Артур боялся спросить о письмах и дневнике не из-за угрозы побоев. В колледже он был уже подростком, слишком большим, чтобы его можно было избивать. Но если бы оказалось, что родители все прочли, но при этом никак не отреагировали, Артуру пришлось бы отказаться от фантазий, что однажды он каким-то чудом завоюет их любовь. Даже столько лет спустя он боялся осознать, что его родители в очередной раз пренебрегли им.
В душе детей, которые подвергаются физическому насилию, бурлит котел гнева. Невозможно кого-то избивать, унижать, запугивать, оскорблять и обвинять в том, что он страдает от всего этого по собственной вине, а потом ожидать, что этот человек не разозлится. У ребенка нет возможности выпустить пар. У взрослого человека он сам находит дорогу и вырывается наружу.
Агата, невысокая коренастая домохозяйка, 41 год, с твердым выражением лица и преждевременной сединой в волосах, пришла ко мне на прием по направлению суда. Ее десятилетний сын по распоряжению школьного совета социальной службы временно жил с родителями мужа, так как на Агату поступила жалоба: она била мальчика. Хотя Агату направили на терапию решением суда, она оказалась мотивированной клиенткой:
Мне так стыдно! Я раньше иногда давала ему пощечину, но в этот раз сорвалась по-настоящему. Этот ребенок иногда выводит меня из себя… Когда-то давно я дала себе слово, что если у меня будут дети, я никогда не подниму на них руку. Бог мой, я-то знаю, что это такое! Это же ужасно. Но незаметно для себя я становлюсь такой же ненормальной, как моя мать. Я хочу сказать, что мои старики били меня, но она – чаще всего. Я помню, как однажды она гонялась за мной по кухне с ножом для разделки мяса!
Агата имела склонность выражать сильные эмоции через агрессивные действия. В школе у нее были постоянные проблемы из-за этого, ее несколько раз хотели исключить из колледжа. Она описывала себя как ходячую пороховую бочку:
Иногда я ухожу из дома, потому что мне страшно от того, что я могу сделать с собственным ребенком. Периодически я чувствую, что полностью теряю контроль над собой.
Агата гневалась на своего юного сына. В других случаях подавленный гнев приводит к разным преступлениям – от бытовых семейных разборок до изнасилования и убийства. Наши тюрьмы переполнены взрослыми, которых избивали в детстве и которые так и не научились адекватно справляться с гневом.
София, с другой стороны, накапливала гнев внутри себя, и он нашел иной выход и проявлялся через различные заболевания:
Не важно, что мне сказали или как со мной поступили, я не могу постоять за себя. Я никогда не чувствую себя способной к защите. У меня из-за этого мигрени, я все время болею. Все вытирают об меня ноги, а я не знаю, как противостоять этому. В прошлом году я была уверена, что у меня язва – такие были сильные боли в желудке.
София с детства привыкла быть жертвой и оставалась ею, став взрослой. Она не знала, как сделать так, чтобы люди перестали использовать ее. Так сценарий детства стал повторяться и во взрослой жизни. Нет ничего удивительного в том, что накопленный гнев должен найти выход, но так как она боялась проявлять гнев открыто, за нее сделали это ее тело и психика – София стала страдать от мигреней, болей в желудке и депрессии.
В некоторых случаях ребенок, которого подвергают физическому насилию, бессознательно идентифицирует себя с родителем-агрессором. Ведь палач выглядит сильным и неуязвимым. Дети-жертвы начинают представлять себе, что если бы у них были такие качества, как у обидчиков, они смогли бы защищаться. И тогда, в качестве бессознательно выстраиваемой защиты, ребенок начинает культивировать в себе именно те качества, которые больше всего ненавидит в токсичном родителе. Хотя они страстно обещают себе, что будут другими, в ситуации стресса есть вероятность того, что они поведут себя так же, как их родители в прошлом. Но этот синдром не так распространен, как кажется.
Долгое время считалось, что ребенок, подвергающийся физическому насилию, в свою очередь становится агрессивным родителем – ведь это единственная роль, которую он усвоил. Но современные исследования опровергают это предположение. На самом деле многие взрослые, которых били в детстве, не только не стали агрессивными родителями, но и не способны применять к своим детям даже минимальные дисциплинарные меры, которые никак не связаны с физическим наказанием. Восставая против боли, причиненной им в детстве, эти взрослые отступают перед необходимостью ограничивать детей в чем-либо или заставлять их что-либо делать. Такое отношение тоже может плохо сказываться на развитии ребенка, так как детям нужна уверенность, которая формируется благодаря понятным правилам и границам. Но вред, причиняемый вседозволенностью, как правило, несопоставим с вредом, который причиняют побои.
Хорошая новость в том, что взрослые жертвы токсичных родителей все-таки могут преодолеть ненависть к себе, психическое слияние с родителями-агрессорами, подавленную ярость, парализующий страх, неспособность доверять или чувствовать себя в безопасности.
Глава 7Окончательное предательство
Инцест – самый жестокий и выходящий за рамки понимания человеческий опыт. Инцест – это предательство, разрушение базового доверия между ребенком и родителем. Маленькие жертвы находятся в полной зависимости от агрессоров, им некуда идти и некого просить о помощи. Защитники превращаются в преследователей, а реальность – в полную грязных секретов тюрьму. Инцест уничтожает сердце детства – его невинность.
В предыдущих главах мы поговорили о разных темных историях семей токсичных родителей. Мы встретились с людьми, лишенными сострадания к своим детям. Эти родители бьют и мучают детей разными способами – начиная с унизительной критики и заканчивая откровенным физическим насилием, а потом они пытаются оправдать свои действия, представляя их как акты воспитания. Но сейчас нам предстоит встретиться со столь извращенным поведением, что никакие оправдания невозможны. И тут я выйду за строгие рамки психологических теорий: я считаю, что изнасилование ребенка родителем – это абсолютное зло.
Трудно дать точное определение инцесту, так как между юридическими и психологическими определениями большая разница. Юридическое определение инцеста очень узкое: инцестом считается проникающий сексуальный акт между единокровными родственниками. Таким образом, миллионы людей не подозревают, что они стали жертвами инцеста, так как в их случае не было проникающего полового акта. С точки зрения психологии инцестом является более разнообразная палитра поведения и отношений – это могут быть контакты со ртом, грудью, гениталиями, анусом или другой частью тела ребенка, цель которых – сексуальное возбуждение агрессора. Агрессор, в свою очередь, может и не быть при этом единокровным родственником жертвы. Это может быть любой человек, близкий к семье ребенка, которого тот считал бы своим близким, например отчим или родственник.
Есть другие типы инцеста, особенно разрушительные, которые вообще могут не включать в себя контакты с телом ребенка. Например, агрессор, который занимается мастурбацией в присутствии ребенка, или тот, кто убеждает ребенка позировать ему обнаженным, – все это является инцестом.
К психологическому определению инцеста необходимо добавить, что такое поведение обязательно держится в секрете. Отец, который обнимает и целует ребенка, не совершает ничего такого, что должно храниться в тайне. Наоборот, такие формы контакта необходимы для здорового эмоционального развития ребенка. Но если отец ласкает гениталии ребенка или вынуждает его ласкать гениталии взрослого, это должно храниться в тайне. В этом случает речь идет об инцесте.
Есть еще множество форм поведения, которые я называю психологическим инцестом. На детей-жертв этого типа инцеста никто не нападает, их никто не трогает, но при этом они живут в обстановке регулярного вторжения в их интимную сферу, сферу безопасности. Я имею в виду подглядывания за тем, как ребенок купается или переодевается, или обращение к ребенку с комментариями сексуального характера. Хотя такое поведение нельзя подвести под юридическое определение инцеста, его жертвы часто чувствуют себя изнасилованными и страдают от тех же симптомов психических расстройств, что и жертвы настоящего инцеста.
Когда я попыталась обратить внимание общественности на эпидемические пропорции инцеста, я встретила упорное сопротивление. В инцесте есть что-то особенно неприятное и отвратительное, многие не готовы признавать даже факт его существования. В последние десять лет ситуация немного изменилась под напором доказательств, инцест стали обсуждать публично, хотя эта тема все еще остается «неудобной». Однако есть и другие препятствия: мифы об инцесте. Долгое время это была табуированная тема для массового сознания, поэтому возникло множество мифов. Тем не менее они далеки от истины, они никогда и не были ею.
Миф. Инцест – это большая редкость.
Реальность. Все исследования и данные, предоставляемые службами США, в том числе и Министерством социального обеспечения, указывают на то, что каждый десятый ребенок до 18 лет подвергается сексуальному насилию со стороны члена семьи, которому он доверяет. Только в начале 80-х годов в США начали понимать, что инцест превращается в настоящую эпидемию. До этого считалось, что проблема встречается не более чем в одной из ста тысяч семей.
Миф. Инцест случается только в бедных семьях, среди необразованных людей, в изолированных отсталых обществах.
Реальность. Инцест распространен во всех социально-экономических слоях общества. Он может случиться как в вашей семье, так и в любом самом удаленном уголке цивилизации.