Что делать с травматичным опытом и как избавляться от острых переживаний? Для начала о том, как делать не надо.
Механистичные подходы – это попытки решать важные вопросы своей жизни автоматически: «Нажми на кнопку – получишь результат». Автоматизация хороша в технике, например, нажал на педаль – автомобиль поехал. Но психика – это не механизм вроде машины, это живое внутреннее творческое пространство человека. Здесь не работают линейные схемы типа «Забудь о травме, и будет хорошо». Не будет. Незалеченная травма рано или поздно пробьет себе дорогу в виде тяжелых чувств, самонаказания в форме отказа от приятных даров жизни или соматического заболевания.
Механистичный подход 1: не думать о травме. Часто можно услышать рекомендации не говорить и не думать о прошлом, не ворошить тяжелые воспоминания. Это можно услышать от токсичных родственников.
Пример
Мать девушки узнала о том, что дочь начала ходить к психологу. Сама мать не так токсична, она жертва токсичного мужа-нарцисса (отца клиентки). Мать стала отговаривать дочь от работы со специалистом, утверждая, что это ничего хорошего не принесет, кроме ухудшения состояния. Затем мать стала говорить, что психолог неправильный – правильный должен успокаивать, после него всегда должно быть приятно на душе и что правильный психолог не должен ворошить старое. «К чему говорить о прошлом? Его не изменить, что было, то было!» – говорит мать.
Этот пример – типичный образец механистичного (магического) мышления: «О чем не говоришь, того и нет». Из-за отсутствия ресурсов мы склонны регрессировать до состояния малышей, когда те закрывают руками глаза и думают, что они спрятались. Если травма очень тяжелая, если накрывает мрачными чувствами, психика взрослого подобным образом упрощает себе задачу и переходит к такому магическому поведению: «Не думаешь об ужасном прошлом – и его как бы нет»:
– семья не вспоминает скандал на прошлой неделе, и его как бы не было, все хорошо;
– никто не говорит, что в прошлом месяце отец избил дочь и сломал ей ключицу, когда она отлетела на два метра и ударилась о дверной проем; ничего страшного, просто отец выпил лишнего, да и гипс удачно наложили, к тому же врачи сказали, что молодые кости быстро срастаются;
– никто не верит словам дочери, что родной дядя Дима «показывал ей свою писю и трогал ее везде»: дочь это зачем-то придумала, дядя Дима не способен на такое, не нужно устраивать неприятные разборки, потому что дядя Дима помогает деньгами и, если завести с ним такой разговор, он может обидеться и перестать помогать.
Если вы чувствуете в себе сильный соблазн не думать о прошлом и не вспоминать травмы прошлого, значит, психический аппарат еще не видит в себе отчетливо ресурсы для проработки травмы. Наша психика действует очень рационально и часто выбирает путь наименьших усилий и страданий. По-этому если нет сил вспоминать ужасы детства, то психический аппарат вытесняет их, а также расщепляет опыт общения с токсичным человеком на две части: что-то помнит, а что-то как бы нет. Но при этом наша психика не смотрит вперед, не работает на перспективу. В будущее смотрит наш интеллект, и он бьет тревогу: «Хорошо, я сейчас ничего не делаю, чтобы справиться с травмами, но что будет с моей будущей жизнью, отношениями, семьей и карьерой? Если я ничего не буду делать, то вся моя жизнь может пойти прахом». По этой причине очередной день рождения, новый год или рождение очередного ребенка у знакомых наводят тоску и печаль: «Время уходит, а в моей жизни ничего не меняется».
Механистичный подход 2: пытаться простить. Прощение – еще один довольно распространенный и неэффективный способ справиться с травмой, вернее, временно заглушить боль. Он тоже относится к бытовому магическому мышлению, который состоит из цепочки «Я прощаю родителей-насильников, отпускаю прошлые травмы, те улетучиваются – и мне автоматически становится легче».
Пример
Мужчина за 30, которого очень сильно раздражает мать. В целом мать нормальная, «среднестатистическая», но у нее была одна особенность, за которую, собственно, сын ее почти ненавидит. Дело в том, что в детстве его очень сильно бил отец: рукой, ремнями, шнурами от бытовой техники и т. д. Иногда садист ставил сына на колени, зажимал голову ногами и избивал шнуром до крови. А мать в такие моменты всегда уходила из комнаты. Она была «хорошей» женой, не спорила с мужем, слушалась его во всем и позволяла ему делать с сыном что угодно. Потерять расположение «мужа-господина» для нее было дороже, чем защитить сына от унижений и боли. Отец умер от инфаркта пять лет назад. Когда сын в годовщину смерти сказал матери все, что он думает о тех избиениях, она ответила, что нужно просто простить отца за это, а также простить и ее, потому что она не могла ничего поделать. Если бы все было так просто!
Прощение уместно там, где нанесен урон, не мешающий жить (обида, воровство и прочее). Если мы прощаем такой урон, то в итоге выигрываем, потому что не инвестируем свои силы в обиду. А травмы токсичного детства мешают жить, и поэтому прощение не помогает. Это можно сравнить с травмой руки: если есть перелом, то хоть сто раз прости, а рука будет болеть и нормально жить не получится. Поэтому мы идем в больницу, накладываем гипс и принимаем необходимые лекарства. Другими словами, прощение не имеет ничего общего с лечением травмы. Если же травма вылечена и уже не беспокоит, прощение может быть благоприятным, потому что человек перестает держаться за прошлое, которое не мешает ему получать новый опыт.
Причина, по которой эти способы невыгодны, заключается в том, что они слишком дорого нам обходятся это временные «анестезии», за которые мы платим чудовищную цену. Во-первых, они невыгодны для жизни в целом. Да, мы можем не думать о травмах прошлого, но это не позволяет нам залечить их и выйти на следующий уровень жизни, отличающийся другим качеством восприятия себя и окружающих людей. Во-вторых, они являются одной из причин хронической усталости – много сил уходит на то, чтобы обмануть себя. Психика тратит огромные ресурсы на самообман, 24/7 прилагая усилия для того, чтобы горькая правда не вырвалась наружу. Это постоянное внутреннее напряжение отнимает силы, которых не хватает для работы, запоминания учебных материалов, осуществления проектов, организации бизнеса, отношений с партнером, и воспитания детей и просто наслаждения жизнью.
Примечание: конечно, есть и другие разрушительные способы заглушить травму – например химические воздействия (алкоголь и наркотики), «спасительные» психические состояния и отклонения, но это тема для другой книги.
Конечно, нет. Травмы, безусловно, сильно влияют на нашу жизнь, более того, ядро личности, или «Я», строится именно вокруг обычных ранних травм даже у тех, кто имел более-менее нормальных родителей (например, естественная травма отнятия младенца от груди или приучения к ограничениям). Травмы играют большую роль в формировании нас такими, какие мы есть.
Как известно из психоанализа, психический сценарий жизни в общих чертах пишется в дошкольном возрасте. Если, будучи взрослыми, мы не меняем его, то в дальнейшем повторяем его в разных формах. Меняются люди и ситуации, которые нас окружают, но отношения с ними часто строятся по одному и тому же сценарию (прописанному в том числе травмами) с небольшими вариациями. Такая жизнь похожа на многосезонный сериал, в котором одни и те же ситуации повторяются с разными актерами и в разных декорациях. Повторю: если мы не меняем этот сценарий.
Поэтому не все так плохо! Травмы токсичного детства преследуют нас НЕ для того, чтобы мучить и отравлять нам жизнь, а для того, чтобы мы их лечили. Так получилось, что кому-то не повезло, и он родился в семье насильников, или патологических нарциссов, или депрессивных людей. Не всем везет с родителями. Но человек вырастает в семье «токсов» не обязательно для того, чтобы потом страдать и уничтожать свою жизнь. Он вырастает для того, чтобы, став совершеннолетним, исправлять последствия травм, прорабатывать их и благодаря этому становиться счастливее. В детстве у нас не было возможности это сделать, а теперь есть.
Трудно? Да. Но дети выдерживали большие трудности и раньше:
– психозы родителей;
– побои и унижения, физические травмы;
– попытки топить в ванне и вышвыривания в нижнем белье на мороз;
– отказы матерей и отцов от детей;
– интернаты или ссылки к бабушкам и дедушкам;
– ночные кошмары и бессонницу, энурезы, трихотилломанию и другие проблемы невротического характера;
– психосоматические заболевания;
– сильнейшие стрессы при поступлении в колледжи и институты;
– кражи личных вещей, денег и недвижимости;
– разрушенные отношения, карьеры и т. д.
И после всего этого вы действительно думаете, что, выдерживая натиск травмы на протяжении многих лет, не сможете проработать ее? Это звучит как минимум нелогично, как максимум – не соответствует терапевтической практике.
Перефразировав одно из высказываний Фрейда, можно сказать: когда боль и горевание по токсичному детству постепенно уменьшаются, взрослый человек обнаруживает, что красота мира и окружающей жизни не погасли от открытия травм и осознания своей собственной хрупкости. Более того, человек может восстановить многое, что разрушили не совсем здоровые родители, на более твердой почве своих личных ресурсов и желаний. Мы можем не впадать в крайности эйфорического оптимизма или уныния, но быть спокойными и уверенными в собственных силах и восстановительных способностях. Эти способности помогали нам раньше, помогут и сейчас в проработке травм.
По возможности не прятать от себя травмы, не отворачиваться от них, не применять регрессивные механистичные подходы, названные выше. Вместо этого по мере сил продолжать попытки справиться с травмами, но не в мазохистском, а в успешном ключе. Не просто однообразно отыгрывать их в своей жизни, погружаться в тяжелые чувства (это разновидность мазохизма), а возвращаться