– Это чо за шняга?
– Это не шняга, а великий немецкий режиссер Райнер Вернер Фассбиндер, – ответил Изя.
– Славянское быдло не поймет великих жидов, – съязвил Руслан. – Чтобы дорасти до их творений, надо ходить на каблуках.
Изя молча смотрел про бабу, которая красится перед зеркалом. Баба выпивала с актрисой по имени Ханна Шигулла.
– Они лесбиянки, штоле? – спросил Руслан. – Ну, как наша Ксюха, только лучше.
Изя не отвечал.
Тогда Руслан собрал мусор и сложил его в печь. Но Изя не обращал на него никакого внимания.
Руслан отправился в гостиную, насыпал в таз сухой штукатурки и развел ее водой. Он отштукатурил две стены, но Изя на них даже не взглянул. Теперь он смотрел про нацистскую певичку, у которой любовник еврей.
Руслан достал из рюкзака бутылку кабардинской водки и выпил половину, а остальное поставил перед своим врагом. Еврей даже не повернул головы.
Тогда Руслан достал из рюкзака продукты и положил их в холодильник, но Изя продолжал смотреть фильмы еврейского педика.
– Я когда из «Меги» выходил, у них опять зазвенело, – сказал Руслан. – Эти козлы меня два часа продержали, так еще и рожу сфоткали.
– Ты мешаешь мне смотреть, – ответил Изя.
– Но дважды снаряд в одно место не попадает. Я потопал обратно и взял еще больше. Нехуево, да? А в отделе диетических продуктов я нашел вот это! – Руслан открыл передний клапан рюкзака и вытащил небольшую квадратную упаковку. – Угадай, что там такое.
– Мне неинтересно, – сказал Изя.
– Это маца. Настоящая маца.
– Мне надоели детсадовские игры, – Изя выключил ноутбук и отправился спать.
Когда Изя открыл глаза, было совсем светло. В дверном проеме кухни появилась дверь. Руслан собирал рюкзак в гостиной.
– Я ухожу к папе, – объявил Руслан.
– Ааа… – Изя побрел к холодильнику. На нижней полке лежала квадратная упаковка с горелыми хлебцами. Хлебцы были очень тонкими и ломались в руках. Изя попробовал один и выплюнул в раковину.
– Что это за шняга? – спросил он.
– Не важно, – ответил Руслан. – Я взял твои конспекты, через неделю отдам.
Изя понял, что играм конец.
– А как же Велесова книга? Зачем тебе конспект?
– По-твоему, я дебил? – Руслан застегнул рюкзак и повесил его на плечо. Хлопнула стальная дверь.
Изя вернулся на кухню и включил ноутбук.
Из леса донеслось негромкое пение. Изя бросился к окну и поспешил одеться.
К дому приближалась процессия из мужиков в тулупах и некрасивых теток с рогатыми киками на голове.
Изя вспотевшей рукой взял мобильный телефон. В стальной двери повернулся ключ.
– Это еврейский погром? – спросил Изя.
– Хуже, – ответил Руслан. – Ты со своим батей осквернил наш древний коровник.
Процессия приближалась к дому, колотя в бубны и выкрикивая непонятные слова. Самые рослые и сильные мужики несли два толстых березовых ствола, березовую жердь и веревку.
– Руся, я боюсь, – сказал Ицхак.
Он убежал в туалет, и оттуда был слышен его взволнованный голос:
– Папа, какого хера ты купил это индейское кладбище?
Папа обещал приехать с друзьями из прокуратуры.
– Пока ты там возишься, меня повесят, – Изя нажал на отбой.
Мужики под окном сложили костер.
– Пусть русские молодцы покажут удаль свою и добудут огонь чистый, живой, животворящий! – воскликнул жирный бородатый дядька в дубленке.
Остальные воздели руки к небу, как японские статуэтки.
Мужики положили один ствол вниз, на него поставили жердь, а второй ствол расположили сверху. К жерди привязали веревку и принялись вертеть ее туда-сюда, как первобытные люди. Прошло полчаса.
В стальную дверь постучали.
– Мальчики, у вас не найдется зажигалки для мангала? – спросил Велеслав Эрикович. – Пока они там копаются, мы замерзнем.
Изя спустил воду, надел пуховик и вышел к гостям.
– Я очень извиняюсь, но это частная территория, – сказал он. – И без согласования с владельцем мероприятия проводить нельзя.
– А он прав, – покачал головой славянский жрец.
– Но если вы скинетесь, к примеру, по триста рублей…
– Триста – дорого, – возразила сорокалетняя тетка в очках и красной кике.
Остальные молча топтались на снегу, не чувствуя пальцев.
– А проходите в капище, – предложил Изя.
Славяне побежали в дом, скинули валенки у порога и столпились у радиаторов в гостиной.
– По-моему, триста – в самый раз, – сказала девушка, которая ела суши в «Ашане». Она была одета в дубленку, два свитера и вышитый красными свастиками сарафан.
– Двести пятьдесят, – сказал Изя. – И блин в подарок.
Он набрал в ведро снега и замешал тесто для блинов на талой воде.
Любители древних обычаев разожгли костер под окном и славили Белеса. Они то и дело забегали в дом, хватали горячий блин и кружку чая. Ритуальный первый блин скормили вороне. К полудню у Изи осталось совсем немного муки, пришлось наломать в блендер мацу, потому что она все равно невкусная. Руслан достал из холодильника и ту мацу, на которой Изя тренировался раньше.
– Помнишь? – он показал Изе плесневелый кружок.
– Кровь православного ахтунга, – догадался Изя.
Поле перед домом осветилось ярче – на берегу озера тарахтели четыре джипа. Из них вылезла группа накачанных парней в камуфляже и с беретками на бритых головах.
– Опять эта гопота, – сказала тетка в красной кике. – Славик, гони их к чертовой матери. Допляшетесь до тюряги у своего костра.
Из лесу, ломая ветки, выехал автозак. Парни в камуфляже подбежали к ненавистной машине и попытались ее раскачать.
Руслан сорвал с вешалки «пилот», сбросил угги и начал зашнуровывать армейские ботинки.
– Не пущу! – Камилла Залиевна загородила дверь широкой спиной.
– Я только с ребятами потусуюсь.
На улице затрещал громкоговоритель. Лес осветился синим и красным.
Мирные славяне потихоньку затоптали костер, а тлеющее чучело Марены закопали в сугроб. Камилла Залиевна с помощью еврея затолкала сына в погреб, поставила на люк табуретку и села пить чай. Велеслав Эрикович доказывал Валентину Борисовичу, что означенный обряд не имеет ничего общего с Куклукс-кланом.
Несколько парней в камуфляже уехали сами, а других с комфортом доставили до города в автозаке.
– Приезжайте еще, – говорил Изя, принимая славянские деньги. – Будем колядовать и все такое.
– Ну? – спросил Изя, когда разъехались гости.
– И не совестно тебе, жиденок, славянский народ обирать, да в подземелье запирать, да кровавому режиму сдавать? – Руслан зарядил ему в солнечное сплетение.
– Я не виноват, что славяне тупые, тупые, тупые! – отвечал Изя, пиная его под коленку.
Асексуалы
– Может, она и не придет.
– Она каждый день суши ест, диета такая.
Изя и Руслан сидели за штабелем из пакетов с рисом и пили пиво.
Оттуда хорошо просматривалась кулинария, и стеллаж с наборами для суши тоже был виден, если смотреть в бинокль.
Сверху посыпался кубанский рис.
– Ааа, это вы, – сказала девушка, которая любила суши. – А я вот решила сама приготовить.
Изя глотнул и закашлялся. Девушка стояла над ними с рваным пакетом и молчала.
Руслан попытался поддержать беседу:
– Славяне глистов не едят.
– Сам ты глист, – обиделась девушка. – Морская рыба к нам поступает после шоковой заморозки. А я вообще возьму семгу слабой соли.
– Мороз глистам не помеха, – возразил Руслан. – Море каждый год замерзает, и че, глисты куда-то делись?
– Вообще-то, глисты в речной рыбе, – поддержал девушку Изя. – Если кто-то жрет плавучее говно из Иртыша, у него начнется описторхоз.
– Мои предки оттуда жрали веками! – Руслан вскочил и опрокинул недопитую бутылку. Пиво, пузырясь, потекло под ноги таджички, которая расставляла крупы.
Изя сунул пакет риса под свитер и покатил тележку в овощной отдел. Девушка трудилась у полки «все для суши», затирая штрих-коды пилкой для ногтей.
– Я сразу побольше взяла, чтобы надолыпе хватило, – объяснила девушка, вынимая наборы из-под резинки лифчика.
Изя на заднем сиденье вытаскивал из штанин семгу в нарезке.
– Я же сказала «цельный кусок». Как ее пластовать, если она уже нарезана?
Изя порылся за пазухой и вытащил нарезку из стерляди и копченого осетра.
– Сойдет, – кивнула девушка.
Изя переложил в пакеты из «Меги» авокадо, васаби, крабовые палочки, огурцы, сладкий перец, майонез, копченого угря, мидии и прочие необходимые для суши продукты. Сверху он водрузил легально купленный десяток яиц для японского омлета. Это была его единственная уступка проклятому консюмеризму.
– А соевый соус? – напряглась девушка.
– Он есть у меня дома, – успокоил Изя.
На кухне пыхтела пароварка.
– Ну, доставайте, – сказала девушка.
– Может, он выйдет? – спросил Руслан.
– Так неинтересно, – ответил Изя, одетый в трусы и угги.
– А вы друг с другом ни разу не это самое? – Лицо девушки поскучнело. – Вы просто так вместе живете?
– Мы асексуалы, – Руслан заметно разозлился, но понимал, что нужно вести себя культурно. – Ладно, только пусть жид не смотрит, а то у меня не встанет.
Девушка сняла верхний свитер.
Враги сняли угги. Помедлив, они синхронно спустили трусы и уставились в окно. Каждый проклинал себя за то, что пригласил эту девку. Руслан сделал каменное лицо и уставился на снежную шапку деревянного Сварога. Изя разглядывал ворону на ветке рябины. Руслан не утерпел и опустил глаза.
– Изя Иерахмиэльевич, ты меня огорчаешь!
– На себя-то посмотри, – ответил Изя.
– А хуля, у меня маман татарка! Мне всего пять лет было.
– Я бы не согласился.
– Так она сказала, если не обрезать, он до десяти метров дорастет, как садовый шланг. Я же не мог его намотать на палку и так по улице носить?
– Вынужден констатировать, что ты был на редкость тупым ребенком, – сдержанно улыбнулся Изя.
– Вынужден констатировать, что у тебя фимоз и верхней, и нижней головки, – сказал Русла