Вскоре, прижавшись к левому борту и незаметно для Макса пропустив семейку вперед, Тифон подобрался к нему достаточно близко, чтобы осалить. А когда обеспокоенный отец притормозил проверить, что эти два подозрительных пацана делают посреди его курятника, Зоя догнала их и, схватив под руки, увела от назревающего конфликта.
Каждый сеанс на катке ограничивался двумя часами, но парни уже надумали поесть и потащили нас на фуд-корт. Инициатива исходила, естественно, от Тифона, который после своего возвращения голоден был постоянно.
– Это ужас! – жаловалась Зоя, пока Тиф, Макс и Настя выбирали еду возле палатки. – Он даже в школе столько не ел. Я к ним вчера приехала, привезла большущий рыбный пирог и мешок беляшей. Уже ничего не осталось!
– Ты была на фабрике? – поразился я. – И как тебе?
– Очень интересно, – сдержанно отозвалась она. – Но жить в таком месте неприятно. Гроб, манекен, тюремная камера. Помыться негде, холодно и потолки огромные, и еще это эхо… Я уговаривала Тифа пожить у Ярослава, но он и слышать не хочет. А Ярослава жалко.
– А что Ярослав?
– Ты не знаешь? – Зоя вскинула брови. – Он же там с ними живет, потому что Юрий Романович тоже очень упрямый. Но насильно сводить их глупо. Тифон такой, что, если на него давят, обязательно сделает наоборот.
– Летом в Капищено он вполне серьезно рассматривал возможность зарыть топор их с Яриком войны.
– Я тебе больше скажу. – Зоя доверительно приблизилась. – Его тут на лирику пробило. О крови рассуждал, что от нее по-любому не избавишься, и, чего бы он там про Ярослава ни думал, раз уж так вышло, что они братья, с этим ничего не поделаешь. А когда никого рядом нет, они общаются даже лучше, чем с Максом.
– Я одного не понимаю: зачем тебе понадобилось тащить Макса с вами? Ты же знаешь, как Тиф напрягается.
– Между прочим, мы здесь именно из-за него, – понизив голос, Зоя почти зашептала: – Тифон говорит, с ним что-то странное происходит. Они как приехали, Макс замкнулся и почти перестал разговаривать. Только «да», «нет» и «не знаю». Завалился с ноутом и целый день так пролежал в темноте. А вчера утром вдруг встал, оделся и без объяснений на выход. Тиф ему: «Че такое?» – а он просто взял и молча ушел. Тиф за ним выскочил на улицу, а Макс за территорию вышел и втопил. Тиф за ним. Километра три пробежали. Ты же знаешь, Тиф не такой, чтобы за кем-то бегать. Но тут, говорит, слишком странно было. В общем, он догнал Макса только потому, что тот сам остановился и такой, будто очнулся: «Где мы? Почему и как?» А когда узнал, еще больше расстроился. Так что Тифон приехал вчера за мной и попросил поговорить с ним. Но и так понятно, что он расстроен из-за Артёма и что собаку пришлось отдать. У Макса же больше никого нет. Ни кого-то близкого, ни родственников. Представь, если бы ты остался совсем один.
– А убежал-то чего?
– По правде говоря, он вообще ничего не объяснил. Нам просто чудом удалось уговорить его поехать сюда. Но ты тоже поговори, вдруг поможет? В такой ситуации любая поддержка хороша.
– А что я скажу? Мне нечем его утешить.
Зоя пожала плечами:
– Ты как-то умеешь так разговаривать, что тебе даже Тиф доверяет.
Мы катались то парами, то все вместе, то Зоя с Настей отделялись от нас и, взявшись за руки будто лучшие подружки, уезжали фотографироваться.
В один из таких моментов, когда Тифон остановился на перекур, я подъехал к Максу, который все это время на скорости просто наматывал круги.
– Ну что? Понравилось тебе на фабрике?
Он изобразил безразличие.
– Только не надо заливать, что вы с Тёмой сто раз в таких местах бывали.
– С кем? – переспросил он так, что пришлось предпринять другую попытку.
– Долго собираешься там пробыть?
– Не хочу пока об этом думать.
Он ехал не поворачивая в мою сторону головы, поэтому выражение его лица под капюшоном было не разглядеть.
– Слушай, Макс, так нельзя. Нет, ну понятно, что ты расстроен, но выход всегда должен быть. Даже в такой отстойной ситуации.
– Неужели? – саркастически фыркнул тот. – Можешь еще попробовать сказать, что я вышел из зоны комфорта и что все к лучшему.
– Ты вышел из зоны комфорта, – твердо сказал я. – Не обижайся, но после той кайфовой жизни, что была у вас с Тёмой, любого бы колбасило.
– Значит, ты считаешь, что сам по себе я никто? – Макс замедлился.
– Я этого не говорил. Но к хорошему привыкаешь.
– Ты не знаешь, о чем говоришь. – Он вернулся к прежнему темпу.
И тут я понял, что именно нужно сказать. Вспомнил слова Артёма, когда он договаривался с нами о побеге.
– Тёма поступил так ради тебя.
– Да-да, конечно. – Макс помахал рукой над ухом, делая вид, что смахивает лапшу.
– Это точно! Он сам нам с Тифом говорил. Мы приходили за несколько дней до этого. Артём просил нас помочь и сказал, что не хочет тебя втягивать.
– Брехня! Он просто боялся, что я не дам ему это сделать.
– Да нет же! Он знал, что если его станут искать, то у тебя могут быть неприятности и что будет лучше, если ты останешься не при делах.
– Вот я и не при делах. – Макс делано рассмеялся. – Наверное, я это заслужил. Однажды я его тоже бросил, со злости. Но ты просто не знаешь, каким говнюком может быть Чернецкий.
– Вряд ли он предполагал, что Костров выгонит тебя из квартиры.
Тяжело засопев, Макс задумался. Наверняка он и сам искал для Артёма оправдания.
– Он тебе звонил?
Макс кивнул.
– И что сказал?
– Я с ним не разговаривал.
– То есть он даже не в курсе, где ты и что с тобой?
– Без понятия.
– Ладно. Дело твое.
Мимо в очередной раз проехали три симпатичные девушки, усиленно пытавшиеся привлечь наше внимание. Однако мы лишь проводили их взглядами.
– И что, вы там на фабрике даже с вебкамщицами не познакомились?
– Какими такими вебкамщицами? – удивился он.
– Да ты что?! – Я уловил в его голосе проснувшийся интерес. – Там над вами, где фотостудии, еще и вебкам сидит.
– Откуда ты знаешь?
– Ехал с одной из них в лифте.
– Да ладно?! – Макс остановился.
– Отвечаю.
– Хм… – Он задумчиво покусал губы.
Мы приметили наших девчонок возле лавочки и подъехали к ним, а спустя минут пятнадцать Макс сам утянул меня в сторону.
– Думаю, взломать их будет покруче, чем знакомиться.
– Кого взломать? – не сразу сообразил я.
– Вебкамщиц твоих.
– Ты серьезно?
– А почему нет? Там же общая сеть, а мы на соседних этажах. Подсяду к ним, никто не заметит.
Я не поверил своим ушам:
– И что, можно будет смотреть, что у них там происходит?
Вместо ответа Макс расплылся в довольной ухмылке.
– Офигеть!
– Хочешь, поедем прямо сейчас?
Я замешкался и тут увидел поспешно удаляющуюся в сторону выхода Настину спину.
– Что случилось? – Догнав, я с трудом остановил ее за локоть. – Ты почему уходишь без меня? И даже не попрощалась?!
Я искренне недоумевал.
– Я все знаю, – трагичным голосом произнесла она, стараясь не смотреть в мою сторону.
– Что знаешь?
– Про тебя и Зою.
– Не понимаю.
– Что ты ее любишь.
– Это неправда.
– Да? – Она резко остановилась и прищурилась.
Еще ни разу с момента нашего знакомства я не видел, чтобы Настя злилась, но теперь лицо ее полыхало, а в глазах плясали молнии. Я поежился.
– Не смотри на меня так, пожалуйста. Единственное, что я сделал, – это отдал ей пирог. Но ведь мы уже сто раз эту тему обсудили.
– Речь не о пироге. Я видела надпись.
– Какую еще надпись?
– О том, что ты ее любишь. Баллончиком на асфальте…
– Ах, это. – Я даже засмеялся от облегчения. – Это она тебе показала?
– Она не показывала, но я увидела. Тифон сказал, что это он написал, но по тому, как они переглядывались, я поняла, что это ты. Я, может, и глупая, Никита, но внимательная.
– Так это же я пошутил. Писал как бы от имени Тифа там, в лагере, где мы подрабатывали. Ничего такого. Просто надпись.
– Кажется, ты меня не услышал. Говорю тебе, я достаточно внимательная, чтобы сложить все обрывки фраз, шуточки Лёхи, недомолвки в твоих историях, а также вашу нежную с ней дружбу, и прибавить к этому пирог и надпись.
Я почувствовал, что начинаю терять почву под ногами.
– Послушай, пожалуйста! Ну, даже если она когда-то и нравилась мне, то это было до тебя. Разве тебе никто до меня не нравился?
– Так не нравился.
– Что мне сделать, чтобы ты поверила? – Я придержал ее за плечи и приготовился поцеловать, но она выставила вперед руку, обозначая дистанцию.
– Я же сказала, что не готова к страданиям, поэтому не звони мне больше.
Настя развернулась и уехала.
Я еще какое-то время так и стоял посреди ледовой дорожки, чувствуя себя глупым и несправедливо обиженным.
Глава 21Тоня
Если все, что рассказывал Амелин о той семейке в загородном доме, правда, то эту версию его исчезновения можно было считать самой реалистичной из всех. Успокаивала она несильно, но, по крайней мере, означала, что он жив.
Снега за ночь навалило столько, что я едва переставляла ноги.
В утренней сонной тишине раздавался яростный скрежет лопат. Дворники старались вовсю, но не справлялись. Из-за обилия снега темнота светилась, а воздух был влажным и как будто теплым. Пока я шла на встречу с Лёхой, успела вся взмокнуть.
Найти место, где можно посидеть и поговорить зимой в такую рань, – серьезная проблема.
Пришлось идти на автовокзал.
В обычное время в место, кишащее бомжами и алкоголиками, меня силком не затащишь, но теперь было не до брезгливости.
– Амелин сказал, что они собирались его там оставить. Он мог, конечно, все выдумать, но я своими глазами видела сообщение этой Лиды.
Мы устроились на высоких стульях возле длинной узкой стойки вдоль окна. Взяли по бумажному стаканчику кофе и разговаривали, глядя на собственные силуэты в стеклянной темноте утра.