под овации и восторженные возгласы на сцену вышел высокий симпатичный человек, поклонился и сел за инструмент.
Конферансье дал утихнуть шуму, продолжил:
– Мы не были оригинальными, когда решили, что первая концертная программа в истории этого зала должна состоять из произведений великого Иоганна Себастьяна Баха, – и пошутил, красиво улыбаясь: – Кто же еще, если не старина Бах, правда?
По залу прошел одобрительный шепот.
Гюнтер Рост напряженно сидел за органом, будто манекен.
Конферансье снова стал серьезным, взглянул в планшет, что был закреплен на стойке перед ним.