мешательства в личную интимную жизнь и т. д.
Будучи высказанными, травмы выходят из бессознательного в сознательное. Теперь их видно, о них можно говорить, они «кладутся на стол», как частицы керамики кладутся рядом с разбитой чашей. Становится видно, какие это части и как их не хватало для восстановления цельности. «Склеивание» различного эмоционального опыта происходит вокруг новых «точек сборки». Например, не вокруг переживания стыда и беспомощности, а вокруг переживания связи с другим человеком, ощущения принятия другим и ощущения своей силы что-то менять. Или, например, не вокруг ощущения тотальной вины за происходящее в жизни, а вокруг переживания своей отдельности, нормальности и ответственности других людей за происходящее в их жизни.
В процессе работы там, где была «дыра», восстанавливается вновь обретенная часть себя. Она хорошо «подходит» к своему месту и закрывает брешь, предоставляя психике возможность восстанавливаться. Будучи названным и увиденным, прошлое начинает меняться – меньше мучает, тяжелые переживания постепенно теряют интенсивность, психика получает помощь и облегчение. Эта работа и является «скрепляющим металлом». Она соединяет вместе расколотые «части» человека.
Там, где был раскол, появляется новая прочность. Исцеленная после травмы психика может принять в себя то, для чего предназначена: новое отношение к себе, новые чувства, мысли и новый опыт, новых людей. Склеенные стенки обладают прочностью и выдерживают нормальный «вес» жизни – события, отношения, чувства. Жизнь «не утекает сквозь трещины», а удерживается. Залеченная рана превращается в достоинство личности – она по-своему красива и эффектна. Шрамы напоминают о ране, не дают забыть ее, но благодаря заживлению человек становится другим.
Глава 31Большие изменения мелкими шагами
Большие изменения, например, устойчивая сепарация от токсичных родителей и родственников, достигаются постепенно и не могут возникнуть быстро и из ниоткуда. Если кажется, что кто-то другой отделился от родителей быстро и легко, это значит, что для этого была подготовлена база, которая была создана им вместе с кем-то из близких или же с терапевтом.
Большинство из нас хотят стать другими быстро. Хотим иначе чувствовать, по-другому реагировать на ситуации, сменить круг общения. Когда не получается, мы расстраиваемся и иногда перестаем верить в себя. Никто не хочет становиться лучшей версией себя медленно. Хорошая новость в том, что большие изменения доступны всем, потому что они достигаются мелкими, но постоянными действиями. Нам всем доступны мелкие действия, для этого не нужно обладать сверхспособностями. Все, что нужно, – лишь постоянные мелкие и простые действия каждый день. Эти действия обладают накопительным эффектом: они постепенно набирают общую «массу» и однажды выливаются во что-то видимое и ощутимое. Например, человек начинает чувствовать, что в последнее время стал больше думать о своих целях и не забывать их при общении с токсичным отцом. Или начинает позволять себе чаще расслабляться и отдыхать. Или отказывает матери в приезде в гости, чтобы провести день спокойно со своей семьей, без материнских претензий и обесцениваний. Или не переводит деньги родственникам, потому что они, если захотят, могут приложить усилия и найти себе работу.
Причина медленных изменений заключается в том, что наша психика в принципе меняется очень медленно, она инертна и «не любит» меняться. Для нашего психического аппарата идеальная ситуация – это когда не нужно ничего менять. Поэтому, когда психика думает о большом деле, она пасует. Когда же мы видим небольшую цель, мы намного легче на нее соглашаемся и проще усваиваем новый опыт, на который не падает тень страха.
После рождения нам требовалось несколько месяцев, чтобы понять, что мать – это отдельное существо, а не часть нас. Мы ели молоко из груди также несколько месяцев. Научились ходить примерно в год. Стали говорить примерно в три. Созрели для школы в 6 лет, получили профессию за несколько лет и так далее до сегодняшнего дня. Чувствуете временной масштаб? Для серьезных изменений наше психическое созревание длится месяцами и годами.
Совет
Не фокусируйтесь слишком сильно на глобальной цели (например, полной сепарации), вы к ней постепенно придете и без фокусировки. Вместо этого дробите глобальную цель на небольшие легкие задачи: читать, слушать, думать, пробовать различные техники, встречаться с психологом. Фокусируйтесь на этих посильных ежедневных задачах. Во-первых, вы будете получать удовлетворение от процесса, а во-вторых, начнете реально приближаться к большой цели.
Ничего страшного, если крупные изменения не происходят быстро, они и не должны происходить, потому что вы живой человек. Просто продолжайте посильно и без подвигов делать свое дело и периодически отмечайте изменения. Меняться можно с любовью и нежностью к себе, не подгоняя себя и не оказывая на себя давление.
Неверие в изменения время от времени наталкивает клиентов на рассуждения: «Я такой же токсичный, как родители, и вряд ли смогу сильно отличаться от них». Здесь необходимо уточнить: токсичность как таковая есть у всех людей без исключения, даже у тех, кто вырос в благополучных семьях. Она есть у вас и у меня. Это токсичность в широком смысле, включая разрушительные импульсы зависти, ужаса, агрессии, ненависти, мести, жадности. В этом смысле мы все «осинки».
На мой взгляд, разница между людьми в том, насколько мы это в себе видим, чувствуем и умеем справляться с этими чувствами. Например, признаем их в себе и переводим их в творческие созидательные импульсы, а не отыгрываем их на ближних. Держим свои границы и не даем их попирать, то есть не переводим это в различные виды аутоагрессии (покорность, отказ от своих целей и желаний и т. д.). В результате управления разрушительными импульсами в нашей психике образуется пространство для любви к себе и после этого к другим людям.
Нормальные родители умеют справляться со своими разрушительными импульсами и обучают этому своих детей. Через любовь и заботу, год за годом, ребенок постепенно научается нормальным отношениям, где есть границы, выдержка, более-менее спокойное принятие сильных и слабых сторон близких людей. Токсичные же родители зачастую обладают патогенными чертами психики и поэтому не способны управлять своими агрессивными импульсами, отыгрывают их в своих семьях в виде различного насилия: физического, психологического и сексуального. Зачастую такие родители – это глубоко несчастные люди. Тем, кто вырос с такими родителями, приходится самостоятельно давать себе то, чего не дали «токсы»: любовь, поддержку, способность понимать и выдерживать свои чувства. Многим также приходится залечивать травмы насилия. Кстати, вы нюхали цветок апельсина? Один из самых прекрасных ароматов.
Длительность и медленная скорость внутренних изменений многих заставляет усомниться в самой возможности этих изменений. Многие ощущают пропасть между собой настоящим и тем образом себя, который сформировался в мечтах: самостоятельная, цельная, психически стабильная, реализованная личность.
В таких случаях я вспоминаю историю изучения полетов шмелей. В 1930-х годах инженеры-авиаконструкторы, изучавшие птиц и летающих насекомых, столкнулись с парадоксом: шмель с его параметрами «длина крыла / размер и вес тела» не должен летать. Математические расчеты не сходились: у шмеля слишком короткие крылья для простого удержания в воздухе крупного мохнатого тела, не говоря уже о движении вперед и маневрировании. Шмели об этом не знали и продолжали летать, дразня ученых.
Абьюзивные родители могут пытаться понять вас и, возможно, никогда не смогут, как ученые 1930-х годов. Токсичные родители, партнеры и знакомые могут искренне удивляться вашей сепарации. Они не верят, что вы сможете прожить без них или с кем-то другим. У них нет такого опыта, и поэтому он пугает их, как все незнакомое. То есть, помимо агрессии и нарушения ваших границ, у них нередко встречается искреннее недоверие вашему новому образу жизни. Они примеривают его на себя, и им страшно, потому что они привыкли жить в нарциссическом симбиозе со своими близкими и не видели другого. Образно говоря, они кричат: «Ты не полетишь! Ты не сможешь! У тебя крылья коротки!»
Относительно недавно ученые стали использовать современную скоростную видеосъемку (несколько сот кадров в секунду). Благодаря замедленному просмотру ученые выяснили: шмели не просто машут короткими крыльями, они ими одновременно вращают, благодаря чему создают завихрения и потоки воздуха вокруг своего тела, которые и держат насекомое в воздухе.
Благодаря развитию глубинной психологии стало возможным говорить на тему психологической сепарации. Есть различные виды терапии, помогающие людям отделиться и «лететь» своим путем. Для этого нужно учиться открывать и примирять разные аспекты своей психики, чтобы стать более цельным, свободным от внутренних конфликтов, овладевать эмоциональной регуляцией и восполнять отсутствующий или очень маленький опыт нормальных близких отношений. Благодаря всему этому можно «лететь» с любыми крыльями, главное – учиться этой «технике» и набраться смелости «взлететь».
Заключение
Чувства вины, стыда, тревоги и беспомощности возникают почти в каждом случае физического и психологического отделения взрослого ребенка от родителей-абьюзеров. С одной стороны, это очень неприятные и даже тяжелые чувства, с другой стороны, они говорят о том, что ребенок находится на верном пути.
Ребенок отделяется не столько от самого родителя, сколько от родительского способа жить и выстраивания отношений с близкими и миром. Это перерезание «психологической пуповины», соединяющей родителя и взрослого ребенка. Обретение стабильного внутреннего «Я» и стабильного другого человека. Укрепление ощущения «Я» как уникального центра действия, мышления и рассматривание его в контексте других «Я» как полноценного весомого четкого объекта среди других объектов. Опишу это ощущение более простыми словами: «Вот я, конкретный человек, я себя четко ощущаю, чувствую свои желания, цели, приоритеты и свое тело; не сливаюсь с другими, чтобы они ни делали и что бы они ни говорили; я отдельный/отдельная; если захочу, попробую сблизиться с тем, кто мне нравится, с кем мне хорошо, интересно, приятно и безопасно; при этом я не поглощен/поглощена тревогой, виной, стыдом и беспомощностью; я хорош/хороша своей отдельностью».