Глядя на побледневшего Аарона, Джоанна почувствовала нечто странное, будто вот-вот поймет что-то. Будто слово, которое вертится на кончике языка, или воспоминание, которое сейчас должно всплыть.
– Нет, – медленно произнесла она. – Король создал эту хронологическую линию, стерев с помощью устройства предыдущую.
Слова звенели истиной. Джоанна сама не понимала, откуда взялось это ощущение. Она просто знала, что так и есть. Однако в то же самое время испытывала неуверенность. С какой стати приближенным Короля покрывать действия Ника? Почему они просто не остановили его, обладая информацией о нападении охотников?
– Мы должны что-то предпринять, и срочно, – заявила Джоанна. – Хотя мы многого пока не понимаем в происходящем, но если Ник попадет во дворец раньше нас и изменит хронологическую линию… То всех нас скоро просто не станет.
– Послушай… – Аарон выглядел растерянным, беспомощным.
– Нет, – перебила его Джоанна, не желая обсуждать хоть что-то помимо плана. Даже если не брать в расчет намерений Ника, она должна попасть во дворец и достать то устройство. Это единственный способ вернуть бабушку, тетю Аду, дядю Гаса и Берти. Единственный способ все исправить. – Нет.
– Вряд ли нам удастся опередить того, кто обладает ключом, – попытался возразить Аарон. – Ник забрал ожерелье и лишил нас последнего шанса попасть во дворец, который находится вне времени. Ничего не выйдет.
– Наверняка существует и другой путь внутрь, – не сдавалась Джоанна.
– Его нет, – покачала головой Рут.
– Должен быть!
Джоанна напрягла мозги, чтобы придумать способ проникнуть во дворец, однако вместо этого перед внутренним взором раз за разом всплывало лицо Ника. Как он смотрел на нее. Как дотрагивался, вытаскивая кулон.
Она глубоко вдохнула, пытаясь отогнать вновь подступавшие слезы от непрошенных воспоминаний о прикосновениях, когда Ник расстегивал замочек на ожерелье.
Ожерелье. Первым, кто обратил на него внимание, был не Ин Лю. Сначала украшением заинтересовался продавец контрабандой.
– Когда я вчера сбежала из гостиницы и очутилась на рынке, – медленно озвучила мысли вслух Джоанна, – то один мужчина предлагал хорошую цену за бабушкино ожерелье.
– И что с того? – небрежно пожал плечами Аарон. – Владельцы прилавков продают и покупают любой хлам.
– Вот только вряд ли ключ во дворец можно так назвать, – парировала Джоанна, снова вспомнив, как алчно блеснули глаза мужчины при виде ее украшения. Он предложил назвать цену, явно готовый заплатить дорого. – Если продавец хотел приобрести такую вещь, может, он ими также и торгует?
– Если и так, то это означает, что он замешан в противозаконных и опасных сделках. От таких лучше держаться как можно дальше, – прокомментировал Аарон.
– Если есть хоть малейший шанс…
– Джоанна, – перебил он. В серых глазах застыли страх и беспомощность. – Власть Короля беспредельна. Нельзя просто…
Для выросшего среди преданных короне Оливеров Аарона, который считал даже упоминание фразы «истинная линия времени» богохульством, наверняка казалось невозможным выступить против воли Короля.
– Ты не обязан мне помогать, – мягко сказала Джоанна, представив смятение Аарона от рушащихся на его глазах идеалов. – Я сама спущусь на рынок и найду владельца прилавка.
Но когда она направилась к выходу, и Рут, и Аарон последовали за ней.
Джоанна пробиралась между рядами с товарами. Королевские гвардейцы, устроившие рейд ранее, уже ушли, однако оставили после себя атмосферу страха и негодования. Одна из торговок рыдала навзрыд. Мужчина, который ранее стоял за прилавком вместе с ней, сейчас пропал.
– Что ты помнишь о том продавце? – спросил Аарон, шагая возле Джоанны по отделу, где, как она теперь понимала, торговали товарами двадцать первого века, судя по одежде, словно прямиком из ее собственного гардероба.
– Думаю, он из семьи Хатауэев. Очень мускулистый и крепкий, – заметив недовольную гримасу на лице Аарона, Джоанна вспомнила его раздражение соседством слишком шумной компании в общем зале гостиницы, и уточнила: – А тебе они не нравятся?
– Настоящие головорезы, – презрительно прокомментировал Оливер.
Мужчины на месте не оказалось, а прилавок был пуст. Подумав о плачущей продавщице, Джоанна решила обратиться к ближайшей торговке – женщине с подстриженными под каре седыми волосами и молодым лицом.
– Прошу прощения. Вчера один мужчина торговал здесь телефонами… – Джоанна замялась, не зная, как бы потактичней спросить, не арестовали ли его во время рейда.
К ее облегчению, собеседница указала на дальний конец рынка и бросила:
– Он там.
В той части, где торговые ряды сменялись установленными кое-где столами, царили холод и грязь. Здесь предлагали товары, не относящиеся к какому-то конкретному времени. На одних прилавках продавали свежую рыбу, лежащую на груде льда. Другие и вовсе пустовали.
За шагавшей мимо Джоанной наблюдали крепко сбитые мужчины и женщины. Кажется, тут торговали в основном члены семьи Хатауэев. Рядом с ними вертелись животные. В большинстве своем собаки, но навстречу также попадались и кошки, и даже незнакомые существа, скорее похожие на лис.
– Никогда не видела таких собак, – прошептала Джоанна на ухо Рут.
– Они из другого времени, – бросив короткий взгляд на ближайшее животное, пояснила она.
– Разве можно брать с собой питомцев при перемещении?
– Мы можем переносить вместе с собой небольшие предметы, – включился в разговор Аарон. Его комментарий звучал вполне логично, учитывая, что они с Джоанной прибыли в тысяча девятьсот девяносто третий год по-прежнему одетыми. – Но только члены семьи Хатауэев путешествуют с животными. В основном они являются фамильярами.
– Фамильяры? – переспросила Джоанна, которая слышала это слово только в отношении ведьм. – Ты имеешь в виду, питомцы?
– Так и есть. Самый бесполезный семейный дар среди монстров Лондона, – высокомерно заявил Аарон, хотя и старался при этом говорить тихо, очевидно не осмеливаясь оскорблять Хатауэев так, чтобы они могли услышать.
Мужчина, купивший у Джоанны телефон, обнаружился в самом дальнем конце рынка, возле почерневшей от копоти кирпичной стены. Отсюда были видны только задние матерчатые части торговых рядов. Вокруг валялись картонные коробки. В воздухе пахло гнилыми капустными листьями и рыбой.
Продавец сидел за пустым карточным столиком и спал, прижимаясь щекой к грязной кирпичной стене. В ногах хозяина похрапывал небольшой бульдог. Его владелец выглядел молодым, примерно лет двадцати – двадцати двух, широкоплечим и крупным. Развалясь, он едва помещался на раскладном стуле. Мужчина спал, скрестив руки на груди. Вокруг одного из выпирающих бицепсов вилась татуировка в виде двухголового пса, морды которого скалились друг на друга.
– Это он? – ужаснулась Рут и застонала: – Пожалуйста, только не говори мне, что ты торговалась с Томом Хатауэем.
– Ты знаешь его? – уточнила Джоанна.
– Все на рынке его знают, – поморщилась кузина. – Раньше этот бесполезный пьянчуга служил королевским гвардейцем, но вылетел с должности и сейчас перебивается случайными заработками, торгуя телефонами.
– Великолепно, – фыркнул Аарон.
– Том? – не обращая на них внимания, окликнула Джоанна продавца. Но тот продолжал храпеть. Бульдог вторил хозяину. – Том! – повысила голос она.
– М-м? – мужчина засопел и пошевелился.
– Можно с вами поговорить?
– М-м, – пробормотал тот, не открывая глаз и причмокнул. – Дай бутылку, красотка, а?
Джоанна беспомощно посмотрела на Рут, безмолвно спрашивая, откуда взять требуемое. Аарон презрительно вздохнул, затем наклонился, достал наполовину выпитую бутылку пива из-под карточного стола и с грохотом поставил ее перед мужчиной.
Услышав плеск, Том открыл глаза, нашарил горлышко и в один прием проглотил оставшееся пиво.
– Мы хотим кое-что у вас приобрести, – продолжила беседу Джоанна.
– Дай бутылку, красотка, а?
– Мне кажется, он сломался, – язвительно прокомментировал Аарон. – Знаешь, как кукла, которая повторяет одно и то же, когда потянешь за ниточку.
– Думаю, нужно напоить его кофе, – вздохнула Джоанна.
Бульдог тоже проснулся и теперь обнюхивал ее ботинки. Она наклонилась, чтобы его погладить. Небольшой для своей породы, пес тем не менее выглядел ухоженным: мягкая бело-коричневая шерсть лоснилась, а плотная комплекция намекала на хорошее питание. На самом деле питомец казался куда презентабельнее хозяина, который едва мог связать два слова в разгар дня. Сломанный нос тоже говорил о постоянных драках.
– Том, вы меня помните? – попробовала зайти с другой стороны Джоанна. – Вы предложили купить у меня ожерелье.
– Что, продала кому-то другому? – смерив взглядом опухших глаз голую шею собеседницы, промямлил мужчина.
– Долгая история, – вздохнула Джоанна. – Вы знаете, где можно купить еще одно?
В это время вернулся Аарон с бумажным стаканчиком воды. Том охотно принял его и начал пить, но тут же скривился и недовольно уточнил:
– Что это за дрянь?
Он протянул остаток воды питомцу. Тот принюхался, с трудом поднялся на ноги и подошел. Мужчина держал стаканчик так, чтобы бульдогу было удобнее лакать.
– Насчет ожерелья… – снова попыталась выяснить нужную информацию Джоанна.
– Послушай, – перебил ее Том. – Ты хочешь купить телефон?
– Нет, – недоуменно заморгала она.
– Хочешь продать телефон?
– Тоже нет.
– Тогда проваливай.
– Но ожерелье…
– Я знаю, что это за цацка, – проворчал Том. – Видел однажды во дворце. Но на чертовом рынке такие штуки не валяются, можешь даже не искать.
Джоанна пала духом. Она-то надеялась, что продавец узнал украшение, потому что торговал чем-то подобным, но, похоже, он просто видел такие во время службы при дворе.
Аарон тоже это понял и презрительно бросил:
– Да он просто оппортунист, – заметив озадаченное выражение лица Тома, он насмешливо пояснил: – Тот, кто пользуется выпавшим случайно шансом. Предложил купить ожерелье в надежде, что простая девчонка не в курсе его настоящей ценности.