Через три часа он сидел в аэропорту и пытался поймать вайфай. Рядом пьяный мужик в свитере ел подпорченную красную икру пластиковой ложкой.
– Хочешь? – спросил пьяный мужик.
Изя закрыл нетбук и отсел, сдерживая рвоту.
– Вот, думал, доктору отдам в НИИ Бурденко, а она завоняла, зараза, – объяснял мужик. – Ну чо ты как жид на говне?
– Он не жид, он ЕВРЕЙ, – сказал чей-то властный голос.
– Ваще-та, я наполовину русский, – ответил Изя, снова уткнувшись в нетбук.
– Пизди, пизди, пархатый, – Руслан упал в соседнее кресло. – А я тебе шмотки привез.
– Ты таки завел эту срань?
Но Руслан не обиделся за пионера отечественного автопрома.
– Летом заработаю денег, получу права и возьму ё-мобиль, – сказал он. – Как тебе такая идея?
– Мне все равно. – Изя закусил губу. Его нос покраснел и опух, как настоящий семитский шнобель.
Скрипучий женский голос объявил, что рейс откладывается.
Пьяный мужик с красной икрой нехорошо закашлял, Изя и Руслан отсели еще дальше и передвинули вещи.
Курносая баба развернула пакет из «Меги», достала булку и принялась кормить чумазого пацаненка. Изя неподвижно смотрел на пакет из «Меги», в его глазах читалась многовековая еврейская скорбь.
– А можешь этот билет сдать, – пошутил Руслан. – И уехать в Еврейскую автономную область. На Дальнем Востоке тоже люди живут. Даже артхаус снимают.
Пьяный мужик позади плакал и блевал красной икрой.
Изя сунул нетбук в рюкзак и твердым шагом направился к кассам.
– Ты чо, я пошутил! – кричал Руслан.
Изя протянул документы в окошко, и ему отсчитали четыре тысячи.
– Поехали в «Мегу», – сказал он. – Один хуй я этот иврит никогда не выучу.
Руслан был сражен благородством врага и даже позволил заплатить за продукты. Правда, Изя насовал под свитер пять банок красной икры и бекон в нарезке.
– Это не просто икра, – объяснял Изя. – Это символ того, что мы зажрались.
– А бекон?
Изя разорвал упаковку, зажевал полоску сырого бекона и запил его кока-колой.
«А сало русское едят», – говорил потом Руслан.
– Срал я на твое сало, – отвечал Ицхак. – Мне тебя, дурака, жалко. Россия без евреев пропадет.
Прочно стоит на земле Асгардъ Ирийский, пока славянин строит дом, а еврей смотрит артхаус.
Отважная маникюрша света и ее собака инстуш
Светлана занималась правой рукой клиентки, левой та держала телефон.
– Пойми, Лакан – это вчерашний день, – выебывалась студентка. – По семинарам Лакана нельзя проводить терапию для реальных людей, воспринимай это просто как красивые сказки… Ну какое отношение структурализм может иметь к медицине? Муся, дорогая, совершенно не важно, у кого какой взгляд на психоанализ, даже если там совершенно «передовой», по твоему мнению, психоанализ, предпосылка этого бреда изначально неверна и базируется на софистике пещерных фрейдистов. Настоящая наука не терпит болтовни. Муся, нужно систематизировать данные исследований, а не подгонять данные под систему. Ты лучше Докинза почитай. Нет, Жижек не такой… Жижек на это просто клал… Да, он на это клал. Он не воспринимает это лжеучение всерьез… Ну и что! Девушка, вы мне палец порезали!
Светлана вздрогнула и действительно уколола средний палец студентки.
– Я не резала, – пролепетала Света. – Я вам спокойно делала, а вы сказали под руку.
– Я вообще говорила не с вами. Позовите администраторку! – студентка тряхнула мелко завитыми волосами медного цвета.
– Может, администратора? – спросила Света, протирая ее палец спиртом.
– Ваш администратор – мужло? – спросила студентка. – Тогда больше никаких вопросов. Чего еще ждать от салона, где администратор – мужло?
– Хотите покрытие бесплатно? – подскочил Славик. – Света, сделай бесплатно. И нарисуй какой-нибудь завиток за счет заведения.
– Завиток? – спросила студентка. – Завиток?! Да за кого вы меня держите? За ТП? Мне ваша сотрудница руку порезала, теперь воспаление будет на неделю.
Студентка позволила доделать себе маникюр и надела белую песцовую шубу, хотя на дворе был еще ноябрь. Она стояла у стойки администратора и как будто чего-то ждала. Света слышала, как студентка говорит по телефону подруге:
– Классическая тупая блондинка, прямо то что надо.
«Это я, что ли, тупая блондинка? – подумала Света. – Да ты на себя посмотри. И на шубу насосала, инфа сто десять процентов. И патлы у тебя крашеные, могу поспорить, на самом деле ты сама блондинка и есть. И что за слово такое – администраторка? Русского, что ли, не знаешь?»
– Поймите, мне этот цех сто лет не нужен, – говорила следующая клиентка, женщина с темно-рыжими волосами, в очень дорогом темно-синем костюме. – Что «Елена Николаевна»? Я уже сорок восемь лет Елена Николаевна. Я ваш бизнес купила, только чтобы Володька не пил, был при деле. Вышли в ноль, ну и черт с ним. Главное, не в убыток… Девушка, вы мне палец порезали!
– Я не резала… – Света испугалась и действительно отстригла кожу чуть дальше кутикулы.
– Позовите администраторку! – потребовала Елена Николаевна. – Надеюсь, у вас нет гепатита? Не хотелось бы подцепить в вашем салоне какую-нибудь заразу.
– Нет у меня никакого гепатита, – обиделась Света.
– Ээээ… Массаж бесплатно? – подбежал Славик. – У нас очень хороший массажист, из Египта. Владеет всеми видами массажа.
– За кого вы меня принимаете?! – Елена Николаевна гордо выпрямилась, отшвырнув стул.
– Света недавно в нашем салоне, она еще стажер, – на Славика было больно смотреть. – Но вы не подумайте, она учится. В университете технологии и дизайна учится. Вырастет – будет как Лагерфельд.
– Сомневаюсь, – Елена Николаевна подхватила сумочку из змеиной кожи, перекинула через руку норковое манто и ушла.
– Ну что же ты, Светлана, – зашипел Славик, – ну нельзя ли поаккуратнее, ты что, не высыпаешься? Ты еще третью клиентку порежь.
– Да я не резала, богом клянусь, они сами говорили под руку. Они нарочно!
– Так ты не режь вообще! Можно же не резать. Можно просто отодвинуть. Можно сделать аппаратный. А то режешь всех подряд, как Джек Потрошитель. Зачем резать, если руки трясутся?
– Да не трясутся у меня руки! Они сами под руку говорили, сначала сказали, что порезала, а потом я действительно порезала.
– Запомни, Светлана, если у клиента такая шуба, он всегда прав, – Славик вернулся к стойке.
Следующая клиентка заказала шеллак. Вроде ничего опасного.
– Сегодня мы можем предложить вам аппаратный маникюр, – робко сказала Света.
– Не надо, – ответила клиентка таким тоном, будто ей предложили делать маникюр бензопилой.
Света взяла лопаточку и начала отодвигать кутикулы.
– Надеюсь, у вас нет болезни Альцгеймера или Паркинсона? – осведомилась клиентка еще более уничижительным тоном. – У вас нет ВИЧ или болезни Лайма? Или последствий клещевого энцефалита?
– Нет, ничего такого…
Клиентка свободной рукой взяла телефон. Света почуяла, что пахнет жареным. Каждый раз, когда клиентки брали телефон, случалось что-то странное. Эта вроде пришла в скромном пальто, а волосы у нее темно-русого цвета. Светлана прищурилась и все же заметила что-то необычное. Да-да, корни волос клиентки были рыжие, а нос изгибался крючком. Третья рыжая женщина за день.
– Софа, пойми, это даже не смешно. Горшкова – рядовая авторка, она не полезет на баррикады. Если хочешь порвать им все биеннале, приглашай Анну Леопольд. Что значит «кураторка ее терпеть не может»? А деньги ваша кураторка любит? Нет, Хейдиз не может. Потому что не может! Ей неохота лежать с пробитой головой. А Леопольд пойдет… Она молодая, амбициозная… Что «нет»? Софа, ты меня умиляешь. Ну расскажи, куда ты дела тех гипсовых пионеров Нечаевой? Хоть одного продала?.. Врешь, я видела, стоят во дворе за галереей. Они даже ей самой не нужны, иначе забрала бы обратно. Так и стоят, как бомжи. Одного в бабскую кофту одели, другого в старый пуховик… Нет, Гизич они тоже не нужны. Просто, моя дорогая Софа, надо думать, с кем сотрудничаешь, такие важные решения не принимают благодаря вась-вась… Пусть Горшкова твоя подруга, но это не значит… Да зачем контакты Леопольд, это известная блогерка, она круглый год в пейсбуке сидит… Ладно, ну ее в болото. Как там Боречка? У него прошла спина?.. Девушка, вы мне руку порезали!
– Я лопаточкой! – взвыла Света. – Я вам специально ничего не обрезала, а отодвигала лопаточкой! Мне вас резать-то нечем!
– Софа, одну секунду… А это что такое?
На среднем пальце клиентки невесть откуда взялся порез, он казался Свете глубоким, как овраг, и кровь оттуда хлестала весенним ручьем. Света прикладывала ватки со спиртом, когда они кончились, в дело пошли салфетки, полотенца и даже туалетная бумага.
– Кровь не останавливается, – виновато сказала Света. – Не понимаю, почему она вообще течет. Там нет таких сосудов, чтобы сильно текла. Может, вы ели аспирин?
– Аспирин? Аспирин?! Позовите администраторку! – дама вскочила, обдав кровяными брызгами соседние столы. – Чтоб вас черти в ад утащили! Больше никогда не приду в этот паршивый салон!
– Марья Михална, Марья Михална, – засуетился Славик. – Извините девочку, она еще стажер. Слишком рано села за стол, мы ее переведем в уборщицы. Пусть посмотрит, поучится. Ну дайте ей шанс, я вас умоляю!
– Ну так и быть, – Марья Михална села обратно. – За такие деньги могли бы позвать и не стажерку, а нормальную опытную маникюрку.
– А почему маникюрку? – пискнула Света. – Почему не маникюршу?
– Молчи, несчастная! – прошипел Славик.
– Потому что маникюрша – это получается как бы жена маникюра, – объяснила Марья Михална. – Девушка, мне сейчас уже некогда, вы мне дайте номер своего мобильного, потом доделаем.
Света продиктовала ей номер. Пусть у Марьи Михалны и не было «такой шубы», она рулила какими-то крутыми проектами, в которые мечтал попасть даже Славик. Кстати, Славик учился в «Мухе» и был не таким ТП, как все могли бы подумать, увидев его за стойкой салона красоты.