ов.
— Почки и печень уже почти не функционируют, — сказал нефролог Артур. — Перитонеальный диализ не помогает.
Ким с усилием взял себя в руки, чтобы справиться с гневом и сохранить способность здраво рассуждать.
— Нужно что-то делать.
— Кажется, мы уже сделали все возможное, — сказала Клэр Стивенс. — Мы искусственно поддерживаем дыхание и почечную функцию, восполняем потерю тромбоцитов. Доктор Реггис, я обязана предупредить вас и вашу бывшую жену, что вы должны быть готовы к любому исходу.
У Кима потемнело в глазах. Сидеть и «быть готовым»? Ну уж нет!
— Вы понимаете, о чем я? — мягко спросила Клэр.
Ким не ответил. Внезапно прозрев, он понял, как глупо винить в происходящем врачей. Тем более, что он знал, в чем настоящая причина. Неожиданно для всех он бросился прочь из палаты. Трейси, все еще сидевшая в комнате ожидания, устремилась по коридору за ним:
— Ким, стой! Ты куда?
Ей пришлось бежать, чтобы поспеть за его широкими шагами. Выражение его лица испугало ее.
— Мне нужно что-то делать. Я не могу помочь Бекки как врач, но могу выяснить, как она подхватила эту заразу. Неделю назад я водил ее в «Онион ринг» на Прейри-хайвэй. Она съела там гамбургер, и он был недожарен. Я уверен, что она заболела из-за этого.
— Сейчас не важно, из-за чего она заболела, — сказала Трейси, — главное, что она больна.
— Тебе, может, и нет, а мне важно.
— Ким, возьми себя в руки, — разозлилась она. — Ты никому не поможешь своей беготней. Сперва хотя бы остынь.
Приехал лифт.
— Пока, — сказал Ким и вошел в него.
Он подъехал к «Онион ринг» и припарковался на первое попавшееся место. Сидя в машине, он оглядел закусочную. Народу было так же много, как и на прошлой неделе. Пока Ким ехал из больницы, злость его поутихла, но решимость осталась прежней. Выйдя из машины, он через главный вход прошел к стойке и привлек внимание стоявшей у кассового аппарата девушки. На груди у нее висела табличка «ПРИВЕТ, Я ДЕББИ».
— Прошу прощения, — сказал Ким, стараясь сохранять спокойствие, — мне нужно поговорить с менеджером.
— Он сейчас очень занят, — ответила она, отворачиваясь к клиенту в начале очереди.
Ким ударил ладонью по стойке — звук был похож на выстрел. Дебби побелела.
— Мне нужен менеджер, — сказал он.
Неожиданно из-за прилавка появился мужчина, одетый в двухцветную форму «Онион ринг». На его табличке было написано: «ПРИВЕТ, Я РОДЖЕР».
— Я менеджер, — нервно сказал он. — В чем дело?
— Моя дочь сейчас в коме, борется за свою жизнь, и все из-за того, что неделю назад она съела здесь гамбургер.
— Мне очень жаль вашу дочь, но здесь она ничем не могла заразиться.
— Мясо она ела только у вас, — сказал Ким, — и у нее кишечная палочка, какая бывает в гамбургерах.
— Извините, — настойчиво сказал Роджер, — но наши гамбургеры хорошо прожариваются, и у нас строгие требования к чистоте. Министерство здравоохранения регулярно проверяет наше заведение.
— Ее гамбургер был недожарен. Я видел это собственными глазами — в середине он был розовый.
— Он не мог быть розовым, — сказал Роджер. — Это совершенно исключено. А теперь извините, мне нужно работать. — И он отвернулся.
Ким обошел прилавок, намереваясь поговорить с поваром. Увидев, что он направляется в кухню, Роджер загородил ему дорогу.
— Вам сюда нельзя, — сказал он решительно, — только персонал…
Ким не дал ему закончить, оттолкнув так, что менеджер ударился о стойку и упал на пол.
— Вызовите полицию! — завопил Роджер, с трудом поднимаясь на ноги.
Ким подошел к плите, у которой стоял Пол. Как и все остальные на кухне, повар замер на месте еще в тот момент, когда Ким ударил по стойке.
— Моя дочь неделю назад съела здесь недожаренный гамбургер, — прорычал Ким. — Я хочу знать, как это могло произойти.
Полу на буровых вышках довелось повидать, как люди сходят с ума. Взгляд Кима показался ему знакомым.
— Как сказал Роджер, я их все хорошо прожариваю, таковы правила.
— Я говорю вам, он был полусырой, — огрызнулся Ким. — Я сам видел.
— Но я специально рассчитываю время жарки, — он показал лопаткой на дымящиеся котлеты. — Мы их доводим до большей внутренней температуры, чем требует Администрация по контролю за продуктами питания.
— Как вы проверяете внутреннюю температуру? — спросил Ким.
— Протыкаем специальным градусником несколько раз в день. Они всегда горячее семидесяти семи градусов.
— А где вы храните котлеты?
Пол повернулся и открыл холодильник, но Ким знал, что там только небольшая часть всего запаса.
— Где остальные? — спросил он.
— В морозильной комнате, — ответил Пол.
— Покажите, — приказал Ким.
Пол направился к двери морозильной, Ким последовал за ним.
— Ну уж нет, — сказал Роджер, догоняя их и хватая Кима за руку. — В морозилку мы пускаем только персонал.
Ким попытался высвободить руку, но Роджер ее держал крепко. Тогда он не выдержал и ударил его тыльной стороной ладони по лицу. Роджер с шумом рухнул на пол. Даже не взглянув на него, Ким вошел в морозилку. Напуганный Роджер оставил его в покое.
Ким посмотрел на коробки, стоявшие слева от входа. Ближайшая была открыта, на ее этикетке значилось: «МЕРСЕР МИТС, СТАНД. 50 Г. КОТЛЕТЫ ДЛЯ ГАМБУРГЕРОВ, ОБЕЗЖИРЕННЫЕ. ПАРТИЯ № 2, УПАКОВКА № 1–5. ДАТА ИЗГОТОВЛЕНИЯ: 29 ДЕК. УПОТРЕБИТЬ ДО: 29 МАРТА».
— В прошлую пятницу вы брали котлеты из этой коробки? — спросил он.
Пол пожал плечами:
— Наверное, или из другой такой же.
Ким прошел в глубину морозильника и увидел еще одну открытую коробку. Он заметил, что одна из упаковок внутри нее вскрыта.
— А почему эта коробка открыта?
— По ошибке. Мы должны сначала использовать более старые котлеты, чтобы не беспокоиться о сроке годности.
Ким посмотрел на этикетку: 12 января.
— Могла котлета из этой коробки попасть в гамбургер в прошлую пятницу?
— Все может быть, — ответил Пол.
Достав из кармана своего белого халата ручку и листок бумаги, Ким переписал этикетки обеих коробок. Он вынул из каждой по котлете и опустил их себе в карман.
Выйдя из морозильника, Ким услышал приглушенный звук полицейской сирены, но не обратил на него внимания.
— Что такое «Мерсер митс»? — спросил он у Пола.
Тот закрыл дверь морозильника.
— Компания по производству мясопродуктов, она поставляет нам котлеты для гамбургеров, — ответил он. — Вообще-то они снабжают всю сеть наших закусочных.
— Она находится в нашем штате? — спросил Ким.
— Конечно, сразу за городом, в Бартонвилле.
Когда Ким вернулся в кухню, двери распахнулись, и в зал вошли двое мрачных полицейских. Роджер плелся сзади, правой рукой показывая в сторону Кима, а левой прижимая ко рту окровавленную салфетку.
Косые лучи неяркого утреннего солнца освещали зал суда, заставляя Кима щуриться. Перед ним, одетый в черную мантию, сидел судья Харлоу. На кончике его узкого заостренного носа едва держались очки. На Киме поверх его хирургического костюма все еще был надет длинный халат, но после ночи, проведенной в камере, он уже не был белоснежным.
— Доктор, я знаю, что ваша дочь больна, и очень вам сочувствую, — сказал Харлоу. — Но врываться в служебное помещение и избивать менеджера… Такое поведение неприемлемо ни при каких обстоятельствах.
— Да, ваша честь, — покорно сказал Ким.
— Надеюсь, доктор, вы обратитесь за помощью к психиатру, — сказал судья. — Ваш поступок меня озадачил, тем более что вы известный кардиохирург. В любом случае я отпускаю вас под вашу собственную ответственность до суда, который состоится через четыре недели. Зайдите к секретарю суда.
Выйдя из Дворца правосудия, Ким поймал такси, на котором доехал до опустевшей стоянки у «Онион ринг». Там он сел в свою машину и по пути в больницу заехал в «Шерринг лэбс». Подойдя к приемному окошку, он выудил из кармана две растаявшие котлеты и передал их лаборантке.
— Я хотел бы, чтобы их проверили на кишечную палочку 0157:Н7 и соответствующий токсин, — сказал он.
Она с опаской посмотрела на раскисшие котлеты.
— Лучше держать образцы в морозильнике. Когда мясо больше двух часов хранится при комнатной температуре, в нем появляется множество бактерий.
— Меня интересует только 0157:Н7.
Женщина надела резиновые перчатки и положила котлеты в два разных контейнера. Затем она выписала Киму счет, который он оплатил своим офисным чеком.
— Результаты будут через двое суток, — сказала она. Ким поблагодарил ее, зашел в уборную вымыть руки и вернулся к машине.
Когда он шел по больничным коридорам, люди провожали его взглядами. Ким понимал, что их любопытство вызвано его внешним видом. В отделении интенсивной терапии, у входа в палату Бекки, он поймал себя на том, что заключает сделку с Господом: если только она выживет… Он подошел к ее кровати. Рядом была только медсестра, менявшая капельницу. Ким поглядел на дочь, и всякая надежда на улучшение исчезла. Бекки явно все еще была в коме. На ее безжизненном лице появились большие багровые пятна, которых он раньше не видел, — это были следы подкожных кровоизлияний.
Тренированный слух Кима отметил сигналы кардиомонитора. Они звучали беспорядочно, и так же хаотично мигал индикатор на экране.
— У нее аритмия! Когда это началось?
— Прошлой ночью, — ответила медсестра. — Произошло кровоизлияние в сердечную мышцу, появились симптомы тампонады. В пятом часу пришлось ставить отсос для снижения давления.
Ким почувствовал еще большую вину за свое ночное отсутствие. Он-то умел бороться с излишком жидкости вокруг сердца и мог быть полезным. Зайдя в комнату ожидания, он увидел, как Трейси разговаривает с Клэр Стивенс и Кейтлин Морган. Заметив его, они смолкли.
Трейси совсем упала духом, губы ее сжались в горестную ниточку.
— У тебя кошмарный вид, — сказала она, — где ты был?