Я зажмурилась, борясь с собой, уже собираясь вновь оттолкнуть проректора, как мой мир взорвался новым вкусом нежного до одури поцелуя.
Он отобрал дыхание, но дал взамен ощущение полёта.
Он убил сопротивление, но подарил наслаждение.
Он вырвал из груди всхлип странной радости, но притупил чувство древнего как мир ожидания.
Я млела, плавилась и растекалась лужицей, пока где-то внутри меня плескался невиданной силы ураган, готовый в любой момент вырваться наружу и разгромить всё. Ярость вперемешку с болью, обидой, и снова, чувством ожидания чего-то по-настоящему нужного и невозможного. Того, что Евангелион мог мне дать, но не давал.
Поцелуй прервался, но я потянулась за ускользающими губами, пытаясь заполучить то, чего желало бьющееся, как заполошное сердце.
— Так понравилось? — услышала я насмешливый голос.
Реальность обрушилась на голову неумолимо.
Распахнула глаза и вгляделась в насмешливый взгляд, в котором уже не было той звериной тоски, что побудила меня поддаться странной просьбе.
И это разозлило.
Я знаю, что я вспыльчива. Что моё настроение меняется, как по щелчку переключателя, но ничего не могу с собой поделать. Такой у меня темперамент.
Полная грудь возмущенного вдоха и тумблер настроения Бедокура переключился на «В бешенстве». Мозг за секунду сообразил, что хочет сделать, а рука уже летела, сжатая в кулак, точно в цель. Прямо под дых невозмутимого Евгеши.
Мужчина согнулся и закашлялся, пока мой тумблер переключался в режим «мама дорогая!» и я соображала, что наделала.
Это же проректор! Единственный мужик, который меня слушает и слышит! А я силу не рассчитала, он же не ванпайр, чёрт возьми. Мало ли, как сильно могла ему навредить.
Схватила его за плечи, когда он разогнулся и участливо заглянула в глаза.
— Больно?
Кашель прервался издевательским смехом, когда Евангелион увидел мою перепуганную моську.
— Не больно. — хохотнул в последний раз, потому что…
Щелчок тумблера Бедокура и злое:
— Ну н-на ещё! — сказала, одновременно нанося удар.
Мой кулак неожиданно очутился в капкане чужих рук, а раскрытый от возмущения рот накрыли чужие губы.
Возмутительно и волшебно до беспредела! Так, что ноги подкосились, когда моего языка осторожно коснулся чужой, чуть шершавый. Стон вырвался сам собой, чтобы вернуться приглушенным покашливанием постороннего.
Поцелуй прервался, вынудив меня открыть глаза и узреть прячущуюся коварную ухмылку проректора, которая как бэ намекала… Что кое-кто теперь знает, как именно усмирять мой пыл.
— Твою дивизию, Вася… — пискнул Ужас, рухнув на моё плечо.
Я осторожно обернулась, чтобы увидеть две прожигающих пары глаз.
— Да… Мою…
Глава 15
Две недели пролетели слишком быстро, и моя уверенность в том, что мы готовы к играм таяла, как первый снег. После моего похищения Евангелионом наши с ребятами отношения больше не продвигались вперёд, хотя, казалось, что я почти влилась в коллектив. Но любые разговоры, свидетельницей, которых я становилась, тут же сворачивались. Даже Лютый старался не смотреть в мою сторону, что меня немало удивляло, ведь именно к его прожигающему взгляду я так долго привыкала.
Что касается Карсайто, то мы не разу ещё не оставались наедине, чтобы попытаться что-то прояснить. Иногда он смотрел на меня с укором, но я не видела в своём поведении ничего предосудительного, в конце концов, я не вешалась на шею проректора.
Честно признаться, после поцелуя Евангелиона, я потерялась в противоречиях. Я чувствую нечто приятное к обоим из них, но эти ощущения столь разительно отличаются, что я даже представить не могу чего бы мне хотелось больше. Посему я решила ждать. Да. Ждать у моря погоды. Евангелион все эти дни больше не появлялся в поле моего зрения, полагаю, избегая меня таким образом. Конечно, я не пробовала ходить к нему в кабинет, мне моя гордость глотку перегрызёт, но всё же искать встречи пыталась.
Присев на корточки, я тщательно заправила форменные штаны в новые ботинки, чтобы ничего мне не помешало в движении во время игр. Проверила снаряжение, запас еды, приготовленный на два дня, так называемый минимум. Заправила шнуровку нового образца и хорошенько потянулась, пока Ужас летал по мелкому поручению до ректора академии.
День был погожий, чуть влажный и солнечный. На Земле в такую погодку мы с Женей, наверняка, засобирались бы на шашлыки или стрельбище, чтобы просто отдохнуть от городской суеты. Знаете, что забавно? Здесь вроде бы не город, а на природу хочется. И я говорю это вам стоя посреди леса, ага.
— Все готовы? — Раздается голос учителя О’Шена, осматривающего нас зорким взглядом. — Помните, игры будут длиться два дня. На это время ваш взводный является непосредственным командиром и его приказы не подлежат обсуждению. Вам запрещено попадаться кому-либо на глаза и контактировать с посторонними. Это нарушение будет стоить вам очков оценки и моего недовольства.
Я кивнула и проверила нашивку на грудном кармане, просто, чтобы не встречаться глазами со своими ребятами.
Да, мне было стыдно за тот поцелуй с Евангелионом, свидетелями которого стали ребята. А ведь, они устремились мне на помощь…
— Первый день у вас уйдет на ознакомление с местностью, построй лагеря, планирование и подготовку. Второй на репетицию и… — грозный взгляд учителя падает на меня. — наступление. Бедокур, в случае вашего проигрыша, тебя снимают с должности.
У меня аж в груди кольнуло. Прямо в эту секунду я осознала, что потеряй я должность взводного, я и якорь свой потеряю. Что я здесь делаю? Для чего мне всё это? Академия, знания, придирки и предъявы сокурсников, споры со старшими и куча всего, что в моём мире совершенно не пригодится. Я же не собираюсь взаправду служить здесь до конца времён? Но ответ на внутренний вопрос лежал на поверхности. Собираюсь! Собираюсь быть и жить здесь, потому что всё это, действительно, моё. Это то, чего я всю жизнь искала, бороздя просторы бескрайнего интернета в поисках цепляющей душу вакансии. То, к чему всегда стремилась своим сознанием. И пусть отношения в команде сейчас не столь гладки, как хотелось бы, но я чувствую себя на своей волне и в своей посудине.
Глупо полагать, что я вернусь домой и стремглав брошусь менять свою жизнь. Глупо думать, что так просто найду «свою» работу, в которую не жалко и душу вложить, но здесь и сейчас меня всё устраивает. Прямо здесь, я не чувствую дискомфорта, и прямо сейчас у меня только одно желание: наладить контакт со своими парнями. А они свои. Свои в доску. Свои до зубовного скрежета и костного хруста, и я чувствую в них то, чего никогда ни в ком не ощущала. Дружескую поддержку, несмотря на то, что они её тщательно скрывают. Да, они не идут на контакт, да не позволяют себе сблизится со мной, но я уверена, что это не так уж важно. Потому что я у них под кожей, въелась, не оттереть. И они всегда придут на помощь, даже если делают вид, что вообще не знают кто такая.
Поняв это, я открыто посмотрела на своих ребят и улыбнулась во весь рот, зная мысль, которая мелькнула в их головах.
— А без меня будет ещё хуже.
Ответом мне были немного обескураженные и сегка возмущенные взоры, но я точно знаю, что мысль избавится от меня почти мелькнула перед их глазами.
О’Шен как-то странно на меня посмотрел, будто хотел что-то сказать, но за секунду передумал. Усмехнулся и махнул на меня рукой, мол, хрен с тобой, делай, как знаешь.
Неожиданно над академией прозвучал короткий сигнал, а после мы услышали голос проректора академии.
— Приветствую адептов магической академии триад! — я удивленно воззрилась на учителя. Это впервые за всё время моего здесь пребывания звучит объявление. До этого так же мощно орала только серена. — Сегодня впервые состоятся игры на новых условиях. Все давно уже свыклись с мыслью, что вас в команде всегда трое. Свыклись с тем, что главное звено — боевой маг материи, не так ли? Сегодня нам подвластно в корне изменить мнение абсолютного большинства. Что, если в команде будет не три мага, а пять триад? Что если командиром такой команды будет боевой маг материи, или энергии, или защитник? Интересно? Мы создали четыре таких команды! Их главной задачей является занять здание бывшей администрации и укрепиться в нём, продемонстрировав слаженность, хитрость и находчивость. Пока в академии шли обычные занятия, эти команды дополнительно изучали новые навыки, отрабатывали новые приёмы и брали новые высоты своих возможностей! Я хочу, чтобы каждый из вас очень внимательно следил за игрой, а по её завершении дал знать о своём желании изменить манеру обучения, запустив эсполонт в небо. Я желаю нашим участникам удачи! Покажите на что вы способны! Да прибудут с вами силы, да начнётся игра!
Ещё несколько секунд я смотрела в пустоту, слушая звенящую тишину. Все были в легком шоке от того, что услышали, а до меня медленно доходило, что после моего появления многое стало меняться. А теперь и форма обучения. Странно? Возможно, но с другой стороны, я не вижу в этом ничего необычного. Рано или поздно должно было что-то изменится. Всегда меняется.
Собралась с мыслями и посмотрела на ребят, понимая, что нам уже пора выдвигаться. Учитель О’Шен просверлил нас своим придирчивым взглядом и кивком дал добро.
Игра началась.
Первое, что необходимо сделать, это разведать обстановку в месте дислокации врага. Но делать это средь бела дня не то, что неправильно — безрассудно, а посему у нас есть время обустроить лагерь до ночи, но ставить его нужно так, чтобы ни одна душа не прознала.
Построила своих ребят, заглядывая каждому в глаза, где не могла прочитать никаких эмоций. Все знали, что отношения во время задания — это не то же самое, что отношения вне заданий. Обиды, упрёки, разочарование — должны остаться позади. Сейчас главное — выйти из игры победителями.
— Пошли!
*****
В освещенном помещении происходил едва слышный разговор. Мужчина, сложив руки перед собой и сцепив их в замок заметно напрягся, как только прозвучало одно единственное слово, которого сторожились все жители Этраполиса. И дело было даже не в том, что его что-то пугало, просто он не ожидал этой информации так рано.