Нездоровые семьи своим стремлением к закрытости, замкнутости душат индивидуальность. В таких семьях все должны подчиняться убеждениям и взглядам родителей. Личные границы всех членов семьи становятся размытыми, происходит своего рода слияние, семья превращается в единый сплав. В какой-то момент людям становится сложно понять, где заканчивается одно «Я» и начинается другое.
За одобрение и безопасность в семье с такими запутанными отношениями придется расплачиваться собственной личностью. Например, вы не сможете спросить себя, есть ли у вас силы, чтобы после работы навещать родителей, наверняка вопрос будет звучать так: «Если я не пойду, отец разозлится и побьет маму? Или она напьется, а потом они оба не будут разговаривать со мной целый месяц?» Такие вопросы возникают потому, что мы уже усвоили, до какой степени ответственность за то, что может произойти, лежит на нас. Каждое принимаемое нами решение странным образом влияет на жизнь остальных членов семьи. Мы вдруг замечаем, что наши чувства, наше поведение и наши решения уже не принадлежат нам. Мы перестаем быть самими собой, превращаясь в отросток семейной системы.
Когда Денис решил провести Рождество на лыжном курорте, а не на праздничном ужине у родителей, он пытался исполнить собственные желания, освободиться от семейной системы. И стал виновным в настоящем семейном землетрясении. Мать, братья и сестра обращались с ним, как с монстром, который украл у них Рождество, и спустили на него всех собак. Вместо того чтобы проводить время со своей девушкой, катаясь на лыжах, Денис «висел» на телефоне и не вылезал из гостиничного номера, названивая родителям и отчаянно пытаясь извиниться за то, что испортил семье Рождество.
Денис хотел сделать что-то важное и полезное для себя лично, но это противоречило желаниям семьи, и все ополчились против него. Так он превратился в общего врага, который угрожал семейной системе. И сразу стал мишенью для атак, ярости, обвинения и упреков. Так как Денис был сильно привязан к семье, он быстро вернулся в родное стойло, подгоняемый чувством вины.
В таких семьях, как у Дениса, большая часть индивидуальности ребенка и его иллюзии о безопасности зависят от того, насколько он чувствует себя частью семьи. У ребенка вырабатывается желание быть частью других людей, и чтобы другие люди отвечали взаимностью. Невыносимой становится мысль об изгнании. Эта необходимость растворять себя в других людях потом проявляется и во взрослой жизни.
Ким боролась с похожими переживаниями, когда положила конец своему браку:
Хотя мой брак был далек от идеального, я чувствовала себя частью другого человека. А вот когда брак распался и рядом со мной никого не оказалось, я ужасно испугалась. Было чувство, что я – ничто, пустое место, что меня не существует. Сейчас понимаю, что мне хорошо только тогда, когда рядом мужчина и он говорит мне, что все хорошо.
Когда Анна была маленькой, привязанность к могущественному отцу привела к тому, что ее уверенность в себе таяла с каждым днем. Как только девочка пыталась отделиться от отца, тот находил способ задушить ее независимость. Став взрослой, Анна не чувствовала себя в безопасности, если не была частью какого-либо мужчины, и без того, чтобы этот мужчина не был частью ее самой.
Такая тесная связанность в отношениях приводит практически к полной зависимости человека от внешнего одобрения. Друзья, любовники, руководство на работе, первый встречный на улице превращаются в двойников родителей. Часто люди, выросшие в семьях, подобных семье Анны, где подавлялось проявление индивидуальности, испытывают постоянную потребность в чужом одобрении, и это как наркотик – все время требуется новая доза.
Как мы уже видели в случае Филиппа, в симбиотических семьях иллюзия любви и стабильности может поддерживаться долгое время, если никто не предпринимает попыток разрушить единство и если все придерживаются семейных правил. Когда же Филипп решил переехать, жениться, начать самостоятельную жизнь, сам того не осознавая, он нарушил семейное равновесие.
Любая семья имеет собственную систему равновесия, помогающую сохранять стабильность. Пока члены семьи ведут себя знакомым и предсказуемым образом, семейное равновесие не нарушается.
Слово «равновесие» ассоциируется с покоем и порядком, но в токсичных семьях поддерживать равновесие так же сложно, как ходить по канату. В таких семьях хаос – это образ жизни, потому что именно от него зависит благополучие семьи. Все поступки родителей, которые мы рассматривали в предыдущих главах, включая физическую агрессию и инцест, служат поддержанию этого нестабильного, хаотичного семейного равновесия. Удивительно, но эти родители борются с угрозой потерять семейное равновесие, увеличивая внутрисемейный хаос.
Филипп – прекрасный пример вышесказанного. Если его матери удавалось взволновать всю семью какой-то проблемой, то чувство вины заставляло сына возвращаться и улаживать дела. Филипп был готов на все, даже отказаться от собственной жизни и личного счастья, лишь бы восстановить семейное равновесие. Чем токсичнее атмосфера в семье, тем сильнее в ней чувство внешней угрозы и тем опаснее для ее существования любая потеря равновесия. Именно поэтому токсичные родители реагируют на малейшие отклонения от семейных правил как на серьезную опасность.
Виктор расстроил семейное равновесие, сказав правду. Вот как он об этом рассказывал:
Однажды, когда мне было около двадцати лет, я решил поговорить с отцом о его алкоголизме. Мне было очень страшно, но я знал, что так не может продолжаться. И я сказал ему, что мне не нравится, как он ведет себя, когда напивается, и что я не хочу, чтобы так было и дальше. То, что произошло потом, показалось мне очень странным. Мать кинулась его защищать, заставив меня чувствовать себя виноватым за то, что осмелился завести об этом разговор. Отец все отрицал. Я пытался найти поддержку у сестер, но они лишь просили не нарушать мир и покой семьи. Я чувствовал себя ужасно, будто совершил какое-то преступление. На самом деле я взорвал бомбу правды, сказав вслух, что мой отец – алкоголик. Но закончилось все тем, что я почувствовал себя сумасшедшим.
Я спросила, что случилось потом, были ли какие-то последствия. Виктор ответил:
Это удивительно. Я превратился в прокаженного. Никто не хотел разговаривать со мной. Они как будто недоумевали, кто я такой, чтобы осмеливаться обвинять отца? Все вели себя так, словно меня не было, точно я вообще не существовал. Я не мог вынести такой изоляции, так что следующие двадцать лет я не поднимал тему алкоголизма. До сего дня.
В семье Виктора у каждого была определенная роль, чтобы поддерживать равновесие семейной системы. Отец играл роль алкоголика, мать – его соучастницы, а дети, согласно ролевой инверсии, играли роль родителей. Такой сценарий был привычным и знакомым, создавал иллюзию стабильности. Когда Виктор попытался что-то изменить, он создал угрозу семейному равновесию, и наказанием для него стала ссылка в эмоциональную Сибирь.
В семейной системе, подобной этой, для кризиса много не нужно: отец остался без работы, умер родственник, приехали гости, дочь слишком увлеклась новым парнем, сын покинул семью, мама заболела. Большинство таких семей реагирует на проблемы так, как семья Виктора отреагировала на его попытку озвучить правду: отрицанием, замалчиванием и, что самое неприятное, – обвинениями. Виноватыми во всем всегда оказываются дети.
В относительно здоровой семье родители решают проблемы с помощью переговоров, открытой коммуникации, такой подход позволяет изучать разные варианты разрешения конфликта, и если нужно, такие родители не боятся просить посторонней помощи. Токсичные родители реагируют на угрозу семейному статус-кво не поиском решений, а обострением собственных страхов и фрустрацией, не задумываясь над тем, как такое поведение отразится на детях. Такая реакция привычна и успокаивает их.
Вот самые распространенные методы решения проблем.
1. Отрицание. Как вы уже поняли из сказанного в этой книге, отрицание – это самый распространенный способ восстановить нарушенное семейное равновесие. Отрицание бывает двух типов: «ничего плохого не происходит» и «кое-что неприятное случилось, но больше такое не повторится». Отрицание обманчиво уменьшает вред деструктивного поведения, превращает все в «шутку», рационализирует ситуацию или подает в блестящей обертке. «Блестящая обертка» – один из способов завуалировать проблему, спрятать за каким-нибудь эвфемизмом[8]. Так алкоголик превращается в «пьющего только с друзьями», а отец, избивающий детей, становится всего лишь «строгим родителем».
2. Проекция. Действие этого механизма также проявляется по-разному: родители могут обвинять детей в тех недостатках, от которых страдают сами, или обвинять детей в собственной неадекватности. Например, отец, который не может удержаться на работе, будет говорить, что его сын – лентяй и неудачник; мать-алкоголичка обвинит дочь в том, что та расстраивает ее, из-за этого она пристрастилась к выпивке. Часто токсичные родители используют оба типа отрицания сразу, чтобы не принимать на себя ответственность за свое поведение и пороки. Им необходим козел отпущения, которым обычно становится самый ранимый и чуткий ребенок в семье.
3. Саботаж. В семье, где один из родителей недееспособен – имеет серьезные психические проблемы, страдает от алкоголизма, какого-то другого заболевания, – все остальные члены семьи должны принимать на себя обязанности по уходу. Так формируется удобное равновесие слабый/сильный, плохой/хороший, больной/здоровый. Если недееспособный родитель лечится, участвует в программе реабилитации и ситуация улучшается, это может стать угрозой семейному равновесию. В этом случае другие члены семьи (особенно это касается другого представителя родительской пары) подсознательно ищут способы саботировать прогресс выздоровления супруга таким образом, чтобы каждый опять принял на себя привычную роль. Точно так же токсичные родители поступают в случае улучшения состояния неадекватного поведения ребенка. Я встречала родителей, которые прерывали терапию ребенка, как только улучшения становились достаточно заметными.