– Я? – девушка выгибает бровь. – Вы ошибаетесь, сэр, мне кажется, это вы забываетесь.
– Ты мне дерзишь? – вскакивает мужик из-за стола так неожиданно, что даже меня повело немного назад.
А Василисе хоть бы что. Я смотрю на нее и осознаю, что она реально отмороженная.
– Вы, Лев Владимирович, – она вздергивает подбородок, отчего кажется выше, и плечи расправляет. Это со стороны выглядит комично, потому что Лев тушуется на миг, видимо, не ожидая такого от Васьки, – если у вас есть претензии к нам, то вызовите родителей и с них спрашивайте, а если вам нечего сказать, то нам пора на урок, да, Тим?
Она поворачивается ко мне, и я вижу, как в ее зрачках отсвечиваются искрами озорные отблески от ламп. Она подмигивает мне, и я чуть отступаю в сторону. Ну, все, сейчас начнется выброс ядохимикатов изо рта Лёвы. Бля. Кидаю короткий взгляд на мужчину, а у него лицо будто проходит через лазерный принтер, в который заправлено лишь три цвета: серый, белый и красный. Когда его лицо приобрело оттенок последнего, я испугался за здоровье Лёвы. Мне показалось, что еще немного, и из ушей пойдет пар, а изо рта повалит пена.
– Ф-ф-фролова… – сквозь стиснутые зубы свистит он.
От этого скрипучего голоса, у меня засосало под ложечкой, а Василиса тем временем, не обращая никакого внимания на зама, подталкивает меня в бок к двери.
– Фролова! – рявкает Лёва так, что стены начинают трястись.
– О, Боже! – выдыхает Василиса, закатывая глаза, и поворачивается к мужчине лицом. – Да.
– Вы с братом что, в могилу решили меня свести перед уходом? – он выходит из-за стола и облокачивается на его край.
– Да, нет, с чего вы взяли? Я вообще только вернулась, не понимаю, о чем вы? Тимофей, – она поворачивает голову ко мне, и при этом ее голос пропитан иронией, – ты что тут, без меня развлекался?
Твою мать, вот эта ее безумная игра в дурака всегда вызывала во мне восхищение. Беспринципной во всех отношениях Ваське всегда было плевать на окружающих, она никогда не соблюдала субординацию. Пренебрежение и предвзятость ко всему и ко всем одновременно и бесили, и завлекали. Те, кто не знал ее лично, могли призадуматься о том, кто эта девчонка, раз может себе позволить разговаривать так фамильярно с людьми намного старшего возраста.
– Нет, – отворачиваюсь от нее.
Хотелось бы побыстрее закончить весь этот фарс и свалить отсюда.
– Ну, вот и братишка мой не при делах, Лев Владимирович, – она снова обращает свой взгляд на мужчину. – Возможно вы с кем-то нас путаете?!
– Так, – Лёва падает обратно в кресло, – идите отсюда, но помните, что мы еще не закончили. Я точно знаю, что в том, что сейчас происходит, замешана ваша семейка, – он показывает на нас пальцем, а потом смыкает большой и указательный в объединяющем жесте.
– Пф-ф, Лев Владимирович, а вы еще говорите про воспитание, – фыркает девушка, а сама цепляет меня под локоть и тащит к выходу.
– Я за вами наблюдаю, – напоследок кидает мужчина, и Василиса меня в буквальном смысле этого слова выталкивает за дверь.
– Не слышу «спасибо», Тимош.
Она опирается плечом на стену, а моя замедленная реакция на происходящее вдруг догоняет время, и злость потоком сносит все адекватные чувства. Молниеносно припечатываю девушку за шею к стене.
– Что, хочешь показать силу? – зло шипит она. – И так понятно, что ты сильнее, Тимоша, вот только твоя сила сейчас играет против тебя.
– Заткнись, Вася, – севшим от переизбытка чувств голосом шиплю на девушку.
– А я не хочу молчать, понимаешь? – она собирает в кулаки футболку у меня на груди и прижимается ближе. – И не буду, и пусть эта сука белобрысая к тебе и на пушечный выстрел не подходит, – она прижимается тесно и хрипит мне в лицо, обдавая меня мятным дыханием.
– Это не тебе решать, – руки так и чешутся ей по макушке треснуть.
– Ошибаешься, мой милый, – она отпускает ткань футболки на моей груди, и ее руки, словно плети, овивают меня за талию, – ты только мой, а об этой нищебродке и думать забудь, пусть со своими выродками тусуется в своем захолустье.
– Заткнись.
В ушах от ее слов зазвенело, и я понял, что еще секунда, и не сдержусь. Отталкиваю от себя девчонку, и она с глухим звуком удара впечатывается в стену. Разворачиваюсь на пятках и хочу уйти, но Василиса впивается в запястье тонкими пальцами.
– Я предупредила тебя, Тимофей, – шипит она мне в затылок, – только попробуй к ней приблизиться, и она сдохнет.
Я стряхиваю ее руку и, сжимая пальцы в кулак, прячу их в карман.
– Бредишь опять? – поворачиваюсь к ней лицом.
– А ты хочешь убедиться? – фыркает она, и по ее взгляду, которым она смотрит на меня, понимаю, что нет.
– Только попробуй сделать хоть одно резкое движение в сторону Есении, и…
– Есении? – она вздергивает бровь. – Ты уже зовешь ее по имени? Неужели все зашло так далеко?
– Господи, Вася, заткнись. Дурку не гони.
Нас отвлекает шебаршение за дверью. Бросаю короткий взгляд на девушку и, не дожидаясь новых выпадов с ее стороны, покидаю коридор, направляясь в сторону класса. Нужно поговорить со Снежинкой.
Глава 23
Мне показалось, что прошла куча времени, прежде чем я вышла из кабинки туалета. А точнее сказать, выползла. Я еле добежала до этажа, удерживая в желудке тот страх, что сковал меня в коридоре после того, как я вышла из этой гребаной кладовки.
– Ну, вот и встретились вновь, домовенок, – голос красавицы ввел меня в ступор, и именно в тот момент я поняла, что меня спасет только чудо.
– Я слышала, ты тут вовсю наших мальчишек окучиваешь? – девушка окинула мня оценивающим взглядом. – А знаешь, тебе идет короткая стрижка.
Пухлые губы изгибает презрительная усмешка, и меня всю как будто потоком гнилой воды из болота обдает. В этот момент чувствую себя головастиком в высыхающей луже.
– Ага, и тебе не болеть, – прикусываю с внутренней стороны щеку.
Яся, это что только что было? Тебе жить, видимо, надоело?
– О, как? – удивленно вскидывает идеально ровные брови Василиса. – Она опять заговорила. Наступаешь на грабли дважды?
Ее рука, словно гадюка, броском проносится перед глазами, и вот она уже сжимает мне челюсть. Тут же вокруг нас плотным кольцом встают девчонки. Я вижу только тех, что стоят непосредственно передо мной и сбоку. Светка. Она смотрит на меня зло, и я не понимаю, за что. Что я ей сделала?
Мгновение, и обстановка меняется. Воздух как будто наэлектризованным становится, и этот ток идет с той стороны, где слышу щелчок закрывающейся двери подсобки.
Василиса мигом отпускает мою челюсть и…
– Привет, дорогой братик, – в голосе столько сарказма и издевки, что от этого тона хочется сбежать и спрятаться, настолько отвратным он кажется.
Я смотрю на Тимофея поверх всех голов и не могу взгляд оторвать. Братик, конечно же, братик, из ее уст это звучит настолько пафосно и неправдоподобно, что я снова начинаю корить себя за то, что вчера сбежала от парня, даже не дав ему возможности высказаться. И вот всего только пять минут назад повторила ту же ошибку. Я смотрю на Тимофея и не слышу ничего. Такое ощущение, что мир замер, и время остановилось, но только не для Василисы.
И звук включается в тот момент, когда…
– Отпусти девчонку, ты видишь, человек на урок торопится? – голос Тимофея врывается так неожиданно. Он протягивает руку ко мне, но…
Василиса перехватывает мой локоть и подтягивает меня к себя вплотную, прицокивает языком.
– Нет, мой дорогой и горячо любимый Тимоша, нам придется поговорить с твоей… – она делает паузу и снова смотрит на меня, – шлюшкой по душам, как девочка с девочкой, правда, Белоснежка?
Я от изумления открываю рот, и меня начинает трясти.
– Бля, Василиса, не дуркуй и херней не страдай, отпусти девчонку, – вступается за меня Тимофей и толкает Василису в сторону.
Но то, что произошло потом, повергло меня в немой шок. Василиса, недолго думая, выкидывает руку и бьет парня кулаком в челюсть.
– Ты че, охерела совсем? – Тимофей прикрывает челюсть рукой и ошарашенными глазами смотрит на Василису.
Я теряюсь в происходящем. Очень трудно уследить одновременно за всем.
– Это ты охерел, урод. Я же тебе говорила, что никто кроме меня не будет с тобой, – шипит Василиса, а я, застыв статуей, смотрю на них двоих и не знаю, что делать.
Я только открываю рот, чтобы вставить свои пять копеек, как девушка хватает Тимофея за шею и впивается ему в губы. Аут. Это прямой нокдаун.
– Так, что тут происходит?
Я не сразу осознала, что этот голос принадлежит взрослому мужчине. Оборачиваюсь к нему, и до меня доходит, что вот оно, то чудо, о котором я просила, и которое меня спасло.
Долго не думаю. Расталкиваю девчонок локтями и как раз вовремя, потому что Лев Владимирович, как и полагается заму по воспитательной работе, сразу разгоняет нас по классам. Я разворачиваюсь и убегаю в сторону кабинета так быстро, что даже оглянуться не успеваю, как оказываюсь на третьем этаже. Побежала прямиком в туалет, потому что тошнота подкатила к горлу.
И вот спустя пятнадцать минут выползаю из кабинки. Божечки, почему же так плохо? Подхожу к раковине и опираюсь на края двумя ладонями.
– Это фиаско, брат, – смотрю на себя в зеркало. – Почему тебе так не везет, а, девчонка?
Извечный вопрос, на который, к сожалению, очень трудно найти ответ.
– Что в тебе не так? – провожу пальцем по отражению.
Этот поцелуй между Василисой и Тимофеем меня никак не задел. Ведь и так понятно, что это все наиграно и далеко от правды, но отчасти девчонка права. Понятно, что мое поведение вызывает в них неправильное видение ситуации. Черт. Правила везде свои, но и одновременно похожи. Новичков никто не любит и, конечно же, никто не готов делиться тем, что само ускользает из рук. Я понимаю Василису. Понимаю, как ей трудно отказаться от Тимофея, но они должны это решить между собой и не впутывать меня в эти разногласия. Я не хочу быть куклой для битья. Да и в своих проблемах хотелось бы разобраться. Боже, почему так тяжело? Когда уже уедем отсюда?