Он опустил голову, встал, водворяя бумаги на место, и с деланным равнодушием произнес:
— Что стоишь? Иди уже…
Александр еще раз хмуро взглянул на нее, а затем вдруг произнес:
— В общем, так. Знаешь, в чем твоя проблема?
— Нет, хотя бы потому, что у меня нет проблем, — заносчиво ответила Полина. — Во всяком случае, твоя точка зрения мне не интересна. Так в чем, по-твоему, проблема?
— Ты слишком высокомерна.
— Я?
— Ты смотришь на людей свысока совершенно без причины.
— Вот уж глупости…
— Я говорю правду, и многие так думают. Неизвестно, откуда взялась — и сразу в переводчики. Знаешь, сколько я ждал это место?
— Ах вот оно что! А я-то думаю: что это Сашенька бросает на меня ненавидящие взгляды?
— А ты не знала об этом? — язвительно продолжил Александр.
— Не знала и знать не хочу! Только любопытно: по отношению к кому я высокомерна?
— По отношению ко мне, например.
— Ах, к тебе!
Полина вздохнула и иронично покачала головой.
— А знаешь, какой я могу быть гадиной… — угрожающе съязвила она. — Разговор окончен.
Александр сунул папку под мышку и быстро пошел по коридору. Полина продолжила путь в противоположную сторону, думая, что ничего подобного говорить не собиралась. Она не понимала, как вырвались эти слова. Девушка спускалась по ступенькам и старалась думать о чем-то другом, чтобы забыть разговор, который оставил неприятное ощущение.
И все же, когда она вихрем влетела в кабинет и плюхнулась в кресло, избавиться от раздражения так и не смогла.
— Ну надо же…
— Что случилось? — удивилась Нина, глядя на ее разгневанное лицо.
— Может, и ты так думаешь, Нина?
— Да объясни ты, что случилось?
— Этот Сашка, на месте которого я работаю, сейчас сказал, что я высокомерная и что все так считают. Значит, за глаза здесь сплетничают обо мне…
— Успокойся. Может, он просто влюбился в тебя.
— Нина, в его глазах была ненависть, а не любовь.
— Мужчины, для которых женщина недосягаема, всегда так смотрят. От злости и бессилия. Тем более, сама говоришь, заняла его место.
— Ладно, черт с ним. И вообще, кто он такой… Еще увидим, высокомерная я или нет. Но кто-то же еще поддержал его мнение…
— Ой, не заморачивайся.
Полина выключила компьютер и сказала:
— Я ухожу, мне срочно нужно домой.
— И конечно, со своей подружкой?
— А тебя это задевает?
— Да что ты разошлась сегодня? Между прочим, все видят: к вам отношение особое.
— Мы ничем не отличаемся от остальных. Я пашу, как папа Карло, и по выходным тоже. У меня ответственная работа. А вы сплетни распространяете. Делать нечего, работы мало?
— Твоя подруга тоже упахалась?
— А вот это не твое дело. Приедет шеф, даст задание.
— Понимаю, какое, — хихикнула Нина.
— Замолчи! Не смей говорить пошлости. А если вас здесь зависть съедает, то это ваши проблемы.
Полина накинула шубку и хлопнула дверью.
Она гордилась своей открытостью, доброжелательностью, а ее назвали заносчивой… «Они просто завидуют, всему завидуют. Как же так получается?… — переживала она. — Ничего, приедет Вильгельм, и кому-то будет несдобровать».
Полина шла по коридору, и ей казалось, что у каждого встречного был нарочито деловой вид, все понимали, что ее почему-то отпустили домой в разгар рабочего дня. А некоторые жадно заглядывали ей в глаза, желая утолить свое любопытство, что-то выведать. Возле кабинета матери она задержалась на несколько минут, чтобы справиться с негативными эмоциями. Застегнула шубку, поправила волосы, постаралась улыбнуться и только потом открыла дверь.
— Полиночка, ты уже собралась? Я сейчас.
Татьяна быстро сняла туфли, натянула сапоги, оделась и, взяв сумочку, направилась к двери.
— Доченька, я не перестаю думать о Вильгельме. Как мы сможем пригласить его в гости?…
— Не волнуйся, все будет хорошо, — постаралась не показать своего настроения Полина.
— Да я бы и рада не волноваться, но в душе все трепещет.
— Мама, ты влюбилась, — улыбнулась Полина.
— Дочка, не знаю. Я не знаю, что со мной происходит.
Глава 20
Прошло два дня. Все было готово к приезду Вильгельма. Татьяна встречала его в аэропорту, смотрела на людей, которые прошли пограничный контроль и с багажом выходили в зал. Увидев знакомое лицо, сразу пошла навстречу. Мужчина дружески обнял ее и шепнул:
— Как я рад снова увидеть вас. Я скучал…
— Я тоже думала о вас, — ответила взаимностью Татьяна. — Пойдем, сейчас поймаем такси.
— Танюша, — улыбнулся он широкой улыбкой, — я так давно не ездил на такси! Спасибо, но мой автомобиль с водителем ждет.
Когда они вышли из здания аэропорта, к ним подошел мужчина лет пятидесяти, крепкого телосложения и поздоровался.
— Танечка, это Иван, мой водитель, познакомьтесь. Иван и Татьяна поздоровались, и она уточнила:
— А где же прежний водитель? Тот, который после банкета привез меня домой?
— С ним все в порядке. У меня их два: один для работы с теми, кто говорит только по-английски или по-немецки, а другой — для русскоязычных пассажиров. Так куда мы едем?
— А к кому вы приехали? — лукаво улыбнулась Татьяна.
— Конечно, к вам.
— Значит, едем ко мне.
Вильгельму было приятно услышать это предложение. В пути он держал руку женщины в своей, как будто боялся: если выпустит, то потеряет навсегда. Татьяна в предыдущие дни настраивала себя на спокойствие, но сейчас это плохо получалось — сердце колотилось, как у трусливого зайчишки. Только возле дома удалось взять себя в руки, и она спокойно повторила приглашение.
— Вспоминаю этот дворик, — сказал, осматриваясь, Вильгельм. — Только он был осенний и ветреный, а сейчас лежит снег, тихо, мороз пощипывает щеки…
— Да, зимушка-зима пришла, скоро Рождество. Татьяна открыла ключом дверь квартиры и произнесла:
— Проходите, пожалуйста.
Вильгельм переступил порог, сделал несколько шагов к двери комнаты, которая была настежь открыта.
— Входите, не стесняйтесь.
Гость вошел в комнату, окинул ее взглядом и сразу отметил, что мебель старенькая, но чисто и уютно.
— У вас мило и уютно. Одна живете здесь?
— Вильгельм, снимайте пальто, располагайтесь, пожалуйста. Мне нужно сразу вам кое о чем рассказать.
Мужчина послушно сел в кресло.
— Помните, в ресторане я не закончила свой рассказ?
— Да, конечно, — немного насторожился Вильгельм.
— Так вот… Может, это не очень гостеприимно — с порога начинать разговор, но иначе нам дальше будет сложно.
— Интересно, — краем губ улыбнулся мужчина и посмотрел на Таню с нескрываемым любопытством.
— Вильгельм, пожалуйста, не смотрите на меня так. Мне очень сложно настроиться на этот разговор. Я должна быть честна перед вами.
— Это правильно, только никак не возьму в толк, что за сенсация меня ожидает… По телефону вы ничего не говорили.
— Не хотелось сообщать, не видя ваших глаз…
— Татьяна, не мучайте меня. Только, пожалуйста, не говорите, что в этом доме есть мужчина, — не выдержал Вильгельм.
— Мужчины нет, но есть дочь.
— Да, я помню, вы говорили: во Владивостоке у вас родилась дочь и трагически погиб муж. Вам было трудно об этом вспоминать, и я решил не докучать вопросами.
— Я живу здесь с дочерью.
— Правильно. Где же должна жить дочь, как не с матерью? И это все? Стоило ли так волноваться!
Вильгельм хотел встать, чтобы подойти к Татьяне и обнять ее, но она остановила его.
— Минутку, это не вся правда… Вам предстоит еще многому удивиться. Мы остались одни, без мужа и отца, а вскоре с дочерью произошло несчастье. И опять же, я благодарю бога, что она осталась жива…
— Танечка, я не мог даже представить, сколько вы пережили, — сочувствовал Вильгельм.
— Это заставило нас уехать из Владивостока. У нас было все необходимое для нормальной жизни: работа, хорошая трехкомнатная квартира, машина, дача, мы ни в чем не нуждались. Но в один миг жизнь изменилась… У нас не было защиты, моего мужа, который всегда был нашей опорой… Мы вынуждены были уехать в Москву.
— Татьяна, а где же ваша дочь сейчас? — он еще раз обвел комнату взглядом, будто искал нечто, указывающее на то, что здесь живет ребенок.
— Она ушла.
— Почему? Нельзя детям одним ходить по улице, да еще в такой мороз.
После этих слов у Татьяны чуть градом не покатились слезы. Ее тронула забота этого доброго человека.
— Сама не знаю, — пожала плечами женщина, — наверное, решила не мешать нам.
— Татьяна, нам нужно незамедлительно ее найти. Наверняка гуляет где-то возле дома. Не хочу, чтобы ребенок из-за меня мерз на улице. По-видимому, ей не понравилось, что к вам приехал чужой дядя. Нужно все исправить. Почему вы не предупредили о девочке? Я бы привез подарки. Вот как сейчас знакомиться с ней? — сетовал он.
Чего-чего, но такой реакции Вильгельма Татьяна не ожидала, и она ее радовала. Остался последний пункт исповеди — рассказать о Полине. Как только выяснится, что они не подруги, сразу станет ясно, сколько ей лет. Татьяна сжалась, как перед прыжком в воду, и…
— Но вы ее знаете, мою дочь…
— Я ее знаю? — удивленно протянул Вильгельм.
— Да. Мою дочь зовут Полина, она работает у вас переводчицей.
— Та красивая девушка — ваша дочь?
— Да.
— Простите, Татьяна… Сколько же вам лет?
— Много.
— Понимаю, неприлично задавать даме такой вопрос, но я никогда бы не подумал…
— Не нужно извиняться. А мой возраст легко высчитать, — перебила его Татьяна. — Я родила в девятнадцать лет, и мне сорок четыре года, нет, уже сорок пять скоро исполнится.
Вильгельм замолчал, он был шокирован такими известиями. Не сводил удивленных глаз с Татьяны и временами покачивал головой. А она облегченно вздохнула, будто сняла с себя тяжелый груз, встала с дивана, еще раз взглянула на его задумчивое лицо и пошла на кухню, думая: «Пусть думает, что хочет. А мне стало легче». Женщина понимала, что Вильгельму нужно осмыслить услышанное, подумать и принять решение о дальнейших взаимоотношениях с ней. Она понимала, что реакция с его стороны обязательно будет, и была готова принять любую, какой бы она ни была.