Ферал Рантер
1. Религиозная концепция духовности говорит нам, что духовность – это отрицание плоти.
2. Воодушевлённое существо – «дикий» человек, он полон страсти и, насколько это возможно, действует в соответствии с ней. Обездушенное существо – опустошённый человек, лишённый энергии для продолжения жизни, чьи огни страсти погасли. Очевидным образом, дух является совокупностью страстей и их энергий.
3. Страсти основываются на желаниях плоти.
4. Отрицание плоти является отрицанием страстей и, таким образом, отрицанием духа.
5. Религиозный призыв к отрицанию плоти должен всегда быть призывом к отрицанию всего себя, призывом к превращению себя не в духовное существо, но в ничто. Это призыв к самоуничтожению.
6. Утверждают, что бог есть абсолютный дух, полностью лишённый плоти. Это невозможно. Если бог есть абсолютный дух, бог должен быть абсолютной плотью. Если бог лишён плоти, значит, бог лишён страстей. Если бог лишён страстей, значит, бог лишён духа и, следовательно, является ничем.
7. Поскольку большинство религий непоколебимы в бесплотности бога, я должен сделать вывод, что бог есть ничто.
8. Попытка быть праведным есть попытка быть ничем.
9. Быть ничем есть путь обездушенного.
10. Дух есть плоть, активно следующая своим желаниям. Быть духовным (или, как мне больше нравится, воодушевлённым) – значит быть всецело и неограниченно страстным, чувственным, плотским, эротичным. Вечная жизнь подобной чувственности – это то обилие, которую она дарует в каждый момент, превращая каждый момент в «глубокую, глубокую вечность», к которой взывают наши страсти.
Буддистский анархизмГэри Снайдер
Буддизм полагает, что вселенная и все обитающие в ней существа в действительности находятся в состоянии совершенного знания, любви и сострадания; действуя в силу естественных реакций и взаимной зависимости. Личная реализация этого изначального состояния не может быть осуществлена в одиночку и для одного «себя» – ибо оно не может быть реализовано полностью, пока не откажешься и не отбросишь своё эго.
С точки зрения буддизма свободному проявлению этого состояния препятствует невежество, ведущее к страху и ненужным стремлениям. На протяжении истории буддистские философы не смогли выявить ту степень, в какой невежество и страдание вызываются или поощряются социальными факторами, если рассматривать страх и желание как данности человеческого существования. Следовательно, главным предметом буддистской философии является эпистемология и «психология» без внимания к историческим или социологическим вопросам. Хотя в буддизме махаяны и есть грандиозная картина всеобщего спасения, действительным завоеванием буддизма было развитие практических систем медитации с конечной целью освобождения немногих усердно практикующих учение личностей от психологических неврозов и влияний культурной среды. Институционализированный буддизм, под какой бы властью он ни оказался, был явно готов принять или не замечать неравенство и тиранию её политической системы. Это можно считать смертью буддизма, поскольку так уничтожаются все сколько-нибудь значимые функции сострадания. А мудрость без сострадания не чувствует боли.
Ныне никто не может позволить себе быть невинным или потакать себе в невежестве относительно природы современных правительств, политики и социального устройства. Государственные политики современного мира поддерживают своё существование за счёт умышленно стимулируемых стремлений и страхов: чудовищных вымогательств под предлогом покровительства. «Свободный мир» оказался экономически зависим от невероятной системы стимулирования неутолимой жадности, неудовлетворимого сексуального желания и ненависти, которая может изливаться только на самих себя, на тех, кого следовало бы возлюбить, или на революционные чаяния жалких, погрязших в нищете маргинальных обществ, таких как Куба или Вьетнам. Условия Холодной войны превратили все общества современного мира – включая и коммунистические – в порочных извратителей истинного потенциала человека. Они создают популяции «претов» – голодных духов с колоссальным аппетитом и горлами не толще иголки. Почва, леса и вся животная жизнь потребляются этими злокачественными общностями; воздух и вода нашей планеты ими загрязняются.
В человеческой природе или условиях организации человеческого общества нет ничего, что бы действительно требовало, чтобы культура была противоречивой, репрессивной и порождающей жестоких и отчаявшихся людей. Недавние открытия в антропологии и психологии подтверждают это со всё большей очевидностью. Каждый сам может в этом убедиться, пристально вглядевшись в свою собственную природу посредством медитации. Если человек достигает такого уровня веры и прозрения, то он должен прийти к глубокой озабоченности необходимостью радикальных перемен в обществе с помощью различных, будем надеяться, ненасильственных средств.
Радостная и добровольная бедность буддизма становится позитивной силой. Традиционные принципы ненасилия и отказа отнимать чью-то жизнь влекут за собой последствия, сотрясающие целые страны. Практика медитации, для которой необходима лишь «почва под ногами», смывает горы мусора, закачиваемого в головы людей масс-медиа и университетами-супермаркетами. Вера в безмятежное и бескорыстное исполнение природных желаний любви разрушает идеологии, которые ослепляют, калечат и угнетают, – и указывает путь к такому сообществу, которое вызовет изумление у «моралистов» и преобразует армии тех, кто оказался воином лишь потому, что не мог быть возлюбленным.
Буддистская философская традиция Аватамсака (Кэгон) рассматривает мир как обширную взаимосвязанную сеть, в которой все объекты и создания являются необходимыми и просвещёнными. С одной точки зрения, правительства, войны или вообще всё, что мы считаем «злым», безоговорочно входят в эту тотальную реальность. Ястреб, его пикирование и заяц – всё это единое целое. С точки же зрения «человеческой» мы не можем жить при таких условиях, пока все существа не начнут смотреть на мир таким же просвещённым взглядом. Бодхисатва живёт так, как страдальцы, он должен реально помогать тем, кто страдает.
Милосердием Запада была социальная революция; милосердием Востока – личное проникновение в сущность себя⁄пустоты. Нам нужно и то, и другое. И это всё есть в трёх традиционных аспектах пути Дхармы: мудрость (праджня), медитация (дхъяна) и нравственность (шила). Мудрость – это интуитивное познание состояния любви и ясности, находящееся под бременем тревог и раздражений, управляемых нашим эго. Медитация проходит вглубь сознания, чтобы показать тебе это познание – снова и снова, пока оно не станет сознанием, в котором ты живёшь. Нравственность возвращает его в твой образ жизни путём личного примера и ответственных действий, приводя, в конечном итоге, к истинному сообществу (сангхе) «всех существ».
Для меня этот последний аспект означает поддержку любой культурной и экономической революции, которая недвусмысленно приближает нас к свободному, интернациональному, бесклассовому миру. Это означает такие действия, как гражданское неповиновение, откровенную критику, протесты, пацифизм, добровольную бедность и даже мягкое насилие, если дело касается усмирения какого-нибудь взбешённого быдла. Это означает одобрение самого широкого из возможных спектров личного поведения, не причиняющего вреда, – защиту прав каждого на курение травки, употребление пейота, полигамию, полиандрию или гомосексуальность. Тех Миров поведения и привычек, которые уже давно были запрещены иудео-капиталистическо-христианско-марксистским Западом. Это означает уважение к уму и обучению, но не ради стяжательства или достижения личной власти. Это работа над личной ответственностью, но и желание работать в группе. «Формирование нового общества под скорлупой старого» – таков ведь был лозунг Индустриальных рабочих мира пятьдесят лет назад.
В любом случае, традиционные культуры обречены, и вместо того чтобы безнадёжно цепляться за то хорошее, что в них есть, стоит помнить, что всё, что было или есть в любой другой культуре, может быть воссоздано из подсознательного путём медитации. Я действительно считаю, что грядущая революция замкнёт этот цикл и различными путями свяжет нас с самыми творческими аспектами нашего архаичного прошлого. Если нам повезёт, мы в итоге дойдём до тотально интегрированной всемирной культуры с матрилинейной родословной, браками в свободной форме, натурально-кредитной коммунистической экономикой, меньшей промышленностью, куда меньшим населением и куда большим числом природных парков.
1 См.: Ballou A. Non-Resistance: A Basis for Christian Anarchism // Patterns of Anarchy. P. 140–149. Вы иногда можете встретить заявления, что многие средневековые мистики были анархистами. Но мистики не были бы мистиками, если бы говорили то, что подразумевают. У них были «непередаваемые озарения, о которых они не могли умолчать», см.: Black В. Words of Power ⁄⁄ The Abolition of Work and Other Essays. P. 126 (впервые опубл, в 1980 г.).
2 См.: Goldman Е. Anarchism: What It Really Stands For // Red Emma Speaks. P. 59.
3 См.: Godwin W. An Enquiry Concerning Political Justice // Woodcock G. Anarchism. P. 60–93. Анархисты никогда особо не читали Годвина, хотя его хвалили Кропоткин и Гольдман.
4 См.: Read H. Poetry and Anarchism // Anarchy and Order. P. 107 (впервые опубл, в 1938 г.).
5 См.: Guérin D. Foreword // No Gods, No Masters. P. 1–2.
6 См.: Бакунин M.А. Бог и Государство ⁄⁄ Бакунин М.А. Избр. философские соч. и письма ⁄ Подг. изд. В.Ф. Пустарнакова. М.: Мысль, 1987. С. 462.
7 См.: Onfray М. Atheist Manifesto ⁄ Trans. J. Leggatt. New York: Arcade Publishing, 2007. P. 215–216.
8 «В глубине души Кропоткин был моралистом», см.: Aurich Р.