Мазохистичные матери постепенно свыкаются с фантазией «жизнь – это кошмар, и по-другому не получится», по-этому остается лишь один способ выжить в кошмаре – привыкнуть и терпеть. Терпение служит и своеобразной анестезией от боли, с которой невозможно справиться. В результате формируется специфический стиль жизни и отношений с окружающими, в котором личные потребности такой женщины менее важны по сравнению с потребностями окружающих. Естественно, матери явно или скрыто транслируют эту жизненную позицию дочерям: нужно терпеть, подстраиваться под мужчин во всем, сопровождая расхожими убеждениями:
• «Бьет – значит любит»;
• «Это не оскорбление, у него юмор такой»;
• «Ничего не было, тебе показалось, ты накручиваешь»;
• «Не было такого в твоем детстве, ты все придумываешь, ну и что, что он тебе руку сломал, ну было разок, и что теперь, все в негативе воспринимать?»;
• «Да, изменяет, соглашусь, но все мужчины кобели, это нормально, погуляет и вернется, да и куда я пойду?»;
• «Не дает деньги на жену и ребенка во время декрета – бывает, нужно потерпеть, со временем, возможно, он станет добрее»;
• «Подчинение во всем – это сила женщины» и т. д.
Аналогично матери учат воспринимать события на работе, терпеть унижения и несправедливое отношение от руководства и коллег.
Если в жизни происходит что-то хорошее, например, праздник, то приятное самоощущение не вписывается в установку «вся жизнь – кошмар» и вызывает тревогу, стыд и вину. Поэтому возникает желание «уравновесить» радость тяжелыми эмоциями. Например, на новый год матери усиливают аутоагрессию, устраивая трудовые «подвиги» с приготовлением салатов и уборкой, после чего садятся за стол с изможденным видом, не желая кушать оливье, чуть ли не падая в него лицом от усталости и жалуясь на объем работ, который они проделали. Если же сказать, что столько еды не нужно или можно хотя бы часть заказать или купить, то это может вызвать в матери гнев и агрессию: «Я для кого старалась, неблагодарные?»
Или, например, когда в конце лета на огороде созревает урожай, берутся трудовые «вершины» с консервированием, с утра до ночи, до изнеможения. Тот факт, что семья за год не успевает съесть такое количество заготовок и часть из них каждый год пропадает, не имеет значения. Цель – устроить самоистязание «заготовить все, что можно и побольше». А если раздавать, можно еще прослыть щедрой и заботливой, а также хорошей хозяйкой, у которой «полон дом».
Страдания и самопожертвование становятся самоцелью, а конечный результат не важен, поэтому чрезмерные усилия почти всегда некстати, не нужны и смотрятся неуместно: не обязательно много готовить на праздник, не обязательно делать столько заготовок на зиму, не обязательно тщательно подметать весь дом, можно купить робот-пылесос.
При этом многие «страдальцы» чувствуют себя несчастной жертвой, требуя уважения и сочувствия к их страданиям и одно-временно гордясь своей ролью жертвы. Если же кто-то предложит найти более легкое решение вопроса, то он становится чуть ли не врагом, потому что посягает на святое – возможность помучиться и получить заслуженную награду в виде похвалы или восхищения, что ненадолго создаст ощущение своей ценности и нужности.
В таких примерах мы видим в психике человека выработанную способность через боль ощущать себя живым. Чувствуя боль, унижения, тяжелые условия, мрачное настроение, женщины и мужчины ощущают себя живыми. Психическая и физическая боль, конечно, неприятны и хочется от них избавиться, но в то же время они дают ощущение, что «я все еще чувствую и дышу, то есть ощущаю окружающий мир и свое тело». Так боль становится удовольствием и способом жить. Это мазохистический подход к себе и к своей жизни: «Мне больно, и через это я ощущаю, что я существую, гораздо хуже, если боль прекратится, тогда я перестану чувствовать себя живой и это будет значить, что я "умираю", ведь другого способа чувствовать внутри себя жизнь я не познал». По сравнению с этим ужасом мучения – ничто. Человек привыкает чувствовать себя живым существом через психические и физические страдания, в основании которых есть преодоление страха смерти: «Я жив, во мне бьется сердце». Так мазохистическое наслаждение опирается на естественное желание продолжать жизнь.
Здесь есть еще один центральный аспект, питающий мазохизм, – удовольствие. Тяжелые ощущения и страдания дают не только ощущение своей живости, но и последующую разрядку – это суррогатная замена оргазма. Нашему психическому аппарату по большому счету все равно, как переживать накал эмоций – через любовь, секс, спорт, труд или через ярость и боль. Все перечисленное дает необходимый любому человеку процесс: пик напряжения переходит в расслабление. Другими словами, психическое напряжение копится, затем реализуется в конфликте, и наступает разрядка. Боль и тревога сменяются временным бесчувствием и успокоением, потому что на конфликт или страдания потрачены значительные ресурсы. Мазохисты – не только те, кто практикует мучения в сексуальных ролевых играх, но также и те, кто практикует это в работе, хобби и отношениях. Люди очень изобретательны в способах причинения себе страданий.
Пример
Женщина на сессии рассказывает, что работает с утра до позднего вечера. Приходя домой вечером, она чувствует себя выжатым лимоном. Сил хватает только на приготовление простого ужина, а расслабиться помогает бокал вина, заснуть – снотворное. В пятницу вечером она ощущает блаженное облегчение перед выходными, которые проводит в постели, глядя в потолок. В воскресенье вечером она ощущает двоякие чувства. С одной стороны, ей не хочется в понедельник на работу, потому что устала. С другой – ее тянет пойти на работу и совершить очередной недельный подвиг.
У нее нет сил ни на личные отношения, ни на заботу о себе, ни на хобби. Работа стала ее «партнером», забирающим все силы, но женщина получает в ответ важное – повторяющиеся циклы «изнемождение – разрядка – восстановление». Этот трехтактный ритм дает ей ощущение времени и пространства, в котором она живет и что-то чувствует.
Подобные несексуальные формы мазохизма в психологии часто называют моральным мазохизмом. Кстати, многие мазохисты оправдывают свой мазохизм моралью и высокими принципами. Здесь вспоминается старый анекдот:
Женщина встречает в аэропорту свою давнюю знакомую, которая моет пол. Удивившись, женщина говорит ей: «Послушай, зачем тебе это? Ведь у тебя прекрасное образование, ты можешь легко получить отличную работу за хорошие деньги». Подруга отвечает: «Ты что, предлагаешь мне оставить авиацию?!»
У вечно страдающих людей, как правило, есть две основные динамики: мазохистичная и депрессивная. Первая отличается демонстративностью, ожиданием похвалы или жалости, а также признания заслуг и героизма за страдания. Вторая заключается в тихом замыкании на своей боли и постепенном скатывании в страдание без зрителей. У более-менее здоровых людей эти паттерны почти совпадают. У людей с пограничными расстройствами (на границе невроза и психоза) они становятся отчетливее, то есть человек начинает тяготеть к одному из них. У тех, кто находится в психозе (психотиков), часто что-то одно становится доминантой: либо мазохист с чертами депрессивности, либо явная депрессия с элементами мазохизма.
Поскольку мы говорим о токсичных родителях, мы подразумеваем людей с пограничными или психотическими расстройствами. Соответственно, у одних вечно страдающих родителей доминирует мазохизм, а у других – депрессивность. Динамика подразумевает периодическое смещение от одного к другому, но в большинстве случаев у каждого есть одна доминирующая основа структуры личности.
Это очень упрощенное описание из мира психологии и психиатрии. Если вы видите в себе явные проявления мазохизма, это не значит, что вы «пограничник» или «психотик». У всех людей есть эти три состояния. Например, любой нормальный человек под действием усталости или неблагоприятных внешних обстоятельств (потеря близкого человека, крупные неудачи, банкротство и прочее), а также на фоне крупных тяжелых общественных событий (война, стихийное бедствие, экономические проблемы страны) вполне может не выдержать и поддаться регрессу, временно уйдя в депрессивные состояния, потеряв связь с реальностью, и наломать дров (поругаться, оскорбить, подраться, разорвать отношения и т. д.). Это бывает со многими людьми, так что не спешите пришивать к себе ярлыки и ставить себе диагнозы. Во-первых, психиатрическая диагностика – область довольно относительная. Во-вторых, негативные события рано или поздно заканчиваются, и мы имеем возможность восстановиться. В-третьих, наше состояние сильно зависит от того, с кем мы общаемся, я имею в виду не только родственников, но и друзей, профессиональное сообщество и даже терапевтов. Например, у одного специалиста человек может годами вести себя как «пограничник», а у другого через 2–3 года становится нормальным невротиком.
Итак, тяжелые неприятные чувства дают важное ощущение «я живу». Кроме того, это уже устоявшаяся структура психики, ее «несущая конструкция». Поэтому мазохисту нужно ее держаться и продолжать запускать в себе неприятные чувства по поводу всего происходящего. Если же происходит что-то хорошее, то это становится угрозой «несущей конструкции», и возникает ощущение, что она может рухнуть. Если женщина или мужчина получает что-то хорошее и приятное, то он или она отходит от привычного способа ощущать себя живым. Приятное событие начинает угрожать самому существованию (в бессознательном). Поэтому, чтобы избежать психологического кризиса, необходимо это хорошее «уравновесить» плохим, сдобрить ложку меда бочкой дегтя.
Пример
На первый день рождения внучки пригласили мать (бабушку). Дочь с мужем живут отдельно, в другом конце города. Пара приготовила вкусные угощения, украсила квартиру (без излишеств, но уютно и со вкусом). Еще была приглашена подруга, у которой тоже маленькая дочка.