это заметил. Эбигейл видела, с каким любопытством мистер Уэстон наблюдает за
ними.
- Эбигейл... - сказал Макс и спохватился: - Вы не возражаете, если я буду вас
так называть? Мне хотелось поговорить
насчет этой истории с женой. Помните, я сказал вам, что она нужна через две
недели? Так вот, она мне действительно нужна.
Он сделал долгий выдох. Такая напряженность была Максу абсолютно
несвойственна. Сосредоточенность, концентрация
внимания - да, но не напряженность.
- Вы сколько-нибудь продвинулись в решении задачи? - поинтересовался он.
- М-м-м... Нет. Я хотела обсудить это с вами, но не была уверена, что вы
сказали это всерьез.
- О, безусловно, он сказал это всерьез, - перехватил инициативу Джефф. - Мой
друг никогда еще не был так серьезен!
Эбигейл - вы не станете возражать, если я буду называть вас Эбби? - так вот,
Эбби, если ваш шеф не женится ко Дню
святого Валентина, кубок перейдет ко мне навсегда.
Она стояла, безмолвно переводя взгляд с одного мужчины на другого, но в конце
концов остановилась на Максе.
- Вы собираетесь жениться только для того, чтобы выиграть пари у мистера
Уэстона?
- Называйте меня просто Джеффом... - хмыкнув, предложил Уэстон, откидываясь
на спинку кресла. - Видит Бог, я
очень люблю выигрывать.
- Это нечто большее, чем просто пари, - ответил. Макс, окинув Джеффа тяжелым
взглядом. - Я и без того много лет
назад решил жениться к сорока годам.
- Понимаю, - холодно сказала Эбигейл.
Она знала, что этот злосчастный кубок время от времени переходит от одного
мужчины к другому с тех самых пор, как
еще в студенческие годы Макс выиграл его у Джеффа на соревнованиях штата по
борьбе. Позднее, уже в аспирантуре, Макс
распланировал свое будущее, а его друг поспорил с ним на этот кубок, что ему не
удастся выполнить все свои пятилетние
планы.
Однако Макс владел кубком вплоть до своего тридцатипятилетия. И вот здесь
случилась осечка: из-за незначительной
формальности, которую он проморгал, право начать инвестировать ценные бумаги
было получено им с опозданием всего на
месяц, но кубок, по условиям пари, перешел к Джеффу и с тех пор находился у
него. Эбигейл считала и себя отчасти
виновной в этом.
- Можно ли мне узнать, - поинтересовалась она, - что такое идеальная женщина?
- Можно. - Джефф выудил из кармана помятый листок, вырванный из блокнота, и
демонстративно разгладил его. - У
меня здесь случайно оказался перечень условий, который мы составили, когда были
двадцатилетними...
- Придурками, - продолжил Макс.
- Точно, - согласился Джефф. - Вероятно, мне не следовало бы оглашать его в
присутствии женщины.
- Читайте! - Эбигейл не удалось скрыть нетерпения. - Как, скажите на милость,
я смогу найти вам образец
безупречной женщины, если не буду знать, что искать?
Джефф взглянул на Макса и получил его одобрение в виде кивка.
- Ну что ж, вот что означает женский идеал. Не обязательно в такой
последовательности: она должна иметь большие
сись... то есть восхитительное вымя, говорить только сексуальным шепотом, не
громче, уметь подавать пиццу, пиво и в
промежутках танцевать на кофейном столике с обнаженной грудью, и последнее - по
счету, но не по значению - она
должна уметь подавать крученый мяч по биссектрисе.
Он замолчал, и в комнате повисла напряженная пауза, которая, как надеялась
Эбигейл, была вызвана глубоким
смущением мужчин. Восхитительное вымя? Можно подумать, что им нужна дойная
корова, которая к тому же может играть
в футбол и служить официанткой.
- Таковы были мечты разочарованных двадцатилетних выпускников-экономистов, -
тихо, но с чувством произнес
Джефф.
- А теперь, когда вам по сорок? - с надеждой спросила Эбигейл.
Джефф потряс в воздухе листком:
- Мне это по-прежнему подходит. А ты что скажешь, Макс?
Макс согласно кивнул, не задумавшись ни на секунду.
- Кто же не захочет женщину, которая умеет давать крученый пас?
Эбигейл с такой силой сжала свою шариковую ручку, что чуть не переломила ее
пополам, однако занесла в блокнот еще
один пункт: "Позвонить в ветеринарную службу и попросить, чтобы их обоих
кастрировали".
Глава 2
- У тебя такой вид, словно ты съел какую-то кислятину, - заметил Джефф. -
Что-то не так с твоим сандвичем?
Макс не замечал того, что его лицо искажено гримасой, как и того, что друг
наблюдает за ним.
- Что может быть не так? Это же тунец. Я обожаю тунца. И всегда обожал.
Отвяжись!
- Хорошо, хорошо, приятель. Охолони. Я просто поинтересовался, отчего у тебя
такая кислая мина.
- Вовсе она не кислая. Я жую. Есть люди, которые это делают, прежде чем
глотать.
Джефф положил свой сандвич на тарелку и продолжил допрос:
- Отчего ты так раздражен? Надеюсь, это не связано с поиском идеальной
женщины?
Макс хотел было снова возразить, но передумал. На них уже и так стали
оборачиваться посетители ультрамодного бистро,
где друзья часто перекусывали после работы. Не было никакого желания попасть в
бульварные газетенки. Этот ресторанчик
частного оздоровительного клуба славился очень надежной охраной, главным образом
именно поэтому Джефф уговорил его
пойти сюда - и еще из-за "голеньких простушек", как он их называл. Но поскольку
это был приют знаменитостей,
папарацци не гнушались подкупом персонала.
Макс не мог понять причины своего раздражения. Честно говоря, и в том, что
действительно любит тунца, он не был так
уж уверен. Достоверно это могла сказать только Эбигейл, которая отлично знала,
что босс обычно заказывает в клубе, и тем
самым избавляла его от необходимости выбора. У нее была целая наука о том, что
Макс любит и чего не любит. Черт, эта
девица знала все, что можно было о нем знать, включая уровень холестерина и
сахара в его крови, а может быть, и анализ его
спермы. Ведь именно ей сообщали результаты ежегодной диспансеризации мистера
Галлахера.
- В операциях на фондовом рынке я разбираюсь, а вот в женщинах - нет, -
признался Макс.
- Это совершенно нетрудно! Им лишь надо дарить подарки и говорить, что они
красавицы. - С улыбкой умудренного
опытом Джефф поднял пивную кружку. - Это совет знатока. И кстати, если ты меня
очень попросишь, то я скажу тебе, что
идеальная для тебя женщина - у тебя под носом.
Обслуживавшая их официантка принесла еще пива. Когда она удалялась, покачивая
бедрами, Макс внимательно оглядел
ее с головы до ног. Это была девушка лет двадцати пяти с весьма недурной
фигурой. Его немного смущали огненно-рыжие
волосы и татуировка на шее, но во всем остальном она выглядела очень
привлекательно.
- Пожалуй, слишком молода.
- Я не об официантке тебе толкую. - Джефф грохнул кружкой по столу и
расхохотался. - Я говорю о твоей
помощнице!
Максу потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, кого приятель имеет в
виду.
- Эбигейл?
- Именно. Женщина, которая чинит тебе карандаши. Это идеальный случай.
- Только не Эбигейл!
- Почему?
- Ну, понимаешь, потому что она действительно чинит мне карандаши, следит за
моей одеждой и... нет, ты пойми, она
все делает для меня. Честно говоря, я не уверен, что мог бы нормально жить без
нее. Я не хочу остаться без Эбигейл.
- И не останешься, ты на ней женишься. - Джефф хитро подмигнул. - Она будет
по-прежнему чинить твои карандаши,
если ты понимаешь, о чем я.
Максу не нравилось, что Джефф говорит о его помощнице в таком тоне, хотя и не
мог бы объяснить почему.
- У Эбигейл есть приятель, - сказал он так, словно это обстоятельство решало
все.
Макс открыл эту малоизвестную подробность жизни Эбигейл, когда несколько лет
назад сделал полушутливую попытку
куда-то ее пригласить. Девушка задохнулась от возмущения, словно он предложил
предаться любви на его письменном
столе. Всего лишь пригласил ее пообедать, но она почему-то стала тяжело дышать и
даже вынуждена была присесть. Когда
он спросил, в чем дело, Эбигейл стала бормотать о том, что сегодня среда и она
принесла из дома салат с яйцами. Тогда он
предложил оставить ее традиционный коричневый пакет в общественном холодильнике,
но девушка продолжала трясти
головой и наконец шепотом призналась:
- Я не могу, у меня есть приятель.
- Таинственный любовник? - воскликнул заинтригованный Джефф. - Не могу
сказать, что это меня так уж удивляет.
В Эбигейл что-то есть. Она, знаешь ли, тот самый чертик, который водится в тихом
омуте. Я всегда чувствовал вокруг нее
эдакое магнетическое поле, изобилующее протуберанцами, которое возбуждает
мужское... воображение. - Он откинулся на
спинку стула, любуясь произведенным эффектом. - К тому же я люблю светлых
шатенок с буйными, вьющимися легкими
волосами.
- Буйными и вьющимися?
- Да, она скорее всего потому и закалывает их на затылке, что это
единственный способ их обуздать.
Макс снова хотел было произнести: "Только не Эбигейл", - но запнулся. Что-то
неясно тревожило его. Он в упор
посмотрел на приятеля.
- Ты можешь себе представить Эбигейл Гастингс танцующей в свободное от работы