[129] Я обожаю этот вопрос и часто использую в собственном противостоянии культуре диет, а также в работе с клиентами. Когда мы ставим вопрос таким образом, то можем сделать шаг в сторону от радужных обещаний и трезво посмотреть на то, как наша неуверенность в себе обращается против нас самих и корпорации наживаются на нас, раздавая несбыточные обещания.
Токсичный позитив — верный союзник культуры диет, но, кроме того, он частый гость в царстве бодипозитива. Когда я впервые встретилась с концепцией «телесной позитивности», то была заинтригована. Мне подумалось, что она лучше бесконечной критики своего тела и уж точно лучше культуры диет и голоданий, однако все зашло слишком далеко. Оказалось, что свое тело нужно обожать, хвалить и тщательно выбирать слова, когда говоришь о нем или с ним. После многолетних самоограничений бодипозитив казался чем-то из другой вселенной как для меня, так и для моих клиентов. Это один из неочевидных ликов токсичного позитива. По аналогии с позитивными аффирмациями попытки внушить себе чересчур радостное отношение к своему телу могут быстро из полезных превратиться во вредные. Именно поэтому я отошла от бодипозитива и придерживаюсь концепции телесной нейтральности и принятия.
Термин «телесная нейтральность» начал набирать популярность в интернете в 2015 году. Он стал широко известен, когда через год Энн Пуарье стала использовать его в своих ретритах. Телесная нейтральность — это взгляд на свое тело через призму того, что оно делает, а именно помогает существовать в этом мире. Все тела имеют ценность независимо от своих возможностей и ограничений. Вместо того чтобы всеми силами пробуждать в себе любовь к своему телу, эта концепция предлагает отказаться от любых сильных эмоций и категоричных суждений по отношению к нему. Выяснилось, что такой подход помогает снизить тревожность, депрессию и улучшает общее самочувствие[130]. В периодически возникающих негативных мыслях о своем теле нет ничего зазорного: время от времени нас затягивают прежние сценарии, но вы осознаете, что это происходит в контексте общества, которое ставит в приоритет худобу ради здоровья и счастья, так что не принимаете эти мысли на свой счет.
Мы относимся к счастью так, словно это объективная величина, хотя в мире существует множество определений, порой даже противоположных, того, что такое быть по-настоящему счастливым. По большому счету, что такое счастье, как его достигать и кому это позволено, решают люди, обладающие властью и ресурсами. Отсюда пошло представление о том, что счастливые страны — непременно богатые и индустриально развитые, несмотря на многочисленные доказательства обратного[131].
Мы также приравниваем счастье к материальным благам, и чем больше благ вы можете достичь, тем вероятнее вы станете счастливыми. Столько вещей способны привести нас к желанной цели: новая машина, новый дом, новая пара туфель. Все эти ключики к счастью стоят денег, и убеждение, что они освободят нас от экзистенциальной боли, глубоко зашито в нашем подсознании. Реклама открыто эксплуатирует стремление к полноценной и радостной жизни, чтобы продвигать продукты, которые якобы удовлетворят эту потребность. Но что происходит, когда обещание не сбывается? Мы продолжаем в том же духе. Может быть, купленная машина оказалась не самым удачным выбором, или дом нужен побольше, или туфли помоднее. Какой бы предмет мы ни купили, счастье длится недолго, а то и не приходит вовсе.
Взаимосвязь между достатком и счастьем непростая, и многие ученые предпринимали попытки объяснить, почему некоторые люди довольствуются малым, в то время как другие страдают, даже купаясь в роскоши. В недавнем исследовании более высокий доход был ассоциирован с уменьшением ежедневного уровня грусти, но оказался не связан с ростом ежедневного уровня счастья. Деньги необязательно делают нас счастливее, однако они могут дать нам больше контроля над своей жизнью и таким образом снизить фоновый уровень стресса[132].
Очевидно, что токсичный позитив играет роль в поддержании современных классовых структур, приравнивая богатство к счастью и оказывая огромное давление на малообеспеченных людей, чтобы они превозмогали стоящие перед ними преграды и тоже стремились к счастью. Мы часто говорим: «Смотри, им так мало надо для счастья», чтобы объяснить, почему люди, не имеющие доступа к привычным западным возможностям и благам, тем не менее счастливы. Культура настойчиво требует стремиться к деньгам и счастью по указанному маршруту либо принять, что у тебя не получается, и все равно демонстрировать счастье. Здесь же мелькает вымученная благодарность, а от людей, которым дали минимум ресурсов, ожидаются постоянная радость и признательность за то, что у них есть доступ хоть к чему-нибудь.
Если кто-то не в состоянии достичь богатства и счастья, первым делом мы переводим стрелки на его отношение к жизни. Человек приложил мало усилий, не верил в успех, не визуализировал свои материальные желания, да и вообще у него «менталитет жертвы». Мы редко обращаем внимание на системы, которые держат людей в ловушке, а вместо этого приводим индивидуальные факторы, щедро сдобренные токсичным позитивом. Чтобы избавиться от токсичного позитива в разговорах о материальном достатке, надо убрать из уравнения деньги. Мы знаем, что доступ к определенным ресурсам — безопасное жилье, благополучные близкие отношения, качественная еда, здравоохранение, — это краеугольные камни человеческого благополучия. Без этих вещей люди обречены оставаться и без счастья, и без социальных достижений. Если мы переключимся с обсуждения денег и счастья и вместо этого сосредоточимся на обеспечении равенства в базовых благах, люди смогут сами определять, в чем заключается их счастье.
В сообществе ЛГБТКИА+ мы также видим токсичный позитив. Раньше эти идентичности считались греховными и скрывались от широкой общественности. Власти и ученые использовали с такими людьми тот же подход, что и в случае иммигрантов, людей с инвалидностью и иноэтничных групп: изолировали их от общества, чтобы они не бросали тень на идеалы всеобщего счастья.
Обсуждения гендерной неконформности стали появляться в популярной литературе, но книги о гомосексуальных людях имели трагическую концовку. Небинарный человек мог следовать своей идентичности, но рассчитывать, что она приведет к счастью, не приходилось[133]. В попытках решить эту проблему мы побуждаем людей быть теми, кто они есть на самом деле, — но так, чтобы они строго придерживались заранее протоптанных нами дорожек к счастью. Сара Ахмед проницательно назвала их «сценариями счастья». Это руководства по тому, как стать счастливым. Они диктуют нам, что делать и как жить. И если выполнять все в точности, то добро пожаловать в рай[134].
Мы хотим помочь людям из сообщества ЛГБТКИА+ реализовать свою индивидуальность, но не выходить за рамки гетеронормативных сценариев. С одной стороны, ты можешь быть кем хочется, но с другой, если стремишься к счастью, надо жениться, заводить детей и строить карьеру. Пусть мы теперь принимаем больше идентичностей и типов отношений, но императив быть счастливым и позитивным в своем выборе силен как никогда. Люди говорят: «Для меня неважно, кого ты любишь. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив». Предполагается, что этот «выбор» другой жизни должен гарантированно вести к счастью, а если нет, то что-то пошло не так. И мы устанавливаем для этих людей планку счастья, несмотря на то что гетеросексуальные пары разводятся в тревожно больших масштабах, а также сообщают в опросах, что они несчастливы в браке. Если вы трансгендер или небинарная личность и ваши отношения оказались неудачными, то, разумеется, причина том, что вы свернули не туда. Может быть, эта идентичность все-таки не для вас? Может быть, ваше разочарование и грусть означают, что вы просто запутались. Таким образом, обыденные решения наделяются огромным смыслом.
Это давление также распространяется на идентичность в целом. Ожидается, что если кто-то из сообщества ЛГБТКИА+ принимает себя и рассказывает о своей идентичности окружающим, то этот поступок решает все его проблемы. Человек сразу станет счастливыми, уверенным в себе, а все психологические трудности рассеются, как туман. Некоторым людям это действительно приносит улучшения во всех сферах жизни и облегчает стресс, но для многих становится лишь одним из кусочков большого пазла. И если вы продолжаете грустить и страдать, то окружающие опять же начнут ставить под сомнение вашу идентичность. Может быть, вы что-то недопоняли. Может быть, вы все-таки гетеросексуальны или не являетесь трансперсоной. Вы уверены, что хотели именно этого? Единственный приемлемый результат с точки зрения общества — это безоговорочные позитивность, счастье и стопроцентная уверенность в своем решении.
Если мы хотим избавиться от токсичного позитива в разговорах о сообществе ЛГБТКИА+, то придется увидеть в нем живых людей с присущим им многообразием эмоций, которые простираются далеко за пределы их идентичности, статуса в отношениях и самоназваний. Нецелесообразно ожидать от кого-то круглосуточного счастья и оптимизма на том лишь основании, что он смог выразить себя. Вместо того чтобы приравнивать идентичность или самовыражение к счастью и позитиву, мы можем увидеть в них лишь один из элементов человеческого самоощущения, не такой уж большой и в вечном процессе развития.
Живите той жизнью, которая стимулирует вас развиваться, наполняет ощущением смысла и приносит моменты радости. Откройте себя всему разнообразию эмоций и опыта. Найдите свои ценности и следуйте им до конца, осознавая, что иногда жизнь будет вызывать стресс и это придает ей ценность.