– Разберемся, – буркнул Тифон и посмотрел на меня. – А вы спрячьтесь пока тут. Вдруг ничего не получится.
– Хорошо, – сказала я. – Только можно я просто выйду через ворота и очень осторожно вернусь к Артёму?
– Они тебя в два счета поймают.
– Им незачем меня ловить. Они не знают, что я здесь. Они вообще о моем существовании понятия не имеют.
– Если все чисто – уйдешь, – пообещал Тифон.
Вскоре, громко топая и поднимая пыль, примчался Макс.
– Давайте бегом. – Подцепив Ярослава под руку, он потащил его за собой.
Я побежала следом.
Тифон сидел в кабине рядом с водителем, а дверка кузова-вагончика была приоткрыта.
Внутри с двух сторон тянулись деревянные лавки, вдоль них с бортов свисали кожаные ремни.
Макс подсадил туда Ярослава и вопросительно обернулся ко мне.
Несколько секунд мы с ним смотрели друг на друга.
– Пока нет Тёмы, за тебя отвечаю я.
– Выпусти меня – и все.
– Чернецкий меня убьет.
– Не убьет. – Я потрогала его опухший глаз. – Просто, когда он позвонит в следующий раз, поговори с ним.
Макс коротко кивнул и неожиданно крепко обнял меня.
– Заканчивайте мелодраму, – проворчал Ярослав.
Осторожно приоткрыв створку ворот, Макс выглянул. Затем распахнул ее настежь и махнул мне:
– Быстро выходи.
В лицо пахнуло обжигающим морозом. Вынырнув из сумрака гаража, я опрометью бросилась в сторону главного здания.
Солнце светило ослепительно, и все кругом переливалось. Поблизости не было ни души.
В зияющем дверном проеме полуразрушенного домишки без крыши мне почудилось какое-то движение, но то был болтающийся на ветру металлический лист.
Выехав из гаража, КУНГ неторопливо покатился, поскрипывая снегом, однако в арке вдруг встал. Длилось это недолго, и машина снова тронулась, а из арки вышли два человека: здоровый амбал и обычный, но крепкий мужчина.
Они направлялись в сторону ангара. Я достала телефон и отвернулась, делая вид, что фотографирую постройки. Они были взбудоражены и разговаривали громко.
– Далеко не уедут. На трассе поймаем.
– Цуркану скажем?
– Тише.
Поравнявшись со мной, они замолчали. Прошагали, пыхтя, мимо.
И я уже было облегченно выдохнула, как вдруг послышался оклик:
– Эй! Ты откуда здесь?
Коренастый мужчина с неприятным красным лицом подозрительно меня оглядел.
– Я с Артёмом. Чернецким.
– Тебя там все ищут. – Мужчина мотнул головой в сторону.
– Правда?! – Радость в моем голосе была неподдельной. – Уже бегу.
Кузов кунга еще не успел скрыться за поворотом.
– Хотя… Нет. Стой. – Он двинулся навстречу. – Идем с нами.
– Зачем? – Я попятилась.
– Чаем тебя угостим.
– Спасибо, но нужно идти, раз ищут.
– Ничего, подождут. – Он настойчиво протянул руку.
Отскочив, я рванула к арке, но шансов не было. Здоровяк запросто подхватил меня на бегу и закинул на плечо как мешок. Звонкое эхо моего истошного вопля заметалось над зданиями.
– Давай без истерик. – Краснолицый больно схватил сухими холодными пальцами за подбородок. – Ты же не хочешь, чтобы я тебя ударил?
– Меня ищут. – Голос срывался. – Прошу, отпустите.
Они шли быстрым шагом к ангару. Я болталась на плече здоровяка, и все попытки высвободиться сводились к тому, что здоровяк сдавливал меня так, что изо рта вырывались лишь прерывистые хрипы.
Макса я заметила, когда мы поравнялись с домиком, в котором качался металлический лист. Он бежал тихо, чуть пригибаясь, снег под подошвами его белых кроссовок мягко пружинил. В правой руке он сжимал кусок толстой ржавой трубы.
Стиснув зубы, я выдохнула и, зажмурившись, приготовилась к тому, что за этим последует.
Макс умел отлично бегать и лазить, но бойцом, в отличие Тифона или того же Ярослава, не был и опыта в открытом противостоянии со злобными, привыкшими к насилию типами особо не имел.
На меня он не смотрел, даже когда оказался совсем близко. Лишь прицеливался и примерялся, планируя нападение.
Первым он ударил несшего меня здоровяка. Прямо по ногам под колени. Здоровяк ойкнул от боли и, осев, выронил меня.
Что было дальше, я почти не видела.
Краснолицый тоже закричал, послышались глухие удары, и едва я успела подняться на четвереньки, как Макс, вцепившись мертвой хваткой мне в руку, потащил за собой.
Мы обогнули полуразрушенный дом и выскочили к длинному, когда-то целиком застекленному зданию, в оконных ячейках которого торчали осколки разбитых стекол. Добежали до угла и уперлись в гору огромных, величиной в два человеческих обхвата, стальных труб.
Люди Цуркана показались в конце стеклянного дома, и нам ничего не оставалось, кроме как лезть через трубы. С помощью Макса мне удалось преодолеть пять из них, но на шестую сил не хватило. Адреналин стучал в висках, голову заливал жар, но пальцы совершенно заледенели, ноги дрожали, руки не слушались.
– Давай внутрь, – приказал Макс и, не дожидаясь моего согласия, чуть ли не силой впихнул меня в трубу. – Лезь как можно дальше.
В трубе было скользко и дико холодно. Пахло железом. Я пыталась ползти на животе, но двигалась очень медленно.
Снаружи послышался грохот металла и голос краснолицего:
– Давай за ним. А я пять минут отдышусь.
Снова раздался грохот, и я поняла, что здоровяк лезет через трубы.
Повеяло табачным дымом. Должно быть, краснолицый закурил.
Он был где-то неподалеку. Затаив дыхание, я замерла, прислушиваясь к скрипу его шагов. В дальнем конце трубы виднелось белое пятно света. Я попыталась сжать пальцы в кулаки, но они не сгибались, шея затекла, а колени превратились в палки.
И тут вдруг раздался такой оглушительный удар, что от неожиданности я дернулась и треснулась затылком о трубу. Сознание поплыло.
– Глупая курица. – Голос краснолицего эхом пролетел по трубе, после чего я почувствовала, как он стиснул мою лодыжку и рывком потянул на себя.
Я попробовала лягнуть его второй ногой, но безуспешно.
По застывшему внутри трубы льду он с легкостью вытянул меня наружу.
Свалившись к его ногам, я разрыдалась.
Сопротивляться не было сил.
Глава 41Никита
Первую половину пути, пока ехали по Москве, я снова пересказал Юрию Романовичу все, что случилось. Со всеми подробностями: и про Макса, и про ту несчастную девушку, и даже про пистолет, который прихватил Тифон. Он слушал внимательно, по-деловому, время от времени задавая уточняющие вопросы.
Вообще, несмотря на то что Тифон отзывался о нем не самым лучшим образом, старший Яров мне нравился. Солидный и одновременно вполне простой. Твердый, но вместе с тем обаятельный. Тифону досталось от него многое. Как во внешности, так и в умении производить впечатление. Все, что бы ни говорили эти двое, звучало как единственно возможное, а их уверенность в себе можно было сравнить с непробиваемой крепостью.
Ярослав тоже обладал этими качествами, но, в отличие от Тифона и Юрия Романовича, он не стремился немедленно накрыть всех своей харизмой, а держал ее в себе и для себя. Потому бóльшую часть времени был всегда один, хотя в школе именно Ярослав считался образцовым учеником и гордостью класса.
При мне Юрий Романович позвонил нескольким знакомым. С одним уточнял свои полномочия по Московской области, другого в дружеской манере попросил об услуге, третьего предупредил, что может потребоваться «задержание».
– Как ты думаешь, – обратился он ко мне, закончив решать организационные вопросы. – Андрей когда-нибудь сможет простить меня?
Я пожал плечами.
– Простит. Но чем больше его заставлять, тем сильнее он будет сопротивляться. Тифон такой… независимый. Ему нужно, чтобы все решения принимал он сам.
– Тифон, – Юрий Романович усмехнулся. – По-твоему, он хороший друг?
– Лучший.
– А я бы мог с ним подружиться?
Я задумался:
– Тиф больше всего ценит в людях надежность, и друзьями его становятся только те, кто никогда не предаст.
– Чувствую, что после всего, что у нас произошло, мне будет непросто завоевать его доверие.
Я предпочел не отвечать, сделав вид, что засмотрелся в окно.
– Если честно, я совершенно растерян, – признался вдруг он, и я услышал в его голосе знакомые скрипучие нотки, от которых сердце немедленно сжалось. – Ярослав на меня злится, Андрей обижается, а между собой у них вообще война, но мне они оба чертовски дороги, и я ума не приложу, как распутать этот клубок.
– Просто дайте им время. Я когда узнал, что папа женится и у меня будет сводный брат, тоже взбесился. Но потом привык и теперь даже люблю его.
До фабрики мы домчали минут за тридцать. Там, перед центральным входом, стояла полицейская машина и две скорые. А на парковке Юрий Романович заметил еще несколько ведомственных машин и заверил, что не имеет к этому никакого отношения. Его люди могли приехать только по отмашке, а он ее еще не давал.
На первом этаже главного здания царили полнейшая неразбериха и суета.
Возле стойки охранника стояла большая группа людей. Несколько полицейских, причем некоторые из них были с автоматами, четверо медиков и трое человек в штатском. Все они оживленно и громко спорили. Велев мне обождать в стороне, Юрий Романович отправился выяснять, что происходит. Показал каждому удостоверение и принялся о чем-то расспрашивать.
В итоге выяснилось, что из-за проверки налоговики не хотят никого пускать в офисы. А полицейские обязаны отработать вызов и все проверить. До нашего приезда они бодались между собой около получаса. Яров же разобрался за пять минут и, прихватив с собой полицейских, отправился на четвертый этаж к вебкамщикам.
Меня с ними не пустили. Присев на банкетку, я остался ждать, как ждут возле операционной обнадеживающих новостей.
Однако минут через десять со стороны лифта донесся знакомый голос. Обернувшись, я увидел Артёма.
– Мне плевать! – кричал он на семенившего за ним мужичка. – Что хотите делайте! Если вы ее сейчас же не найдете, я тут вам такое устрою! Такое!