— Они все были герои, — с болью отчаяния сказала Маргарита Александровна. — Погиб героической смертью — во время исполнения действия эти слова казались высокопарными до банальности, а теперь их истинный смысл очищается от самого ядра.
— Рита! — Куницын вскочил со стула. — Золотые слова! Вы как синхрофазотрон — умеете расщеплять мысль. Согласны со мной, Иван Данилович?
— Я нынче хожу в статистах, — ответствовал тот, наслаждаясь ролью страдальца.
— Вы главный нынче человек, хоть и пытались скрыться, — Рита также вскочила с дивана, перемещаясь к столу.
Они заговорили возбужденно, мешая друг другу, пытаясь за громкостью тона скрыть истинное состояние души.
— На столе пир горой, а гостей не кличут.
— В самом деле, горло пересохло… Сейчас я сделаю новой шипучки.
Но едва дошло до дела, Маргарита Александровна пригубила и с недоумением уставилась на рюмку:
— Из той ли бутылки мы пьем? Какая там вода?
— Кого вы спрашиваете, Маргарита? — поинтересовался Куницын. — Пространство?
— Я не спрашиваю того, кто знает истину.
Мужчины переглянулись. Куницын сделал приглашающий жест Сухареву:
— Что скажет наука? Две пинты оранжада, не так ли?
— История довольно общеизвестная, — отвечал Иван Данилович, запуская руку в сундуки памяти. — Там была тяжелая вода, для меня это несомненно.
— Тяжелая? — удивилась Маргарита. — Выходит, это связано с атомной бомбой?
— Скорее с ее историей, — поправил Иван Данилович. — Если вы не возражаете, я могу вкратце…
— С удовольствием послушаем, — предложил Куницын.
Маргарита Александровна промолчала, выразив абсолютное внимание всей своей позой.
— Принято считать, — начал Сухарев, — что немецкие ученые всячески саботировали работы по проекту атомной бомбы. Оттого, дескать, Гитлер и не поспел с нею. Это верно, но это еще не все. Разведки стран антигитлеровской коалиции знали о том, что ведутся работы над созданием нового оружия огромной разрушительной силы… Короче говоря, в бутылке из-под оранжада была тяжелая вода, используемая в качестве замедлителя ядер урана при цепной реакции. Игорь достал тяжелую воду, видимо, в Норвегии, где она и производилась. За тяжелую воду шла битва, не менее великая, но зачастую незримая. Немцы построили завод по производству тяжелой воды в одном из самых глухих уголков Норвегии — в Веморке. А сам завод назывался «Норск Гидро». Немцы рассчитывали: уж в такой-то глухомани никто не найдет. Но английская разведка дозналась о заводе с помощью норвежских патриотов, я же говорю: на земном шаре нынче спрятаться негде. Англичане послали диверсионную группу и смогли без потерь устроить взрыв завода, уничтожив при этом 3600 галлонов тяжелой воды. Завод был основательно выведен из строя. Это случилось 27 февраля 1943 года. А спустя полгода Игорь был арестован. Гестаповцы, видимо, предполагали, что он работает на англичан, они хотели бы видеть в нем одного из организаторов взрыва в Веморке, которых им не удалось поймать. Тем временем немцы восстановили «Норск Гидро», он заработал опять. Охрана была усилена, диверсантам теперь не прорваться. Тогда английская авиация обрушивает на «Норск Гидро» бомбовый удар. Результаты более чем скромные, но немцы теперь понимают, что они разоблачены, и пытаются спасти остатки тяжелой воды. 20 февраля 1944 года из гавани озера Тинто вышел самоходный паром «Гидро», держа курс на Гамбург. Рейс строго секретный. Но немцы не ведают одного: в трюме «Гидро» заложена мина. Паром взрывается и идет на дно морское. Так немецкая тяжелая вода растворилась в Северном море, и немцы уже не делали попыток наладить ее производство. По-моему, это и есть истинная причина того, что проект создания немецкой атомной бомбы был сорван.
Маргарита обратила взор на Куницына:
— Это так, Эжен?
— Не мне судить, — отвечал тот с застенчивой улыбкой. — Историки знают войну лучше, нежели те, кто делал ее. У каждого из нас был свой узкий участок, историк же охватывает сразу все своим глобальным оком.
— Имеются поправки, замечания, предложения? — самолюбиво спросил Сухарев.
— Представьте, Иван Данилович, все абсолютно точно. Могут быть лишь дополнения — про Игоря. Он получил приказ из нашего Центра найти тяжелую воду еще в конце сорок второго года…
— Простите, что встреваю в ваш сугубо профессиональный разговор, — заговорила Маргарита Александровна. — Насколько я знаю, тяжелая вода не пригодилась ни союзникам, ни нам.
— Возражений нет, дорогая всеведущая Маргарита, — с галантным поклоном отозвался Куницын. — Американские ученые, равно как и наши, использовали графитовые замедлители. Но на войне всегда приходится рассчитывать запасные варианты. И получить две пинты тяжелой воды было крайне важно хотя бы в качестве вещественного доказательства немецкой версии. Игорь провез ее через все кордоны аж из самой Норвегии, но на последнем этапе, как видите…
— Эжен, откуда вы все это знаете? — вопрошала Маргарита себе на беду. — Словно вы эту воду и взрывали своей недрогнувшей рукой.
— Хотел бы, да не получилось, — отшучивался Евгений Петрович, наполняя бокалы. — Пороха не хватило, снабженцы подвели.
Маргарита Александровна пересела на край стола, взгляд ее притягивался к черному «дипломату», оставшемуся лежать на полу в небрежно прихлопнутом виде, и белые листки, зажатые тисками бортов, свешивались оттуда, дразня ее. Она склонилась над чемоданчиком, пытаясь выдернуть хотя бы один верхний листок, но тот намертво врос в прошлое и не желал отделяться. Потребовалось вмешательство мужской руки. Сухарев безбоязненно ухватил «дипломат» за шкирку, выпуская листки на свободу.
— Еще один разик, наугад, — просила Маргарита Александровна, вглядываясь в немые строчки текста.
Чувствуя себя хозяином положения, Сухарев небрежно перебросил листки на другой край стола.
— Может, в другой раз, Маргарита Александровна? Время позднее, работа безрадостная. Мы и без того перегружены нашим прошлым.
— Что там? Прошу вас, — допытывалась она.
— Уверяю вас, ничего занимательного.
Полковник Куницын взял листки, бегло пробежал заголовки и перебросил дальше, на крышку магнитофона.
— Ритуля, вы становитесь педантом. Кому интересны эти бюрократические каракули? Кроме очередной гадости, ничего там не может быть, уверяю вас.
— Это там, да! Вы нарочно не хотите, я знаю, — Маргарита Александровна пустилась вслед за отдаляющимся прошлым, догнав листки у самого среза. От ее прикосновения они упали на пол, разлетевшись в стороны. Она подняла наугад. — Тогда я сама… Нидершрифт… Что это? Что-то знакомое. Сейчас поищу в словаре…
Я помню все до последнего вздоха. Теперь они были добры и внимательны, они не хотят причинять мне раздражение излишним шумом, и потому дверь приоткрыта, чтоб не лязгать. Руки скованы за спиной, а это значит, что у меня в запасе несколько минут, потом счет пойдет на секунды, потом на доли секунд, и уж после этого — на вечность, но я должен остаться верным себе до конца, и никто не отнимет у меня моих последних секунд. Ведь даже если есть одна-единственная секунда, все равно это очень много, почти беспредельно, и даже за одно самое малое мгновенье можно успеть обдумать все. Остановись мгновенье, ты неотвратимо.
Имперский военный суд
Государственная полиция
Имперское криминальное
управление II 548/45
Каторжная тюрьма Плетцензее
30.03.1945
Присутствовали:
1) старший советник военного суда Ноак
2) инспектор военной юстиции в качестве
чиновника тюремной канцелярии Людвиг
По уголовному делу
коммивояжера Поля Дешана Дело
№ 18/441
Нижеперечисленные лица явились в каторжную тюрьму Плетцензее для приведения в исполнение над Полем Дешаном смертного приговора, вынесенного ему Имперским военным судом 16 февраля 1945 года.
Вошли в помещение для казни в каторжной тюрьме в 9 часов 50 минут.
В помещении для ввода приговоренного палач Ритгер доложил вышепоименованному старшему советнику военного суда о своем присутствии и сразу же вместе с 3 своими помощниками занял место непосредственно у стола.
При исполнении своих служебных обязанностей присутствовали:
1) в качестве представителя тюремной администрации Дунк
2) в качестве тюремного врача Бергер
Ровно в 10 часов 02 минуты приговоренный со скованными за спиной руками был введен в помещение двумя старшими тюремными охранниками и предъявлен старшему советнику военного суда, подписавшему настоящий протокол.
Вышепоименованный старший советник военного суда прежде всего установил идентичность личности введенного с личностью приговоренного и затем дал приказ привести в исполнение приговор Имперского военного суда в Берлине от 16 февраля 1945 г.
С этого момента помощники палача сменили старших тюремных охранников.
Был откинут занавес помещения для казни. Предводительствуемый палачом, приговоренный был немедленно подведен к гильотине.
Поведение приговоренного было спокойным.
После предварительного оголения плеч он без сопротивления был уложен на стол гильотины. Сразу же вслед за тем ножом гильотины голова была отделена от тела. Палач Ритгер немедленно доложил о приведении смертного приговора в исполнение. Труп был уложен помощниками палача в находившийся в соседнем помещении гроб и передан представителям Анатомо-биологического института Берлинского университета.
Приведение приговора в исполнение продолжалось:
а) от момента ввода до передачи палачу — 0 минут 4 секунды.
б) от передачи палачу до совершения казни — 10 секунд.
В 10 часов 02 минуты 14 секунд приведение приговора в исполнение было закончено.