– Я хотела сказать тебе, Хьюго, что эти несколько дней были настоящей сказкой. Это самое лучшее место для медового месяца, и я хочу сказать тебе огромное спасибо за то, что ты сделал его незабываемым.
Он прижал к себе мою руку.
– Да, это было прекрасно, не правда ли? Надеюсь, ты по достоинству оценила то, что твои желания я ставлю во главу угла. Я знаю, как будет лучше, хотя ты и не всегда со мной соглашаешься. Я исполнил твою мечту провести несколько дней в Позитано, но потом мы вернемся домой, и начнется наша настоящая совместная жизнь. Тогда все будет по-другому.
Я не совсем поняла, что он хотел этим сказать, но подумала, что мои усилия последних дней принесли свои плоды. Поэтому решила рискнуть и побороться за главный приз.
Мы вошли в номер, и я ласково притянула его к себе и слегка прижалась к нему. Потом подняла голову и поцеловала его, стараясь вложить в поцелуй всю свою нежность. Он мне ответил. Постепенно страсть нарастала, так что мне пришлось по-настоящему держать себя в руках. Это обязательно произойдет, думала я. Я знала, что произойдет.
Мои руки проникли к нему под пиджак, и я осторожно погладила его по спине снизу вверх, а потом прижалась к нему грудью. Я знала, что против этого ему было особенно трудно устоять, когда мы встречались до свадьбы.
– Хьюго… пойдем ко мне в спальню? – тихо проговорила я.
Я почувствовала, что его тело мгновенно напряглось.
– Я как раз собирался предложить это сам, Лора, – довольно резко сказал он. – Мне кажется, женщине нехорошо проявлять инициативу. Ты со мной не согласна?
Нет, я не согласна. Абсолютно. Ни на секунду. А ты согласна? Но какая же это была глупая ошибка с моей стороны. После всей той нечеловеческой работы, что я проделала, срезаться, как школьнице! Я же знала, что он любит быть главным. Я тут же сдала назад, но была расстроена, и нервничала, и сделала все только хуже. Опять.
– Прости, Хьюго, я не знала, что ты так считаешь. Просто раньше это никогда не было проблемой. Теперь я понимаю, что у тебя другое мнение, чем у мужчин, с которыми я встречалась, и… я всему научусь. Еще раз извини.
Это было ужасно!
– Твои извинения приняты, но я не желаю ничего знать о твоих проститутских отношениях с другими мужчинами. Не хочу даже думать об этом.
Еще несколько дней назад я бы сочла это оскорблением и разозлилась бы. Или обиделась. Но сейчас моим главным чувством было ощущение полного провала. Та непрочная связь между нами, над установлением которой я так трудилась, оказалась разрушена в один момент.
– Дорогой, я не вела себя как проститутка, честное слово. Я ведь все рассказала о себе еще до свадьбы. У меня действительно были отношения с мужчинами, как и у большинства девушек моего поколения. Совсем с немногими. Но ты же знаешь, ты – первый, кого я полюбила и за кого захотела выйти замуж. И провести вместе всю свою жизнь.
Я сама была в ужасе от того, как дрожал мой голос, но почему-то не могла не извиняться.
– Прости меня. Мне просто очень хотелось заняться с тобой любовью, и я не понимаю, что сделала не так.
Его лицо смягчилось, и он нежно взял меня за руки.
– Я полагаю, тебе еще нужно многое узнать о браке и о том, как думают мужчины. Я вовсе не хотел сказать, что ты вела себя как проститутка, и прошу извинить меня за эти слова. Но существует большая разница между несерьезными отношениями и долговременным партнерством. Я должен уважать тебя, Лора. А когда ты умоляешь о сексе, то сама себя унижаешь. Ты это понимаешь?
Нет, хотелось мне крикнуть. Нет, нет, нет. Не просто крикнуть, а завопить во весь голос. Но я промолчала.
Изо всех сил стараясь не разреветься, я легла в постель. Я все еще надеялась, что Хьюго передумает, но в глубине души знала, что сегодня он ко мне не придет. И я снова сама все испортила.
Я долго не могла уснуть. Последнюю ночь своего идеального медового месяца в Венеции я провела, размышляя о наших отношениях с Хьюго.
Я чувствовала, что запуталась и ничего не понимаю. Я и сейчас ничего не понимаю. Может быть, дело в его возрасте, как ты думаешь? Или в происхождении? Как ты считаешь, Имо?
Нужно все время помнить о том, что он сделал все, чтобы этот медовый месяц был идеальным. Он был внимательным и заботливым и накупил мне множество небольших подарочков. Может быть, все это много шума из ничего? Может, я всего лишь раздуваю проблему? Что из того, что он не захотел проехаться на вапоретто и мне не удалось покататься на гондоле, как я мечтала? Это и в самом деле довольно пошло. И возможно, мои настойчивые попытки затащить его в постель он воспринял как некую форму критики, что он меня не удовлетворяет? Может быть, и у него есть свои уязвимые места, несмотря на то что вроде бы все говорит об обратном. Может ли ответ быть в этом, как ты думаешь?
Наверное, мне просто нужно лучше стараться.
На следующее утро о событиях вечера никто не упоминал, и мы приготовились к отъезду в Позитано. Я так ждала этой части нашего путешествия… но в тот момент чувствовала только усталость и упадок духа. Думала об одном: я замужем уже почти неделю, и мы всего один раз занимались любовью, да и то неудачно.
Несмотря на мое неважное настроение, Позитано действительно оказался лучшей частью отпуска. Хотя когда я пишу это, то ощущаю себя немного виноватой. Дело в том, что Хьюго эта область Италии совсем неинтересна. Он даже не захотел смотреть на Помпеи, потому что считает это дешевым аттракционом для туристов. А я и не посмела предложить совместную поездку на Везувий. Но он не возражал против того, чтобы я взяла водителя и отправилась туда без него, пока он читает газеты, делает телефонные звонки и все такое прочее. И он всегда с радостью встречал меня, когда я возвращалась обратно. Наверное, он велел водителю предупреждать его, когда мы едем назад, потому что каждый раз, когда я входила в номер, меня уже ждал бокал холодного вина.
В каком-то смысле это было даже облегчение – мне не нужно было проводить целый день с Хьюго и всячески ублажать его. У меня появилось время для себя. Возможно, я просто не создана для брака. Тебе сначала тоже было трудно? Не думаю… ты тогда прямо лучилась от счастья, я помню.
Но в нашей сексуальной жизни произошли кое-какие улучшения! Я учусь. Рецепт здесь такой: нужно дать понять Хьюго, что я с радостью его приму, но самой никаких предложений не делать. Я попробовала сделать так прошлой ночью, и он сам пришел ко мне в спальню! Улучшение состоит в том, что ему захотелось заняться со мной любовью, но, к сожалению, сам процесс все еще не очень. Что я говорю – «не очень». Я слишком вежлива. Это было ужасно. Почти насильственное проникновение, пара минут – и все. Я не получила ни грамма удовольствия.
Я ничем не дала понять Хьюго, что я недовольна, но странным образом он сам заговорил об этом сегодня утром.
– Лора, я знаю, что ты изо всех сил стараешься получить удовольствие от секса. Но какими бы комплексами ты ни страдала, я уверен, что, когда мы вернемся в Оксфордшир, все наладится. Я помогу тебе преодолеть любые твои проблемы.
Он взял мою руку и поцеловал ее.
Знаешь, до этой минуты мне даже в голову не приходило, что Хьюго может искренне считать, что проблема во мне! А может быть, так и есть? Я хотела возразить, заявить, что это совсем не так, – машинально. Но у Хьюго был такое участливое лицо, что я только кивнула и сказала, что тоже так думаю и со временем все действительно наладится.
Итак, медовый месяц кончился. Я много узнала о Хьюго и много узнала о себе. Я никогда не считала себя неблагодарной и высокомерной, но теперь мне ясно, что я во всем вижу вину Хьюго, хотя на самом деле он только и делает, что старается доставить мне удовольствие. А что касается его, я поняла, что он совершенно не может воспринимать критику. Ни в какой форме. Ни прямую, ни предполагаемую. Может быть, корни этого кроются в детстве? Обычно так и бывает, как мне кажется.
С любовью и с грустью,
Глава 21
Стелла сидела в кухне. Это была единственная комната во всем доме, которую она считала более или менее удобной. Как только рассвело, она вышла из гостевого домика и открыла заднюю дверь своим ключом. Первый раз за все время Стелла могла войти в главный дом тогда, когда этого хотела, и она чувствовала, что должна быть там ради Лоры. Чтобы хотя бы пожелать ей доброго утра, когда она проснется. У обоих ее детей браки сложились по своему неудачно, и она не могла избавиться от мысли, что причиной было то, как она их воспитала. Нужно было лучше скрывать свою боль. А Дэвид… Дэвид, если уж на то пошло, мог бы иметь чуть больше совести. Что толку в муже, который приносит тебе только огорчения?
В отличие от остальных комнат в доме, холодных и безрадостных, кухня была старомодно-уютной. Вся техника была новой, но шкафчики выглядели так, будто их сделали еще до войны и много раз покрывали краской. Создавалось впечатление, что эта кухня не менялась много-много лет, и Стелла невольно подумала, сколько раз ставились тарелки с едой на этот огромный сосновый стол. И сколько радостей и печалей было здесь пережито.
Она сама плохо спала ночью и совсем не удивилась, когда открылась дверь и появилась такая же изможденная Имоджен.
– Доброе утро, милая. Почему ты так рано встала?
Стелла кивнула на чайник со свежезаваренным чаем и пододвинула к Имоджен белую фарфоровую кружку. Она знала, что ее бывшая сноха предпочитает кофе, но у нее не было сил вставать и варить его.
– Доброе утро.
Имоджен слабо улыбнулась, пожала плечами и села за стол. Она явно была занята своими мыслями, но Стелле требовалось с кем-нибудь поговорить. Может быть, Имоджен знает, что творилось в жизни Лоры последние десять лет. Она пыталась пробиться к собственной дочери, но, как ей казалось, на пути всегда стоял Хьюго. Он был непреодолимым барьером… вот именно, был. Теперь его больше нет.