ольшую ясность в его словах и поступках по сравнению с предыдущим «серым» воплощением. Уже в самых первых набросках он «забыл многое из того, что знал, но заново узнал многое из того, что забыл». В окончательной версии текста неоднозначность ремарки еще усиливается: Гэндальф признается, что забыл многое из того, что он думал, что знал, в том числе собственное имя.
Когда четверо путников прибывают в Эдорас, в золотые чертоги Теодена, их встречают стражи, которые в ранней черновой версии говорят на англосаксонском языке, эхом отражая строки из «Беовульфа». Гэндальф Белый оказывается одним из немногих героев, способных возглавить сюжет, и начинает играть более активную роль. Он манипулирует стражами и вводит их в заблуждение, отказываясь сдать посох перед аудиенцией у короля, а потом с его помощью проводит Теодену сеанс экзорцизма, изгоняя из него Сарумана. Там же Арагорн знакомится с «суровой амазонкой» Эовин — она подает ему вино во время обеда. Их взгляды встречаются, и он, видимо, влюбляется в нее. Толкин не был уверен в таком повороте событий. Сначала он пишет в заметках, что пара поженилась, потом — что Арагорн слишком стар, потом — что Эовин должна своей смертью отомстить за Теодена, потом — что Арагорн любил Эовин, но так и не женился на ней.
В последующих записях история ближе к концу приобретает мрачный оборот: хоббиты направляются домой и в Ривенделле узнают, что назгулы разорили Лотлориэн, а Галадриэль погибла или блуждает где-то по Средиземью.
Главы о поражении Сарумана и разрушении Изенгарда показывают, до какой степени Толкин был готов переписывать свой роман. В первых версиях, например, Теоден на пути к Хорнбургу попадает в засаду и, прежде чем ему удается пробиться в крепость, теряет многих членов отряда. Орки и дикари атакуют, и Теоден лично выезжает с ними сразиться. Воинство Сарумана выбивает ворота, Арагорна придавливает к земле, но рохирримы берут верх.
Другие элементы, видимо, с самого начала оставались неизменными: к ним относится появление целого леса странных, смертельно опасных деревьев — хуорнов, отвод реки для затопления Изенгарда, а также рассуждения Мерри о трубочном зелье посреди развалин. Толкин отнюдь не был уверен, как сложится эпизод с Саруманом. В одном из черновиков Арагорн говорит: «У Гэндальфа рискованные планы, они часто ведут по лезвию ножа. В них много мудрости, предусмотрительности, отваги, но нет надежности». То же самое можно сказать и о работе Толкина над своими произведениями.
В первоначальной версии переговоры Гэндальфа с Саруманом не приводят к развязке: посох последнего не сломан, а хрустальный шар, который Змеиный Язык швыряет с башни, просто разбивается. Позже Толкин будет утверждать, что сразу догадался, что «камень Ортанка» — это палантир, и осознал его ценность, однако он, как и Гэндальф, лишь постепенно и после ряда вопросов определяет этот предмет как Видящий камень, а Пиппин в первых черновиках еще не получает его и не падает жертвой искушения. Писатель подумал и о том, не сбросил ли Саруман палантир специально, чтобы подтолкнуть Гэндальфа воспользоваться им и, может быть, раскрыть планы Саурону.
Такого рода рассуждения сопровождали Толкина на протяжении всей работы над книгой — многие герои, предметы и события постепенно вырисовывались все четче. Потребовалось больше года уточнений, прежде чем прояснилась роль палантира. Древень тем временем заявляет, что энты будут стеречь Сарумана в семь раз дольше, чем он их мучил. На самом деле его решимости не хватает и на полгода, и волшебник выходит на свободу, что влечет за собой пагубные последствия. Читателю вновь приходится усомниться в рассудительности энтов: несмотря на чудовищную самоуверенность и неоспоримый авторитет, Древень оказывается опасно ненадежен.
Толкин в очередной раз отложил работу над книгой. Он знал, что еще предстоит довести Фродо с Сэмом до Мордора, и уже написал одну из версий эпизода с Минас-Моргулом, где Фродо попадает в плен, — возможно, как ранний этап какой-то целевой сцены. «Минас-Моргул непременно надо сделать ужаснее, — напоминал сам себе писатель. — Обычный „гоблинский“ материал здесь не годится». В конце концов он возобновил путешествие хоббитов в Эмин-Муиле, на пороге Мертвых топей. Появляются фрагменты диалогов и записей, но ни Фродо с Сэмом, ни сам писатель долго не могут понять, как преодолеть непроходимые трещины в скалах, утесы и вечную угрозу в виде Голлума, идущего вслед за Кольцом.
Черновики приходилось раз за разом переписывать. «Несколько страниц стоили мне много пота», — признался Толкин в 1944 году в одном из писем. Блуждания Фродо и Сэма отражают процесс работы над романом: все шло донельзя медленно, с повторениями и хождением по кругу, с неясной угрозой со стороны предыдущих версий истории. И все же именно с опорой на прошлое Толкин сумел нащупать путь вперед. Фродо вспоминает, как, беседуя с Гэндальфом в Бэг Энде, он пожалел, что Бильбо при возможности не убил Голлума. Писатель же осознал, что связь Голлума с Кольцом — да и со всей историей — гораздо глубже, чем казалось раньше. Он переписал ту беседу, а потом вложил воспоминания о ней в уста Фродо, стоящего среди камней Эмин-Муиля. Судьба Голлума стала привязана к Кольцу и тем самым к его нынешнему обладателю.
В связи с этим Голлум перестает гнаться за Фродо и Сэмом как за добычей и присоединяется к ним в качестве провожатого. Была проработана двойственность его личности. Сэм подслушивает его «диалоги» с самим собой, где «хороший Смеагол [sic] как будто сердится на плохого Голлума». Усложнился характер Голлума и его отношения с хоббитами. В письме по поводу хода работы Толкин описывает обращение Сэма с Голлумом на примере Ариэля и Калибана из шекспировской пьесы «Буря».
Они проходят через Мертвые топи до Черных врат, затем идут через Итилиэн и попадаются Фарамиру — изначально Фалборну. В этом месте Толкин потом добавит фрагмент, где Сэм натыкается на труп воина-южанина, чей отряд попал в засаду следопытов Фарамира, и задумывается, как звали этого человека, откуда он пришел и не хотел ли он остаться дома. Мысли Сэма созвучны размышлениям Пауля Боймера из романа Эриха Марии Ремарка «На Западном фронте без перемен» (1929), который делит «лисью нору» с умирающим французским солдатом. Безымянный враг наделяется личностью, но ее тут же у него отбирают: «Ах, если б нам почаще говорили, что вы такие же несчастные маленькие люди, как и мы, что вашим матерям так же страшно за своих сыновей, как и нашим, и что мы с вами одинаково боимся смерти, одинаково умираем и одинаково страдаем от боли!» Сэм рад, что не видит лица мертвеца и может не думать о его имени. Ремарк же пишет, что имя и фамилия умершего «будут обладать властью вновь и вновь вызывать в моей памяти все случившееся, и оно сможет тогда постоянно возвращаться — и опять вставать передо мной».
Беседа хоббитов с Фарамиром дала Толкину возможность добавить много фоновой информации о Нуменоре и Гондоре и была несколько раз переписана, из-за чего становилась все более громоздкой и уходящей от темы. На нескольких этапах, например, она даже включала экскурс в историю языков, позже разумно вырезанный. Ее смысл заключался в том, чтобы резко противопоставить одурманенного Кольцом Боромира и его брата Фарамира, который, узнав о Кольце, не желает даже на него взглянуть. По словам Гэндальфа, «кровь Земли Запада» (Нуменора) «почти наверняка» течет в жилах Фарамира, но не в Боромире. Это объясняет не только разную реакцию братьев на Кольцо, но и способность Арагорна — человека нуменорского происхождения — сопротивляться его воздействию. Это хороший пример, когда легендариум становится опорой для новой истории.
Фродо и Сэм приближались к стенам Мордора, а Толкин тем временем упорно трудился над романом. Он сообщал в одном из писем, что «порядочное число раз пишет, рвет листы и снова переписывает большую часть текста», хотя чувствует поддержку со стороны Льюиса и Уильямса и заинтригован сложностью Голлума. Изначально он хотел, чтобы в Кирит-Унголе было несколько пауков (следовательно, они возникли на этой стадии), но это слишком напоминало «Хоббита», и он ограничился одной Унголиант — ужасающей союзницей Моргота из «Квенты Сильмариллион», значительно более сильной, чем балрог, а потом остановился на Шелоб — последней из потомков Унголиант. Действие осталось достаточно стабильным: паучиха жалит Фродо, Сэм берет Кольцо и, по сути, оставляет попутчика умирать. В первой версии банду орков к Фродо приводит Голлум, а в одной из последующих орки сами приходят на шум и случайно обнаруживают хоббита. Сэм тем временем надевает Кольцо — на этом этапе работы такое мощное, что он начинает видеть сквозь скалы и понимать орков. «Кольцо не придает Сэму храбрости», — подчеркивает, однако, Толкин. Сэм пытается следовать за орками, но двери Кирит-Унгола захлопываются перед ним, а Толкин делает перерыв на два года.
Толкин снова взялся за книгу лишь в 1946 году. Он вернулся к побочной линии сюжета и переработал поздние главы о Рохане, где Пиппин прибывает в Минас-Тирит, а также запланировал заключительный том романа. В этой версии Эовин в битве у Минас-Тирита убивает предводителя назгулов, но получает смертельную рану, а гондорцы вторгаются в Минас-Моргул и переносят войну на территорию Мордора. В другом варианте Теоден атакует Осгилиат — заброшенный гондорский город на границе с Мордором — и погибает от выстрела. Скакун предводителя назгулов — гигантское, похожее на стервятника существо — рвет его плоть когтями, но Эовин отрубает чудовищу голову. Удар меча таинственным образом рассеивает и самого Короля-колдуна. История кончается падением Саурона, за ним описаны руины Лотлориэна. Были и нестандартные идеи: Гэндальф, например, сталкивает палантир с башни Минас-Тирита и случайно убивает капитана Гондора.
Задача заключалась прежде всего в том, чтобы довести героев до Минас-Тирита, где произойдет неизбежный конфликт. Пиппин прибывает с Гэндальфом, Мерри (тайно) — со всадниками Рохана, Арагорн — через горы. Получились три отдельные запутанные линии, что позволило включить в повествование элементы традиционной семерки основных сюжетов