Изя махал проезжающим машинам, а Руслан читал Тацита под фонарем.
– Я тебе говорил, надо было напиздить на стоянке, – белеющими губами ругал его Изя.
– Славяне бензин не сливают, – отвечал Руслан. – Славяне – крепкая и здоровая нация, приучены к низким температурам и долгим походам. Не то что вы, жиды.
– Да мы, сука, весь мир обошли, – Изя похлопал лыжными перчатками и заплясал вокруг «копейки».
– Не обошли, а захватили. Вы как туберкулезная палочка. Если припретесь, хрен выведешь. Что, нечем крыть?
Снежинки падали на электронную книгу, сиреневое небо понемногу светлело, и весь пейзаж был наполнен патриархальным славянским духом.
– Заметил, как легко дышится воздухом свободы? – спросил Руслан.
Изя не ответил, потому что у него был заложен нос.
На позапрошлой неделе заезжал Велеслав Эрикович и вручил врагам две повестки из военкомата. Враги прошли медицинское обследование и были признаны негодными к военной службе. Руслану подтвердили диагноз «острое полиморфное психотическое расстройство с симптомами шизофрении», а у Ицхака нашли нейродермит.
– Могли бы не поступать в этот ебучий универ с его ебучей военной кафедрой, – сказал Руслан. – И не пришлось бы пилить за столько километров. Все равно там гонят шнягу.
– Заткнись, – попросил Ицхак. – Из-за тебя на выборы не попали.
У врагов были большие планы на четвертое декабря. Руслан собирался насрать в один бюллетень и подтереться другим, а Ицхак – поставить галочку за ЕР.
На дороге показался грузовик. Враги заорали и замахали руками. Грузовик остановился, Изя запрыгнул в кабину, и Руслан полез за ним. Раздался негромкий треск.
– Пиздец, – прошептал Руслан.
– Чо пиздец? – спросил Изя.
– Увидишь.
Грузовик остановился в промзоне, Руслан спрыгнул, мелькнули клетчатые трусы. Весь зад его джинсов был оторван по линии карманов.
Изя снял пуховый лапсердак и надел бомбер Руслана. Из-под бомбера свисали полы пушкинского сюртука и концы бельевой веревки.
– Все равно холодно, – пожаловался Руслан. – И на семинар я не пойду. Один хуй Тацита не дочитал, хоть он и сраная подделка.
Враги добежали до «Ашана», взяли для виду тележку и помчались в отдел кулинарии. Они долго обсуждали салаты и правила кошрута, набрали продуктов рублей на пятьсот и съели их за штабелем зимних шин.
– Теперь за штанами, – Изя рыгнул.
Руслан допил теплую кока-колу, одернул пуховый лапсердак и покатил тележку в одежный отдел.
Джинсы горами лежали на стеллажах и висели на крутящихся вешалках. Две задерганные таджички доставали из упаковки новые и пихали на полки.
Руслан взял самые дешевые, из Узбекистана. Примерил в кабинке, джинсы сидели как влитые.
– Берем, – сказал он.
В кабинку протиснулся Изя со стопкой джинсов подороже, сшитых в Китае. В зубах он нес носки.
– Ну, долго ты там? Еще пищалку надо отковырять. – Руслан пытался зацепить пищалку за край металлического лотка с носками.
Изя вышел из кабинки. Походка еврея была странной, как будто он перенес травму колена.
Руслан потащил его в соседний отдел.
– Один пацан в Москве купил пальто, а пищалку ему не сняли, – рассказывал Руслан. – Он и дверным магнитом ее ебошил, и хард расковырял, чтобы сраный магнитик достать, ничего не помогало. Тогда пацан взял обычную отвертку и…
Китайская отвертка сломалась в руках Руслана.
Руслан взял китайский молоток и врезал по пищалке. Пищалка никуда не делась, а молоток слетел с рукоятки.
– Там могут быть чернила, – сказала тетка в лисьей шубе. – Я недавно слямзила кофточку в бутике, стала отковыривать, а там чернила. Весь ковер мне обгадили, пришлось выкинуть. Так обидно!
– Переключи дрель в ударный режим, – посоветовал бородатый мужик в кожаной куртке.
– Вот видишь, русский народ против навязанного Западом консюмеризма, – сказал Руслан Изе. – Даже добропорядочные граждане вынуждены бороться с системой.
– Так их, козлов, – поддержала девушка в конопляной юбке и вышитой дубленке. Она макала суши в соевый соус и ела, наблюдая, как Руслан борется с системой потребления. – Так их, давно пора!
– Да, напихают чернил в свои сволочные пищалки, и думают, что нас это остановит, – горячилась тетенька. – Но пусть не думают, что можно впарить кофточки по три юаня за три тыщи. Не выйдет!
– Не выйдет, – Руслан вытер джинсами пот со лба и скинул пуховый лапсердак. На лбу осталась синяя полоса.
– Еще и линяют, – заметила старушка с котлетой по-киевски. – Как не стыдно обманывать народ!
– Потребление поддерживает экономику, – пытался возразить Ицхак.
– Чью экономику? Экономику Китая? – спросил пожилой еврей.
– Не важно, черный кот или белый, лишь бы он хорошо ловил мышей, – ответил Изя. – Мы должны делать свой посильный вклад в мировую экономику и стремиться к интеграции. Пусть будут товары со всего света, пусть цветут все цветы.
– Значит, Китай для вас уже весь свет? – спросил пожилой еврей.
– За Китаем будущее, – ответил Изя.
– За Китаем и Израилем, – прокряхтел Руслан. – Жидо-китайский гиперпиздец!
Парень в сером бомбере принес моток шпагата из стекловолокна. Он помог Руслану обвязать половинки бипера с двух сторон, отмотал шпагат с большим запасом и сделал петли.
Изя встал за тетенькой в лисьей шубе, парень в бомбере – за Изей, девушка с суши – за парнем в сером бомбере, пожилой еврей – за девушкой с суши, старушка с куриной котлетой – за пожилым евреем.
С другой стороны встали Руслан, мужчина в кожаной куртке и четверо таджиков.
Подросток в розовых джинсах отошел на десять шагов и включил камеру смартфона.
Борцы с консюмеризмом взялись за шпагат.
– Поехали! – скомандовала тетка в лисьей шубе.
– Эх, дуби-и-инушка, ухнем! – затянул густым басом пожилой еврей. – Эх, зеленая, сама пойдет, подернем, подернем да ухнем!
Пищалка не сдавалась.
Подошел охранник и встал за старушкой с куриной котлетой. Пищалка испугалась и развалилась. Тетка в лисьей шубе упала на Изю, Изя – на парня в бомбере, девушка с суши – на пожилого еврея, пожилой еврей – на куриную котлету, а старушка убежала.
Руслан сбросил рваные джинсы и натянул новые.
– Пойдем? – предложил охранник.
– Никуда он не пойдет! – возразила девушка, дожевывая суши. – Это актуальное искусство, а парень – из группы «Война».
– Не слышал, – сказал охранник. – Значит, хуевая группа. Пусть сочинят пиздатую песню и заколотят бабла, а не биперы сдирают.
– Вы пожалеете о своих словах, когда увидите ролик на ютубе, – сказал подросток в розовых джинсах. – Из-за вас наш город будут считать быдлячьей деревней.
– Это почему? – спросил охранник.
– Это как в анекдоте, – объяснила девушка, допивая соевый соус. – Поручик Ржевский думает: «А не насрать ли мне в рояль?» Потом вздыхает и говорит: «Провинция-с, не поймут».
– Короче, группа война, пошли, разберемся, – охранник ухватил Руслана за локоть и потащил через весь гипермаркет.
Руслана втолкнули в тесную комнатку, где уже сидели три таджика и старушка с шоколадными сырками.
– Хочешь? – старушка показала Руслану сырок.
Руслан помотал головой.
Старушка протянула сырки таджикам, и те замахали руками.
– Надо уничтожить все вещдоки, – строго сказала старушка. – Есть сырки – это вам не мешки на стройке ворочать.
Таджики, давясь, проглотили по два сырка, Руслан съел четыре. Весь пол был усеян обертками.
– На, запей, – старушка достала из сумочки бутылку минеральной воды и протянула Руслану.
– Ну, что будем с вами делать? – В каморку вошел начальник охраны.
– Отпустите его, – попросил Изя. – Это мой друг. У него справка из психушки.
– Я жидам не друг! – крикнул Руслан. – Чо ты меня психом выставляешь, думаешь, одни жиды нормальные, а все остальные – говно?
– Вот справка, вот! – Изя достал бумажку из кармана Руслановой куртки и протянул начальнику охраны. – Подержите этого дебила подольше, может, вылечится.
– Я тя щас вылечу, пархатый! – Руслан выбежал из каморки и зарядил Изе в челюсть.
Изя упал.
– Вали отсюда, психованный, – начальник охраны вцепился в ворот пуховика и выволок актуального художника из «Ашана».
– Зайдем в «каэфси», – сказал Изя.
– А откуда бабло?
– Мне жарко, – объяснил Изя.
Руслан не понимал, чего хочет враг, но следовал за ним. Походка Изи с каждым шагом становилась все более странной. Они протопали мимо длинной очереди женщин и скрылись в мужском туалете.
Изя запустил руку под свитер и вынул цыпленка гриль, упаковку томатов «черри», пакет огурцов, пакет муки и пакетик майонеза «Ряба». Все это он расставил рядом с умывальником и переложил в пакеты из «Меги».
– Снимай, – скомандовал Изя. – Не могу терпеть!
Тощий парень у писсуара скосил глаза в их сторону.
Изя расстегнул ширинку и потащил штаны вниз.
Штаны не поддавались, Руслан тянул изо всех сил. Под первыми джинсами оказались вторые, третьи и четвертые, а под четвертыми – две пары теплых кальсон.
Изя ухватился за край умывальника и разминал затекшие ноги с рисунком от швов.
– Ну ты пархатый, – восхитился Руслан. – И че, не звенело?
– Так я без пищалок брал, – ответил Изя. – Ты же видел, там новая партия.
– А нахуй мы бипер ковыряли? Могли бы так взять.
– Потому что евреи умные, – объяснил Ицхак. – А гои должны работать.
Артхаус
Изя и Руслан были не единственными мужчинами на своем курсе. На консультациях перед экзаменами объявился третий. Его волосы стояли дыбом, а на лице синела трехдневная щетина. Он барабанил ногтями по парте, слушал минут десять и выбегал в коридор.
Оставалась одна консультация. Неизвестный студент явился снова, сел на первую парту и уставился неподвижными зрачками на преподавателя античной литературы.
Изя предположил, что небритый страдает психическим заболеванием. Его вояжи за дверь – это фуга, то есть один из видов амбулаторного автоматизма. А его взгляд – типичный взгляд шизофреника.