я какие-то звуки.
Прямо на полу лестничной клетки сидела симпатичная, но запущенного вида блондинка лет двадцати пяти и рыдала в голос. Вместо бровей у девушки болтались металлические колечки разного калибра.
– Эй, дамочка, вам тут находиться не положено. – Полковник добавил в голос металла, потому что всегда пасовал перед женскими слезами.
Дамочка разрыдалась пуще прежнего. Сквозь рыдания и отрывочные причитания Полковник смог понять, что девчонку зовут Оля, что ее жених, который отвернулся от любимой после первой же близости, находится где-то здесь, в Толераниуме.
Полковник собрался с силами и всеми известными ему способами уговорил девушку перестать плакать хотя бы на время, пойти с ним, попить чайку и обсудить ситуацию. Присутствие посторонних в Толераниуме, тем более на подходе к третьему этажу, могло закончиться катастрофой. Полковник, по-отечески приобняв Олю, сопроводил ее до своего кабинета.
Оля Пенкина рассказала, что уже несколько месяцев ведет расследование, от которого зависит вся ее жизнь.
Она разыскивала высокого черноволосого господина крепкого телосложения. Вроде с темными глазами и вроде без усов и без бороды. Но точно – загадочного и привлекательного. Оля была уверена, что вышеописанный господин работает на руководящем посту именно здесь, в Толераниуме. А где же еще… Познакомились они на вечеринке в Игнатьевском, и сразу очень близко – обстановка располагала. А после вечеринки Оля обнаружила, что беременна. Полковник ничего не знал ни про какую вечеринку, и хотя мысленно не одобрил интимные отношения с первым встречным, девчонку было жалко. К тому же негодяев, которые обрюхатят девок и скрываются от ответственности, он всегда ненавидел. Потому сочувственно выслушал Олю с тайной надеждой проводить ее восвояси, как только она закончит слезоточить. После чаепития, поддерживая барышню под локоток, Полковник целеустремленно подталкивал ее к выходу, успокаивая и обещая, что обязательно сообщит, как только похожий кандидат в отцы случайного плода любви возникнет в его поле зрения. Оля доверчиво всхлипывала и кивала.
Пускай ей не запомнилось имя любимого человека, но перстень с огромным бриллиантом и цепь со сверкающим массивным кулоном в виде креста Оля помнила очень хорошо. Может быть, она слишком поспешно решила, что обладатель такого количества золота и бриллиантов и есть ее судьба. Она тем более любила мужчину своей мечты, чем более вспоминала родной поселок, родной дом и родную маму.
Поселок был невелик и назывался так же – Невеликий. Народу там проживало ровно столько, что из правой крайней избы можно было услышать, о чем говорят соседи с любого другого края. Олина мама, всякий раз возвращаясь зимой из деревянного сортира, заводила с дочкой разговор о том, что со своей красотой и предприимчивостью Оля может найти им богатого мужа в самой Москве, на худой конец – в Венецке. Предприимчивость Оли была широко известна. Все шестеро поселковых мужиков детородного возраста раньше или позже вступили с Олей в интимный контакт, на этом перспектива обрести счастье в локальных условиях закрылась. Чтобы не ходить по кругу, Оля под давлением матери отправилась покорять город. Основные законы покорения мама вкратце объяснила:
– Дочь, че за наука! Ты ж не тупая! Запомнишь. Выпить, завалить в койку, забеременеть, вымутить квартиру и содержание. При благоприятном стечении обстоятельств – выйти замуж и вести себя по-умному: быть покладистой, поменьше языком трепать, улыбаться, восторгаться, вымогать подарки и радоваться. Мужики это любят. Тогда до развода получится скопить больше.
– Не, мам, не тупая, – согласилась Оля. – Запомню.
Городская жизнь не сразу оправдала Олины надежды, несмотря на то что девушка с готовностью пыталась выйти замуж за каждого встречного. Грязные сплетники и здесь окрестили ее нехорошей кличкой, хотя сама Оля была с этим категорически не согласна. Не надо путать активный поиск спутника жизни с распущенностью.
Судьба сама расставила все по местам, и простая девушка Оля на случайной вечеринке в Игнатьевском особняке встретила ЕГО! Оля почти уже представляла себя в приятной отремонтированной студии со всеми удобствами, но ослепленная сиянием перстня, она не спросила ни имени, ни должности, ни номера телефона своего избранника. Опрос гостей вечеринки привел к неутешительному выводу: чернявого Олиного жениха никто не знал и не помнил. Мама, услышав описание избранника, уверенно сообщила:
– Оля, ты же забеременела! Безотцовщины в нашем роду хватит! Ищи! В конце концов, составь фоторобот и показывай всем.
Беременная Оля, одолеваемая ранним токсикозом, прошерстила все злачные места Венецка, но ни единого следа ухажера не обнаружила. Тошнило все сильнее. Она обратилась к Василию – известному художнику, хозяину тату-салона с просьбой составить фоторобот Чернявого.
– Ты вспомни то, что тебе больше всего в нем понравилось, – посоветовал Вася.
Оля последовала его совету, и в результате появился эскиз перстня и огромного бриллиантового креста. С этими эскизом она отправилась по ювелирным мастерским.
В первой же мастерской пожилой мастер ехидно заметил, что таких камней он в глаза не видел даже в Алмазном фонде Московского Кремля.
– Вам бы выспаться как следует, а потом поговорить с психиатром, – посоветовал ювелир. – Да и с гинекологом можно. Но сначала лучше с психиатром. С ним бы лучше поговорить об отце ребенка, который разгуливает в таких украшениях.
Оля разозлилась. У психиатра ей делать нечего, а к гинекологу она больше не пойдет. Эта противная тетка заявила, что у Оли – ложная беременность, и предложила прийти к ней в следующий раз. Тупая необразованная тварь. Оля не просто испытывала муки первого триместра, она чувствовала, что внутри нее кто-то живет. Оля поминала недобрым словом врачиху: «Ложная! Скажет тоже! Это для идиотов ложная, а для меня – самая настоящая…»
День за днем Оля прочесывала антикварные салоны, ювелирные лавки и сканировала посетителей серьезных учреждений возле входа. Толераниум был последней надеждой на получение квартиры и ежемесячных дотаций от отца ребенка.
Стоя с Полковником на выходе из Дома терпимости, Оля раздумывала, тому ли она поверила. Этот дядька вроде добрый и точно – не бедный, раз ошивается в Толераниуме. Она собралась с мыслями и вцепилась в рукав Полковника. С видимым усилием Полковник отцепил от себя беременную.
– Иди, дочка, иди. Найдешь жениха – зови. Я ему по морде надаю.
К Лауре постепенно возвращался аппетит и вкус к жизни. Она даже заскочила в продуктовый, чтобы приготовить свои любимые фаршированные перцы. Она собиралась ужинать, когда у нее на пороге с идиотской улыбочкой и чахлым букетиком появился Баринов. Лаура великодушно позволила Игорю войти, не сказав ни единого язвительного слова по поводу букетика.
– По делу или так? – спросила Лаура, стараясь скрыть неловкость от неожиданного вторжения Баринова.
Тот непринужденно, как будто его визиты были сами собой разумеющимися, уселся в кресло и развалился, наблюдая за строптивой хозяйкой.
– Вообще-то я рассчитывал на ужин. Но если тебя жаба душит, можешь отделаться чаем. Без сахара.
– Ну отчего же, могу и накормить, – произнесла Лаура, ставя букетик в вазу. – У меня только фаршированный перец…
– Только? Один, что ли? – На лице Баринова проявилось огорчение.
– Да нет, много. Ну тебе точно хватит, еще и останется.
– На завтрак? – довольно улыбаясь, поддел он, но тут же осекся под свирепым взглядом Лауры.
– Еще слово – и ты прямо сейчас отправишься на завтрак, обед и ужин к себе домой.
– Пошутил, – примирительно произнес Баринов.
– Губы раскатал, – уточнила Лаура.
– Может, и так.
Баринов вел себя так, будто ужинать у Лауры для него – привычное дело. Они мирно пикировались, шутили, поддевали друг друга. Лауре было как-то спокойно. Интересно, зачем он старается навязать ей такую манеру общения? Довести ее до белого каления и посмотреть, какова она в гневе? Ах да, он же собирается взять ее в жены. Изучает… Дрессирует… Наивный.
После еды, пока Лаура убирала со стола и мыла посуду, Игорь прошелся по квартире, разглядывая обстановку.
– Ты с хозяйством неплохо справляешься, – заметил Баринов, когда она вернулась в комнату.
– Только ты свое хозяйство ко мне не пристраивай, – огрызнулась Лаура. – В широком смысле…
– Как знать, как знать… Ты присмотрись ко мне повнимательнее.
– И что же я увижу?
– Свое счастливое будущее.
Лаура обогнула кресло, не сводя с Баринова глаз, и после некоторого раздумья поделилась впечатлением:
– Лишний вес, редеющую макушку вижу, а будущего – нет, не вижу.
– Поверхностно смотришь, – угрюмо настаивал Баринов. Он почувствовал, что Лаура перехватила инициативу.
– Ах да, – добавила она. – Самое главное забыла – жлобство твое вижу.
– Не жлобство, а залог финансовой стабильности, – возразил он.
– Баринов, – вкрадчиво произнесла Лаура. – У тебя роскошный дом, участок, даже зимний сад есть. А зачем тебе жена, только честно?
– Ну, для интерьера как минимум, – произнес он, включаясь в ее игру. – Давно искал рыжую.
– Нельзя тебе жениться, – доверительно поведала она. – Затратно слишком. Жену кормить нужно.
– Переживу.
– Переживешь, конечно, но от нервов можешь совсем облысеть.
– А ты злопамятная, – произнес он, уверенный в том, что она злится за замечание про ее ноги.
– Нисколько, – небрежно заявила она. – Просто ты уже в который раз заявляешься ко мне без приглашения…
– Так давай заявимся ко мне. – Он поерзал на кресле и, сделав глубокий вдох, продолжил: – Правда, переезжай ко мне. Тебе будет хорошо и безопасно – и мне спокойно. Выбери себе комнату и сиди, рисуй свои газончики.
Баринов даже забавлял Лауру своим наивным цинизмом. Но главное, он ее отвлекал от дурных мыслей. С недавних пор ей было тяжело оставаться наедине со своими мыслями. Откуда он знает, что нужен ей?