— Она сказал тебе это? — Саймон с такой силой поставил стакан с бренди, что пролил немного на стол. С сердитым видом он вытер стол салфеткой, что была на подносе от ужина. — Чёртова упрямица…
— Смотри у меня, Фоксмур, ты говоришь о моей сестре.
Саймон спокойно на него взглянул.
— Не говори, что ты никогда не думал так же.
Дрейкер уставился на него, потом едва различимо кивнул.
— Иногда она может быть чуть-чуть капризна.
— Капризна? Так ты это называешь, когда женщина прикидывается, что у неё нет к тебе интереса, а ты прекрасно знаешь… — вспомнив с кем разговаривает, Саймон сменил тон. — Я ухаживаю за твоей сестрой. И сознается она тебе или нет, я весьма ясно ей дал это понять.
Прищурившись, Дрейкер откинулся на спинку стула.
— Возможно, она не очень-то тебе верит.
— Чёрт возьми, сперва я слышу это от неё, а теперь — от тебя, — Саймон взял со стола свой нож и кусок дерева, потом начал со злостью, резкими ударами строгать. — Вы двое — ещё та парочка — подозрительные до чёртиков, неизменно уверенные, что мир настроен вас обмануть.
— Не мир, — сухо произнёс Дрейкер. — Только ты.
Саймон приостановился и мрачно уставился на Дрейкера.
— Я собираюсь жениться на ней, и на сей раз я не нуждаюсь в твоём согласии. Луиза сама прекрасно может принимать решения. Значит, тебе лучше им подчиниться.
— Я ничему не подчинюсь, пока не узнаю твои мотивы.
— Они такие же, как у любого мужчины, который хочет жениться на женщине, — увильнул он от прямого ответа. — Я полагаю, она будет мне хорошей женой, и мне нравится её компания…
— И ты в неё влюблён?
Избегая взгляда Дрейкера, Саймон с удвоенной силой опять принялся строгать. Ему следует солгать, но, обманывая её и её семью, он прошлый раз угодил в беду, и в этот раз он хотел сделать лучше.
— Король однажды заявил, что я не способен на любовь, и, боюсь, вероятно, он прав. Но я действительно чувствую к ней большую привязанность.
— Совсем не убедительно для меня, — прорычал Дрейкер.
— Знаю. Но я пытаюсь быть честным, — герцог перевёл взгляд на Дрейкера. — Думаю, ты этого заслуживаешь.
Дрейкер смутил его спокойным, оценивающим взглядом.
— Может это тебя успокоит, — отложив резьбу по дереву, Саймон вынул что-то из ящика и бросил через стол.
Пока Дрейкер изучал толстую кипу бумаг, на его лице со шрамом проявилось недоверчивое выражение.
— Это брачный контракт.
— Да. Я составил его на прошлой неделе. Как понимаешь, у неё будет щедрое содержание, имущество для наших детей, и…
— Сомневаюсь, что это будет её сильно заботить. Ну, кроме детей, — на удивление Саймону, Дрейкер улыбнулся. — Хотя, наличие брачного контракта, и правда, отправит на покой одно из моих подозрений.
— О?
— Неважно, — он тщательно изучал контракт, потом с самодовольным видом откинулся на спинку. — Ни мало уверен в своих возможностях, а?
— Был до этого утра, — проворчал он, ощущая дружелюбный настрой теперь, когда Дрейкер был во всем сдержан. — Твоя сестра, когда хочет, может быть так холодна, как арктическая зима.
— Это вина Регины. Луиза переняла старую манеру безупречности у твоей сестры, — Дрейкер опустил взгляд на свой бренди. — Должен предупредить тебя, Луиза заявила, что её не привлекает брак, ни с кем.
— Регина так же говорила вплоть до того вечера, когда согласилась выйти за тебя замуж.
— После того, как я её скомпрометировал, — Дрейкер стрельнул в него взглядом. — Надеюсь, ты не планируешь того же.
— Планирую? Нет.
Саймон минуту поразмышлял, прежде чем воодушевлённый честностью добавил:
— Но я не обещаю, что это не случится. Когда дело доходит до Луизы, я, кажется, испытываю затруднения… — Он прервался, когда лицо Дрейкера начало темнеть. — Всё, что могу пообещать — всеми силами этого избежать.
Хотя у Дрейкера всё ещё было мрачное выражение, он ничего не сказал. Он только откинулся на спинку стула и выпил бренди.
Немного погодя, Саймон отважился на замечание.
— Ты не кажешься уж таким расстроенным, как я ожидал, оттого, что я, вероятно, мог бы жениться на Луизе.
Дрейкер повращал бренди в бокале.
— Я не могу расстраиваться из-за того, что, возможно, не произойдет. И, правда… — он вздохнул. — Я обеспокоен её навязчивой идеей с Лондонскими женщинами. Это их благое дело, уверяю тебя. Но, меня не оставляет мысль…
— Что она заслуживает большего.
Дрейкер бросил на него взгляд.
— Точно. Было время, когда я думал, что у меня нет никаких шансов на брак. Это была долгая и одинокая часть моей жизни, которой я бы не пожелал никому, особенно своей сестре.
— Я бы тоже, — Саймон надрезал деревяшку, потом вздохнул. — Послушай, Дрейкер, знаю, у нас были разногласия, и я бы не винил тебя за твое ко мне презрение за то, что я сделал Луизе семь лет назад. Но я уже не тот, что был тогда. — Он встретился взглядом с зятем. — Думаю, я могу быть ей хорошим мужем. И я буду относиться к ней с добротой и уважением, которых она заслуживает.
Встав со стула, Дрейкер опустил пустой стакан.
— Смотри, что делаешь, — он навалился на рабочий стол, его огромные плечи настроились на сражение. — Потому что, если ты обидишь мою сестру, клянусь, я убью тебя, хоть ты и шурин.
Саймон, не дрогнув, встретил его взгляд.
— Я понял.
Он силой обуздал порыв и не отметил, что Дрейкер преуспел бы только, сделай это голыми руками, так как Саймон победил бы его в дуэли на шпагах или пистолетах с одной рукой завязанной за спину.
Дрейкер направился к двери, затем остановился.
— Я хотел спросить тебя о другом деле. С тех пор, как Регина услыхала, что твоего адъютанта зовут Колин Хант, ей стало любопытно: совпадение ли то, что у него такая же фамилия, как у вашего покойного дяди, который служил в Индии. Регина говорила, что даже спрашивала тебя об этом в письме, но ты не ответил.
Пальцы Саймона обвились вокруг деревяшки на столе.
— Это достаточно распространённая фамилия.
— Я спрашивал не об этом, — он выпрямился. — И я считаю, что Регина вправе знать, есть ли у неё где-то кузен, даже незаконнорожденный.
— Согласен, — с губ Саймона сорвался вздох. — Но я не уверен в ответе.
Дрейкер изогнул бровь.
— Не уверен? Или не желаешь говорить?
— Не уверен, — она показал на письма. — Собственно говоря, я этим сейчас занят.
— Он утверждает, что он внебрачный ребёнок вашего дяди? — спросил Дрейкер.
— Нет.
Это было абсолютной правдой, хотя то, что она исключала, потрясало своей невероятностью.
— Однако ты изучаешь этот вопрос.
— Да. Обещаю, что вы с Региной будете первыми, кто узнает, когда я получу ответ.
Он не собирался сваливать им на голову такой сюрприз, не будучи до конца уверенным, что мог доказать свои утверждения.
После ухода Дрейкера, он вернулся к своему рабочему столу и взял ещё одно письмо. Несмотря на усталость и необходимость встать рано утром, чтобы быть в Ньюгейте и помочь Луизе, ему нужно было узнать правду. Только тогда он мог искупить вину за свою ужасную ошибочную оценку в Пуне.
Глава 12
Дорогая Шарлотта,
Я узнал на днях, что Фоксмур в понедельник лично беседовал с лордом Сидмутом. Это может ничего не значить, но, принимая во внимание язвительность министра внутренних дел в отношении Лондонских женщин, я бы предостерёг вас и ваших друзей быть осторожнее.
Ваш встревоженный кузен,
Во вторник утром, едва краешек солнца показался на горизонте, как Луиза осаждала Задиру Брута в воротах Ньюгейтской тюрьмы.
Так Луиза про себя окрестила мистера Трикла [22], поскольку со стражником была одна беда, с тех пор как Лондонские женщины взамен ему наняли надзирательницу, а его в результате перераспределили в мужские камеры тюрьмы. Бруту это не понравилось, о нет. Мужчины-арестанты далеко не так подходили его похотливым склонностям.
Была б её воля, его бы давным-давно уволили, но его кузеном был мистер Браун, начальник тюрьмы, и с этим ничего нельзя было поделать.
Сегодня он в край испытывал её терпение.
— Ты сказал мне на прошлой неделе, что восемь наемных повозок будет достаточно, — произнесла она.
— Что бы перевезти женщин, мисс Норт. — Брут сунул большие пальцы в карманы своего грязного жилета. — Но и охранникам надо где-то ехать.
— Стражники всегда едут рядом верхом.
— Ага. Когда женщины — в телегах. Но они-то сегодня не в телегах, да? И мы не можем рисковать их побегом.
— Они в кандалах! Как далеко они смогут уйти, прежде чем стражники их догонят?
Брут скрестил на груди свои толстые руки.
— Экипаж может вырваться на свободу и уйти до того, как охрана его нагонит.
О, ради Бога… Она была не прочь поколотить этого мерзавца; трудно сдержаться, когда натыкаешься на его льстивую ухмылку.
Спокойно, Луиза, спокойно. Выходя из себя, никогда ничего не достигнешь. Вместо этого она смерила его ледяным взглядом.
— Так сколько же нам нужно экипажей?
— Почём знать. Я лишь говорю, что с двумя стражниками на экипаж — один на запятках и один внутри — вы никогда не вместите их и шестьдесят женщин в восемь наёмных повозок.
— Я сказала Саймону нанять дополнительные, — вставила Регина, — но их всё ещё не достаточно.
— Полагаю, остальных заключённых придётся-таки поместить в телеги, — Брут даже не удосужился скрыть своего ликования.
— Нам не нужны телеги, — отрезала Луиза.
— Что случилось? — спросила миссис Фрай, привлечённая суетой у ворот.
Она с другими квакерами раздавала пакеты игл, ниток, и обрезки ткани, чтобы арестантки могли шить стёганые лоскутные одеяла на продажу в Австралию, и Луизе не хотелось отвлекать её от работы. Однако эта опрятно одетая дочь банкира, женщина сорока лет, за приятными манерами которой скрывалась железная воля, часто с успехом пристыжала Брута и заставляла хорошо себя вести.