На мой крик сбежались Ольн с Алееной, что при виде сначала Дарела, а затем мистера Сализера выпучили глаза. За ними еще пара студентов, около десятка преподавателей и ректор Поль. Он же и перевернул тело мужчины на живот, явив нам посеревшее лицо смотрителя, чье дыхание с еле слышным свистом вырывалось из легких.
– Срочно, лекаря сюда! – закричал женский голос.
По толпе прошел гулкий шепот – «болезнь», «эпидемия», «чума». Все вокруг засуетились, забегали. А Дарел спрятал меня за спину, закрывая весь обзор.
– Держись рядом, – отдал он короткий приказ, оттесняя меня к стене. – Не нравится мне все это…
Мне тоже не нравилось… задумчивое выражение лица Арамистера Поля. А также тот факт, что я знала наверняка – он последний, кто находился рядом с мистером Сализером, и до сих пор не обмолвился об этом ни словом.
– Что с ним произошло? – обратился ректор к подоспевшему лекарю, что, сидя на корточках, прощупывал грудную клетку смотрителя.
– Закупорка энергетических каналов, – он бросил на ректора странный взгляд, в ответ на который мистер Поль тихо выругался.
– Доставьте его в лекарское крыло, я скоро подойду, – затем обратился к собравшимся. – Прошу всех разойтись по своим постелям. Время позднее.
– Но мистер Сализер… – воспротивился кто-то в толпе.
– С ним все будет в порядке.
Решив не дожидаться, пока кто-то обратит на меня внимание и задастся вопросом, что рядом с комнатами преподавателей делает студентка, я проскользнула мимо возвышавшейся надо мной фигуры и бросилась вслед за друзьями, которые успели уйти вперед.
На середине пути мою руку перехватила крепкая ладонь.
– Куда ты собралась? – настроение Дара не предвещало ничего хорошего, а потому возмущаться и вырываться я не стала.
– К себе…
Он перевел взгляд на застывших у лестницы Ольна с Алееной и, кажется, что-то для себя решил.
– Бери их и идите в библиотеку. Встречаемся там через десять минут. Не опаздывай, – я даже возразить не успела, как он выпустил меня из своей хватки и исчез.
На то, чтобы рассказать друзьям обо всем, что произошло в комнате Адалин, вплоть до того момента, когда был найден смотритель, у меня ушла вся дорога до библиотеки. А стоило открыть дверь и проскользнуть в темное помещение, где в ночное время не должно было быть ни души, я столкнулась с внимательным взглядом горящих ярче масляной лампы серебряных глаз.
– Вас никто не видел? – поинтересовался развалившийся на стуле Бунчер. Они с братом заняли дальний от двери стол и, судя по серьезным лицам, успели обсудить случившееся.
– Нет, – покачал головой некромант, отодвигая себе стул рядом с Буном. Я села напротив Дара, а Алеена заняла место справа от меня.
Шумно вздохнув, я сложила ладони домиком и стала ждать, когда кто-то заговорит. Самой начинать не хотелось. Мысли все еще находились в смятении, перескакивая с одной проблемы на другую.
– Итак, что вы трое делали в преподавательском крыле? – поинтересовался Дарел, уставившись прямо на меня. – И не нужно юлить. Я не побегу к ректору с докладом. Мне просто надо знать, к чему готовиться.
– Мы считаем, что с увольнениями преподавателей не все чисто, – ответил за нас троих Ольн. – Вот и решили проверить их комнаты. Думали найдем хотя бы какую-нибудь зацепку, а в итоге – пусто.
– И почему вы так считаете? – удивился Бун.
– Тут несколько причин, – принялась объяснять Алеена. – Внезапность, с какой это все происходит. Идентичные записки…
– Это все? – от усмешки Дара веяло скептицизмом.
– Ты же помнишь, как мисс Адалин с мистером Суфье миловались в главном саду? – подала я голос. – Уезжая, она не сказала ему ни слова. Даже записки не оставила. А они встречались. Он ходит грустный и не понимает, что происходит. Обычно, люди так не поступают, тем более с теми, кого любят.
Мои слова заставили братьев задуматься. Наконец, Дар медленно кивнул.
– Хорошо, вернемся к этому позднее. А сейчас по поводу случившегося с той девчонкой и смотрителем. У вас есть какие-то версии?
– А болезнь уже не версия? – нахмурился Ольн.
– Ну почему же, – пожал плечами Бун. – Вполне себе версия. Вот только странная это какая-то болезнь. Молли до сих пор находится в лекарской. Кто-то пустил слух, что она вернулась домой, но это не правда. К девчонке никого не пускают, но мне удалось пробраться. Выглядит она здоровой. Внешние признаки недомогания прошли. Магия, правда, так и не вернулась. И в сознание она еще не пришла. Говорят, что помочь ей может только чудо. А наш ректор тайно послал стражников на восток, велев им привезти в замок траву, что растет лишь в Безжизненных землях.
Мы с Алееной громко ахнули и зажали ладонями рты. Ольн захлопал глазами. А Дар тяжело вздохнул и выругался.
– Возможно, это лекарство? – с надеждой в голосе уточнила Алеена.
– Я тоже сначала так думал, а потом узнал, что трава эта называется Драконит. Можешь спросить у своей подружки, для чего ее применяют.
Алеена перевела на меня взволнованный взгляд, но успокоить ее тревоги я бы при всем желании не смогла.
– Об этом знают не многие, но из Драконита делают страшный яд, который выжигает драконью сущность. Для других он безвреден, а если его примет способный к обороту дракону, он эту способность быстро теряет, медленно чахнет и умирает. Остальные считают ее галлюциногеном. Наша армия, уходя в рейды в Безжизненные земли активно ее там уничтожает. В Виверне ее выращивание и распространение карается смертной казнью. Одного не понимаю, зачем эта проклятая трава понадобилась ректору Полю?
– Чтобы убить дракона? – вопросом на мой вопрос ответил Дарел.
Возникла напряженная тишина. Мы с Ольном и Алееной переглянулись и в унисон произнесли:
– Горгон.
– Вы о тех сказочных созданиях, что питаются чужой магией? – хмыкнул Бунчер.
Я сжала губы и кивнула. Дар посмотрел на меня тяжелым взглядом.
– С этого дня, все свои действия, касающиеся расследования, согласовывайте со мной или Буном. В одиночку никуда не ходить, даже в уборную. А если узнаю, что своевольничаете, последствия вам не понравятся. Все ясно?
Вот же заносчивая задница! Еще даже свадьбы никакой не было, а уже раскомандовался!
Глава 21. Удача или верная стратегия?
В душевой было пусто, и это не могло не радовать.
Стаскивать с себя одолженные у Алеены тренировочные брюки и так было нелегко из-за их чрезмерной узости, а делать это при свидетелях, усложнило бы задачу ровно в два раза.
В мужской одежде я чувствовала себя раздетой, выставляющей тело на показ. И если бы не практичность, а также осенняя грязь под ногами, предпочла бы готовиться к Триаде в рабочем платье.
И как только женщины из движения за общие с мужчинами права их носят? Еще и пробуют ввести в моду. Похоже, я чересчур консервативна для этой эпохи. На пижамные штаны, это, конечно, не распространяется. Все же их никто не видит. Но носить прилюдно, чтобы ловить на себе взгляды пускающих слюни парней – нет уж, увольте.
Даже Ольн, присутствуя на наших тренировках, старался отводить взгляд, повторяя, что Дарелу это вряд ли понравится. Будто кому-то – мне – интересно мнение этого типа.
Кстати, о Даре.
Прошло чуть больше двух недель с нашей встречи в библиотеке, а расследование так и не сдвинулось с мертвой точки. Ни о Молли, ни о мистере Сализере не было слышно ни слова. Одно радовало, новых исчезновений преподавателей и случаев болезни тоже не происходило. А еще мне наконец-то удалось наладить контакт с моим упрямым фамильяром.
После череды проб и ошибок, я-таки нашла идеальный рецепт нашего магического взаимодействия: пообещай этому пузатому обжоре кусок мясного пирога, он тут же сменит гнев на милость и щедро поделится с тобой собственной энергией.
Пришлось втереться в доверие работающим в обеденном зале феям. И взамен на съестные подачки помогать разгонять душный воздух в закрытом кухонном помещении, но результат того стоил. И мистер Стоун уже не в первый раз хвалил нас с Морисом за прекрасно проделанную работу.
Дарела я видела редко, так как он, вместе с братом, постоянно пропадал на выездных тренировках боевого факультета. А те несколько раз, что мы пересекались на общих занятиях, он постоянно находился рядом, не упуская шанса коснуться меня, или шепнуть на ухо что-то дерзкое.
И нет бы возмутиться и приструнить наглеца, я, к своему ужасу, ловила себя на позорной правде – мне это нравилось. Сердце убыстряло свой ритм. Дыхание становилось частым. А мысли – легкими, как после бокала игристого вина.
А еще мне снились наши поцелуи. Просыпаясь утром, я словно наяву ощущала на губах их остаточный след. Даже мысли проскальзывали, как бы так умудриться напороться с ним на еще одно наказание в главном саду? Но тут же одергивала себя. Захочет встретиться, найдет повод.
А головой понимала, что дело вряд ли в его желании. С того дня, как был обнаружен смотритель за порядком, Мантильская академия превратилась в настоящую тюрьму.
Ректор Поль ввел комендантский час. Все коридоры усиленно охранялись стражей. Даже тренировки Ольна на кладбище пришлось перенести в стены академии. Благо в подвале нашелся вполне себе годный – да-да, нелегальный – скелет почившего много лет назад кота.
Сейчас этот красавец заменял некроманту фамильяра, и отлично вписывался в нашу разношерстную компанию, которой уже завтра предстояло выступить на отборных испытаниях, где из всех команд для участия в Триаде будет выбрано всего три.
Что за задания должны будут проходить студенты, каким испытаниям подвергаться – никто ничего не знал, и эта зловещая таинственность заставляла испытывать нешуточную тревогу.
Закончив принимать душ, я надела форменное платье, схватила ворох грязной одежды и направилась в комнату. Но не дойдя до двери около трех туазов, застыла столбом.
Самозабвенно целующаяся парочка, отчаянно цепляясь друг за друга, не замечала никого и ничего. И вроде бы обычное в академии явление – влюбленных тут хватает – но не тогда, когда эти двое моя боевая рыжеволосая подруга и блондинистый брат моего жениха.