Запомни, дорогой читатель, пока ты несовершеннолетний, обо всех нетрадиционных отношениях тебе придется забыть.
Аслан все-таки вернулся в апартаменты, блеванул тайком от папы и наврал, что хочет еще поспать, потому что у него болит голова, а папа Аслана поверил, потому что это его единственный сын, и если Аллах допустил такое, то отец не вправе его судить. Всему виной проклятые европейские ценности, которых сын нахватался у русских. Теперь папа Аслана осознал мудрость Диминой мамы и горячо поблагодарил Создателя, который управлял этой женщиной.
Аслан проснулся поздно вечером и попросил у своего папы денег. Папа Аслана спросил, для чего.
– Я хочу отомстить, – глухо промолвил Аслан.
– Мы живем в цивилизованной стране, – напомнил папа Аслана. – Хочешь мстить – накажи его рублем, введи санкции. Мы россияне, а не какие-то там дикари с гор.
– Нет времени, – еще более мрачно ответил Аслан. – Я должен спасти самое важное, что только может быть для мужчины.
Папа Аслана не стал уточнять, что самое важное для мужчины, но сказал, что поедет с Асланом, чтобы сын не наделал глупостей.
Аслан упаковал в рюкзак немного чистой одежды, планшет и огромный кинжал с красивой рукояткой, который недавно купил в подарок Диме.
А где же папа Димы? Он лежит в «ларгусе» с дядей Максимом, пьет пиво и обсуждает будущее Новороссии. Совсем скоро наступит их очередь, так что на всякий случай дядя Максим трезвый.
Папа Димы очень удивился, увидев Аслана и его папу. Сначала он решил, что ему показалось, ведь все кавказцы для него – на одно лицо.
– Это Керим с пацаненком, – сказал дядя Максим.
Аслан объяснил Диминому папе, что ему нужно срочно увидеть друга. Папа Аслана при этом поморщился, но все равно сел в «ларгус» со словами «Хули мы не патриоты». «Лада ларгус» – длинная машина, места хватит всем – и Аслану, и Дженнифер Псаки.
Папа Аслана сфотографировал очередь и потом хвастался друзьям на «Одноклассниках», что был на переправе с русским народом, и всем очень понравились эти патриотические фотки – кроме мамы Аслана, которая устраивает свадебные банкеты на сто персон и дрессирует щенка кавказской овчарки.
Дима и Сережа с мамой и таксой уже успели побывать в Феодосии, Алуште, Гурзуфе и Ялте, покатались на троллейбусах и канатной дороге. Псаки пописала под огромной секвойей в Никитском ботаническом саду и очень собой гордится.
Дима сильно скучает по Аслану и его шашлыкам: мясо в Крыму плохое. А мама ищет идеальный отель: чтобы уровень сервиса в нем был как в Швейцарии, а цены как в филиппинских трущобах. На Южном берегу ужасно дорого, только украинское пиво продается по человеческим ценам, но его скоро выпьют. Мама везде подключается к бесплатному вайфаю и ругает крымских сепаратистов, которые не хотят работать и сидят на шее у россиян. Еще она пишет, что курортный сезон в Крыму провален, и постит фото полупустых пляжей.
А вот и Бахчисарай – оплот крымских татар, с которыми так мечтала встретиться мама, чтобы узнать, как их притесняют.
– Сколько до Севастополя? – спрашивает она у доброго на вид таксиста со шрамом через все лицо.
– Тысяча, – отвечает таксист и дает маме визитку с номером телефона. Таксиста зовут Хайбулла.
– Так вы крымский татарин! – радуется мама. – Сильно ли вас тут дискриминируют за ваши убеждения?
– За какие убеждения? – спрашивает Хайбулла.
– Я вижу, у вас шрам на лице, – допытывается мама.
– С хачиком на дискотеке подрался из-за телки, – объясняет Хайбулла. – Молодой был, глупый. Так вы едете?
– Тыща до Севастополя – это грабеж, – возмущается мама. – Такие пассивные украинцы, как вы, только поддерживают грабительский режим!
Конечно, известная феминистка и правозащитница не позволит, чтобы ее вез расист и мизогин, тем более за такие деньги.
И вот они трясутся в автобусе: у Димы на коленях сидит Сережа, а у Сережи на руках – Дженнифер Псаки. Кругом потные бабули с корзинами и сумками, они ругают невоспитанных мальчиков, которые не уступают место старшим. Согласись, дорогой читатель: эйджизм – это глупо и несовременно, им страдают только тупые совки и китайцы.
У шофера-татарина голубой флажок с тризубом – он украинский националист. Шофер нарочно едет по колдобинам, чтобы показать: жизнь крымских сепаратистов без Украины будет нелегкой. Бабули интолерантно кричат ему: «Не дрова везешь!»
Внезапно шофер сворачивает на АЗС и требует, чтобы все вышли: кончилась солярка. Бабули, ругаясь, выходят и выносят ящики с черешней. Шофер ковыряется в двигателе: у него какие-то проблемы.
Тем временем «лада ларгус» рыщет по дорогам Крыма – через горные перевалы и степи, мимо белых скал, виноградников, яблоневых садов, полей с желтой пшеницей, солнечных батарей, недостроенных татарских домов и иных красивостей. И четверо людей в «ладе» очень счастливы, что все это теперь наше.
У дяди Максима небольшие проблемы с навигатором. Он подъехал к Севастополю со стороны какой-то автобусной станции, где стоят фальшивые «Макдональдс» и «Старбакс». Это ларьки, в которых торгуют шаурмой и кофе, ведь город-герой не продался пиндосам с их котлетами и сосисками в булках! Отсюда ходят катера на другую сторону бухты. У пристани ждет небольшой паром, на который въезжают легковушки. Диминого папу мутит. Да, дорогой читатель, в Крыму очень любят паромы, тут без них никуда.
Аслану очень нравится катер, поплавать на котором стоит всего десять рублей, это вам не московское метро.
В это время Дженнифер Псаки, почуяв свободу, рвется с рулетки на чей-то виноградник. Татарин с тризубом зовет на помощь другого татарина с АЗС, а бабули позволяют себе интолерантные высказывания.
А вот и эсэмэска от папы: они уже пьют пиво в пиццерии рядом с парком Победы. Пицца там стоит всего на десять рублей больше, чем в Москве, зато в ней меньше колбасы. Аслан специально не идет в аквапарк: он ждет Диму. Пришлось позвонить Хайбулле, который довез маму, мальчиков и таксу всего за тыщу двести и предложил их потом подбросить до аэропорта за полторы, потому что дешевле они нигде не найдут.
– Нет, спасибо, у нас есть машина, – с достоинством ответила мама, а Хайбулла загадочно улыбнулся и промолчал.
Севастополь – город-герой. И теперь героем предстоит быть Аслану. Вот крымскотатарское такси подъезжает к пиццерии, оттуда выскакивает Псаки и тут же присаживается пописать. Вот вылезает Димина мама, разминая суставы. А вот и ненавистный Сережа. Ему всего двенадцать лет, а он уже хипстер.
Аслан расчехлил свой кинжал и направился к Сереже. А где же полиция? Двое полицейских едят пиццу за соседним столиком и посмеиваются, глядя на забавного мальчишку.
– Ты ублюдок и вор, – сказал Аслан. – Ты совратил моего друга, и сейчас я тебя за это накажу.
– Отвали, шашлычник, у тебя шампур короткий, – ответил Сережа.
– Амы с ним вместе смотрели порно. Много раз! – сказал Аслан.
– А мы с ним спали в одной кровати, когда нам было четыре года, и трогали друг друга, – похвастался Сережа.
– Это ничего не значит, – вмешался папа Аслана. – Все мальчики смотрят порно и трогают друг друга, а потом они вырастают, женятся, и у них родятся дети. Так что пойдем скорее в аквапарк.
Вот так папа Аслана надеялся разрулить неприятную ситуацию.
– А мы с Димоном вместе лежали в джакузи, – ляпнул Аслан. – А рядом с пидорасом, как ты, я даже срать не сяду!
– Я его женю в шестнадцать лет, – пробормотал папа Аслана и отвернулся.
И тут Сережа накинулся на Аслана и начал его душить, а Аслан бил Сережу рукояткой кинжала по голове, потому что это холодное оружие и, если тыкать кого попало, можно загреметь в колонию для несовершеннолетних.
Дима в это время купил банку кока-колы и доел папину пиццу, а папа и дядя Максим одобрительно посмеивались, глядя на дерущихся мальчиков. Дженнифер Псаки решила, что это забавная игра, она прыгала вокруг Сережи и Аслана, хватая их зубами за шорты. Когда ты подросток, никто не принимает тебя всерьез.
Когда Сережа отпустил горло Аслана, гордый кавказский мальчик встал на колени, приставил кинжал к животу и объявил, что совершит харакири, если лучшему другу насрать на его чувства. Это был очень мужской поступок, который одобрил бы любой японец. Аслан проткнул себе живот на полсантиметра, потекла кровь. И Ямамото Цунэтомо, и Юкио Мисима восхитились бы стойкостью духа и благородством Аслана, но Дима просто пнул кавказского друга, отобрал кинжал и попросил не страдать хуйней. И Аслан согласился не страдать хуйней, только если Сережа тоже не будет страдать хуйней и приставать к его другу. Дядя Максим принес из машины аптечку и обработал рану. Спирт сильно щипал, но Аслан терпел.
– И что же самое главное для мужчины? – спросил папа Аслана. – Ты достиг цели или просто приехал позориться?
– Для мужчины самое главное – дружба, – серьезно ответил Аслан.
И полицейские, которые ели пиццу, похвалили его, но попросили больше не тыкать кинжалом себе в живот, потому что это очень больно и вообще не лучший способ решения проблем. И еще они сказали, что вредно смотреть порно, пока тебе не исполнилось восемнадцать, и взяли с Аслана честное пионерское, что он удалит запрещенное видео со всех имеющихся у него носителей.
Аслан смотрит порно с десяти лет, и на всех медкомиссиях пишут, что он здоров. Спорить со стражами порядка он не стал, но тридцать гигов порнухи с карты памяти все равно не удалил. Ведь он не просто кавказский подросток, а борец с системой. И папа Аслана потом сказал, что уж лучше смотреть порно, чем вступать в какой-нибудь ИГИЛ. Нужно же молодежи хоть чем-то себя занять!
Мама и Сережа гуляют по городу. Маму все бесит: эти севастопольцы просто помешаны на своих имперских амбициях. Везде монументы, патриотические плакаты. Даже на витрине магазина одежды для беременных – российский триколор. Еще здесь живет махровый ватник Платон Беседин, которого мама часто ругает в фейсбуке. Мама ищет Платона Беседина, чтобы начистить его ватное рыло. Но Беседин тоже не лыком шит: уехал куда-то давать интервью.