позволил тебе это. У этого парня все козыри на руках. Что возвращает нас к моему изначальному вопросу. Он хочет, чтобы проект представила вся команда, или предпочел бы услышать его от тебя лично во всех интимных подробностях? Потому что, клянусь Богом, Кейси, если тебе придется делать доклад в стрингах и бюстгальтере, виляя задницей у шеста, вынимай карточку нашей компании и заказывай белье от Frederick’s Hollywood.
– Вон из моего кабинета!
– Нет.
Я откидываюсь в своем кресле.
– Хотите сделать мистера Дейда счастливым? Отлично. Насколько счастлив, по-вашему, он будет, когда услышит, как вы меня здесь унижаете?
Его ухмылочка возвращается на место.
– Узнаю мою девочку. Вот теперь ты рассуждаешь как безжалостная бизнес-леди, которую я знаю и люблю. – Он встает. – Для протокола – я не хочу тебя расстраивать. Я хочу, чтобы ты была счастлива, богата и доступна… для мистера Дейда. Я тоже буду держать с ним связь, но ты всегда будешь главной точкой соприкосновения…
– Это такой каламбур? – огрызаюсь я.
Том удивленно моргает, потом безудержно хохочет, словно Санта-Клаус навеселе.
– Господи, мы все стали параноиками! – восклицает он, когда смех перешел в хихиканье. – Точка соприкосновения – уверен, мистер Дейд будет тобой доволен.
Он качает головой и разворачивается к выходу, все еще веселясь.
– Если вы считаете, что мы с вами одного поля ягоды, то это не так.
Том резко разворачивается и ждет продолжения.
– Я допустила ошибку. Вступила в связь с посторонним, когда встречалась с другим мужчиной. Это было неправильно.
– Я уже говорил, что не виню тебя за это…
– Но вам следовало бы, – возражаю я. – Единственная причина, почему вы этого не делаете, – у вас нет ни чести, ни совести. Нет понятия о добре и зле. Вы – распутный нарцисс, который, возможно, покупает любовь по каталогу Крейга. Я оступилась. Вы же давно упали на дно.
Том ждет удара. Его самообладанию мог бы позавидовать любой игрок в покер, если бы не напрягшиеся желваки. Но вот он пожимает плечами с вымученной беззаботностью:
– Я позвоню мистеру Дейду и узнаю, в каком виде он желает получить отчет.
Он берется за ручку двери.
– Том! – зову я его, и он оборачивается. – Не надо звонить ему. До сих пор я прекрасно справлялась с этим делом. И руководители Maned Wolf доверяют мне. Не унижайте всю команду своим вмешательством.
Я складываю руки на груди, демонстрируя упрямство. В глазах Тома загорается огонек, только я не знаю, что он означает. В итоге он кивает:
– Отлично, поступай как считаешь нужным. Как я уже сказал, просто продолжай делать его счастливым. Если я узнаю от него, что ты не справляешься, жди беды. И не от меня, а от вышестоящих. – Улыбка Тома стала жесткой. Моя выходка достигла цели. – И я советую тебе перестать складывать руки на груди, – добавляет он.
– Прошу прощения?
– Это напоминает мне о том, как ты сложила руки на груди в кухне Дейва. Ты ведь помнишь, да? Когда пыталась скрыть, как напряглись твои соски, но вместо этого показала мне свою… точку соприкосновения.
Мое лицо вспыхивает. Я понимаю, чего он добивается. Он зол. Он хочет вогнать меня в краску, чтобы я перестала быть праведницей.
Но еще он не желает больше терять свое драгоценное время. Он просто разворачивается и уходит.
Я расслабляюсь и пытаюсь стереть из памяти последние несколько минут разговора. Том не прав. У Роберта не все козыри на руках, и я действительно расправлюсь с Дейвом после работы.
Но теперь Дейв – лишь один из моих врагов. Война развязала руки террористам, и, как бы я ни бодрилась сегодня утром, у меня недостаточно оружия, чтобы сразиться со всеми разом.
Глава 12
День еле тащится. Телефонный звонок, на который я не ответила, пока разговаривала с Томом, был от Симоны. По моему молчанию она поняла, что что-то пошло не так. Я посылаю ей сообщение с обещанием позвонить завтра. Я не могу поговорить с ней прямо сейчас, меня еще трясет от наглости Тома. Я кое-как провожу совещание со своей командой. Аша опять сама безупречность. Открытое противостояние ей пока не выгодно, она предпочитает выждать нужный момент. Скоро ли он настанет? Найдет ли она нужный рычаг?
Но подобные мысли бесполезны, как соломенная шляпа в грозу. Я под проливным дождем, я скоро промокну до нитки, так какой смысл думать о солнце?
Я пробираюсь через этот день, приезжаю в ресторан и тут же нахожу Дейва за задним столиком. Я смотрю, как он заказывает нам по стакану белого вина и закуску из кальмаров. Скорее всего, мы выпьем первое и проигнорируем второе.
Он встревожен, украдкой поглядывает то налево, то направо, как будто ждет нападения через окно, а не через главный вход. Когда я сажусь за столик, он приветствует меня робким кивком и чуть ли не благодарной улыбкой.
– Ты одна, – говорит он. Облегчение вырывается из него, как пар из кипящего чайника.
– Пока да. – Я делаю глоток вина. Сухое с нотками цитрусовых.
Дейв выглядит больным.
– Я… я зашел слишком далеко вчера вечером, – пускается он в объяснения, запинаясь. – Я слишком остро отреагировал.
Какое знакомое объяснение! Некоторое время назад я попробовала быть с Дейвом немного более напористой, в смысле секса, да. Я поддалась импульсу, села ему на колени, когда он допил свое вино, и грубее, чем обычно, попросила взять меня. Он быстренько ретировался. Попросту отверг меня.
На следующий день он извинился передо мной. Сказал, что слишком остро отреагировал, потому что я вела себя непривычно. Он не хотел, чтобы я менялась. Теперь я вижу, насколько абсурдно это объяснение. Все меняется. Все. А я всего лишь решила разнообразить нашу постельную жизнь. Если мы не можем сделать такую малость, то на что мы вообще способны, черт побери?
Но в этом было и что-то зловещее. Он сбежал, когда я попыталась открыто соблазнить его. Ушел, как только я предложила новую идею, фривольную и игривую, не подчиняющуюся никаким правилам. Дейв всегда хотел контролировать меня.
Именно это привлекало меня в нем. Я боялась свободы, меня пугали собственные импульсы.
Я изменилась.
– Кейси, ты меня слышала? Я зашел слишком далеко.
– Я слышала тебя.
За угловым столиком сидит женщина и хихикает. Она одна, и только через несколько минут я замечаю у ее уха сотовый телефон.
Дейв кивает в сторону другого столика, который находится ближе к центру. На трех мужчин, смакующих напитки.
– Это члены моего клуба, – говорит он. – Я бы не хотел, чтобы мы устраивали здесь сцену.
– Правда? – приподнимаю я бровь. – Я пришла не для того, чтобы устраивать сцены, но я нахожу интересной идею, что я должна задумываться над твоими предпочтениями.
Он стрельнул на меня глазами.
– Это ты обманула меня. Ты предала меня. Я дал тебе все. Я дал тебе эту работу…
– Ты помог мне с собеседованием.
– Да ты и этого не могла сделать! Я купил тебе белые розы, подарил рубин, который ты все еще носишь на своем пальце! Я дорожил тобой!
Я качаю головой. Из кухни доносится звон посуды, на улице сигналит машина.
– Ты никогда не дорожил мной. Ты дорожил идеалом, который придумал себе.
– О чем ты говоришь? По-твоему, это игра?
– Нет, это война. Кровавая бойня.
– Я собираюсь все рассказать Дилану.
Я улыбаюсь. Он как ребенок, который бежит к взрослым за утешением. Я бросаю взгляд в сторону стойки администратора… Вот и он. Роберт. Он говорит с администратором, но смотрит на меня.
– Не думаю, что это будет хорошей идеей, – медленно произношу я. – То есть рассказать крестному.
– Конечно, ты так не думаешь! – фыркает Дейв. – Ты думала, что сможешь просто взять и уйти… – Он начинает распаляться, но тут же затихает, потому что замечает идущего к нам Роберта. Его нельзя не заметить. Роберт заполоняет собой все пространство. Он подходит к столику, не сводя глаз с Дейва.
– Так это вы тот мужчина, который вот-вот проиграет, – произносит он.
Я ежусь. Я не против сразиться с Дейвом, но мне не нравится, когда кто-то делает это за меня. Вчера вечером Том взял ситуацию в свои руки, но тогда дело обстояло иначе. Здесь, в безопасности ресторана, приветствуется сдержанность.
Дейв открыл рот, но вместо членораздельной речи с его уст сорвалось несколько обрывочных фраз:
– Вы, должно быть… почему… когда…
Роберт снисходительно усмехается и кладет руку мне на плечо.
– Я сяду вон там. – Он показывает на пустой столик в центре зала. Оттуда он будет прекрасно видеть весь ресторан, и весь ресторан будет видеть его. – Просто махни рукой, если что, – говорит он и выразительно смотрит на меня, прежде чем учтиво кивнуть, удаляясь.
У Дейва лицо цвета грудки малиновки. Он сидит и остервенело колотит вилкой по столу, словно хочет выяснить, легко ли поцарапать столешницу.
– Ты пригласила меня сюда, чтобы унизить, – шепчет он.
– У тебя учусь.
Он молча смотрит в стол, направляя весь свой гнев на вилку. Это своеобразный метроном, задающий ритм нашей встрече.
– Так не должно быть, – говорю я. – Нам надо перестать причинять друг другу боль. Мы могли бы объявить перемирие, построить нашу жизнь заново и двигаться дальше.
– Отдельно.
Непонятно, вопрос это или утверждение. В любом случае я подтверждаю его слова кивком.
– Ты нужна мне, – говорит он, голос дрожит от эмоций. Его взгляд снова блуждает по залу, останавливается на женщине с яркими крашеными волосами, на мужчине в дорогой одежде и с дешевыми татуировками, на даме, которая до сих пор смеется сама с собой, и, наконец, на Роберте Дейде. – Мне не нравится этот город, он безвкусный, наглый, бесстыжий, он…
– Он пугает тебя, – заканчиваю я за него.
– Я не говорил этого, – огрызается он.
– Нет, не говорил, по крайней мере, не делал подобных заявлений. Но за тебя говорили тысячи мелочей. – Он обжигает меня взглядом, но позволяет продолжить. – Ты родом из мира, где жизнь протекает спокойнее. Где до сих пор чтутся традиции, а скромность – всего лишь качество характера, а не помеха в жизни. Ты приехал в Лос-Анджелес из-за работы. Ты думал, что сумеешь справиться с сиянием Голливуда, со всем этим многоцветьем, агрессивными женщинами и красавчиками мужчинами, но ты не смог, не так ли?