— Я знаю, просто… черт, Диана. Всю жизнь у меня в голове был образ идеального спутника жизни. Рик под него не подходит.
— Сердце не всегда слушается разума.
Шеннон встряхнула волосами, и на ее глазах выступили слезы.
— А знаешь, что самое смешное?
— Что?
— Всю жизнь я все делала правильно. Я жила с осознанием того, что, будучи единственной дочерью священника из небольшого городка, я должна следовать определенным правилам. И это мне совсем не мешало. Мне нравилось поступать так, чтобы мои родители были счастливы и гордились мной. И сейчас я понимаю, почему они так хотели привить мне сильные моральные ценности. Потому что в тот момент, когда я забыла о морали — когда решила связаться с Риком, — я была обречена гореть в аду. — Шеннон нервно усмехнулась. — Я твердо верю, что за грехи надо платить.
— А в чем твой грех, Шеннон? В том, что ты спала с ним, или в том, что влюбилась?
Шеннон не ответила. Она не влюбилась в Рика. Он был просто безумно привлекательным, и все.
Зазвонил телефон, и Шеннон взяла трубку, радуясь возможности отвлечься от мучившей ее проблемы:
— Шеннон Уэлш.
— Мисс Уэлш, меня зовут Том Флетчер.
Имя было ей незнакомо.
— Слушаю вас?
— Я напарник Рика Хардисона.
Это имя было слишком хорошо знакомо.
— Что-то случилось с Риком! — Шеннон не спрашивала, она была в этом уверена.
— В него стреляли.
— Нет! — У Шеннон упало сердце.
— Мне жаль сообщать вам это…
— Он умер?
— Нет. По крайней мере он был жив, когда его везли в операционную. Врачи говорят, рана не смертельная, но Рик потерял много крови.
— Я еду. Больница Фэрфакса?
— Да. Нет необходимости спешить. Они говорят, это займет время…
— Я еду.
— Хорошо.
— Обещайте, что он не умрет, — прошептала Шеннон, понимая, как глупо это звучит.
— Рик очень упрямый, Шеннон. Он не умрет.
— Как… — Шеннон боролась со спазмом, сдавившим горло. — Как вы узнали, что нужно позвонить мне?
— Он звал вас перед тем, как потерять сознание.
Глава 6
Том Флетчер был крепок, как дуб, и пока они ждали известий о состоянии Рика, Шеннон опиралась на него, благодарно принимая его поддержку.
Он принес ей воду, и она заставила себя выпить. Затем Том принес ей шоколадку, от которой Шеннон отказалась, едва заметно качнув головой.
Она ходила из угла в угол и плакала. Она молилась так искренне и усердно, как не молилась никогда. И в течение всего этого времени Шеннон опиралась на руку Тома.
— Почему так долго? — в десятый раз спрашивала она его. — Если рана не смертельная, почему же так долго?
Том тер виски, и беспокойство отражалось в его глазах.
— Если бы я знал. Я не знаю.
Когда к ним вышел усталый человек в костюме хирурга, Шеннон бросилась ему навстречу:
— С Риком все в порядке? Он в сознании? Можно нам к нему, пожалуйста?
Доктор перевел глаза с нее на Тома:
— Вы родственники?
— Да, — выпалила Шеннон.
— Не кровные, — добавил Том. — Но ближе нас у него никого нет.
Доктор засомневался, потом кивнул:
— Его дело плохо, но все могло быть значительно хуже.
— Он жив, — выдохнула Шеннон, чувствуя, что ноги ее не держат.
По-видимому, Том это понял и обнял ее, придерживая.
— Насколько плохо?
— Ваш друг получил огнестрельное ранение в правое плечо. Вернее, в подключичную часть плечевого сплетения…
Том открыл рот, и, видя это, врач указал на грудь:
— Вот сюда. Плохо то, что в этой части расположено много нервных окончаний и кровеносных сосудов, чем и объясняется большая потеря крови. Однако есть и хорошие новости. Ключица задета, но повреждение не сильное. — Доктор пригладил рукой мокрые волосы. — Несколько недель ему нельзя будет двигать рукой. И придется наложить гипс.
Рик умер и каким-то образом попал в рай. Он понял это, когда, открыв глаза, увидел ангела.
Потом на него обрушилась боль, и Рик решил, что он все-таки в аду. Но что в аду делает Шеннон?
— Рик, — прошептала она.
Рик промычал нечто нечленораздельное. В горле пересохло, верхняя половина тела болела так, как будто ее изрезали ножом.
— Рик, это Шеннон.
А то он не знает. Ни у кого в мире нет таких огромных голубых глаз. Рик слегка кивнул, и это вызвало новый приступ боли. Он застонал.
Почувствовав, как Шеннон сжала его левую руку, Рик попытался ответить тем же. Видимо, ему это удалось, потому что Шеннон улыбнулась сквозь слезы.
— Доктор говорит, с тобой все будет в порядке. Нет серьезных повреждений.
Нет серьезных повреждений? Какого черта тогда его так скручивает от боли?
— Через пару недель ты будешь как новенький.
— Где… — прохрипел Рик.
— В больнице Фэрфакса. Ты в хороших руках.
— Воды…
Шеннон нахмурилась:
— Они мне запретили что-либо тебе давать. Сейчас я позову медсестру.
— Нет! — Дорого стоило ему это слово, но Рик не хотел, чтобы Шеннон уходила. Он сильнее сжал ее руку. — Останься.
— Только на пару минут — так врач сказал. Но завтра я обязательно приду опять.
Веки Рика наливались свинцом. Он боролся с собой, чтобы не потерять сознание. После ухода Шеннон у него будет полно времени, чтобы выспаться, он будет даже рад заснуть — это поможет скоротать время до того, как он снова увидит ее.
— Шеннон, — прошептал Рик.
Она наклонилась, и он уловил ее аромат. Волшебное утешение среди запахов больницы.
— Да? — нежно прошептала она.
Рик закрыл глаза, собрался с силами, затем снова открыл их и произнес:
— …скучал по тебе.
— О, Рик! — Шеннон заплакала. — Я тоже по тебе скучала.
— Я… рад.
Скрип резиновых подошв показался Рику оглушительным. Потом послышался женский голос:
— Мисс Уэлш, мне очень жаль, но вам пора уходить.
— Нужна вода. Он хочет пить. — Шеннон посмотрела на медсестру.
— Кто-нибудь еще… пострадал? — произнес Рик с усилием.
— Нет, только ты.
— Хорошо. — Рику невыносимо хотелось спать. Но ему в голову пришла мысль. — Берт.
Шеннон одарила его ангельской улыбкой, нежно провела пальцами по щеке, подбородку и губам и спросила:
— Кто такой Берт?
— Собака.
Улыбка Шеннон сползла с лица.
— Какая собака?
— Моя… собака.
— Ты хочешь сказать, — Шеннон открыла рот от удивления, — твою собаку на самом деле зовут Берт?
Не совсем подходящая обстановка для таких признаний, но Рик хотел быть уверенным, что кто-нибудь позаботится о его собаке.
— Небольшая… шутка. — Рик попытался изобразить невинную улыбку и понял, что скорее всего это напоминало гримасу. — Извини.
Шеннон потребовалось несколько секунд, чтобы ошарашенное выражение исчезло с ее лица.
— Ладно, потом это обсудим, — сказала она в конце концов. Сжав его руку на прощание еще раз, она улыбнулась, и губы ее дрожали. — Не в моем стиле бить лежачего. Ты не беспокойся. Я пока возьму Берта к себе.
— Когда?
— Шшш, теперь поспи. Я приду завтра, обещаю.
— Шеннон?
— Да?
Рик открыл было рот, но не успел ничего сказать, потому что сознание покинуло его. Его глаза закрылись, и наступила темнота.
Рик отсчитывал время по появлениям Шеннон в больнице. Первые несколько раз он открывал глаза и видел ее рядом, но сознание его было не совсем ясным, и он не мог сказать ничего вразумительного, чтобы поддержать разговор.
Так что Шеннон даже не имела представления, как много значило для него ее присутствие. Хотя Рик понимал, что выживет, оцепенение в плече и руке беспокоило его. Он приходил в сознание со страшной мыслью, что руку ампутировали. Но когда просыпался и видел ободряющую ясную улыбку Шеннон, страх, затаившийся где-то глубоко в животе, исчезал.
Пока он был в сознании, Шеннон говорила о Берте, или о лаборатории, или пересказывала какие-нибудь возмутительные слова Дианы. Она болтала ни о чем и обо всем, и Рик очень ценил эти ее визиты.
Шеннон была рядом, яркая звезда в темноте, и это единственное, что имело для него значение. Она была рядом.
На шестой день пребывания Рика в больнице Шеннон приехала в одиннадцать утра и нашла его палату пустой. Она запаниковала, выбежала из палаты и бросилась к столу медсестры.
— Где Рик Хардисон? Что вы с ним сделали? Где он?
Медсестра улыбнулась, и Шеннон сразу успокоилась. Медсестры не улыбаются, когда пациенты умирают.
— Его перевели в отдельную палату.
— О, спасибо! Где он?
— Вы уверены, что хотите знать? Он чувствует себя уже достаточно хорошо и может вести себя не самым лучшим образом.
— Я рискну, — радостно рассмеялась Шеннон.
Медсестра назвала номер палаты Рика. Шеннон поблагодарила ее и поспешила к лифту. Выходя на нужном этаже, она не могла не улыбнуться. Ей не пришлось спрашивать, где палата Рика, потому что горячий обмен мнениями между пациентом и медсестрой эхом разносился по коридору.
— Мистер Хардисон, вам нужно есть, чтобы восстановить силы!
— У меня будут проблемы с рукой, если вы не уберете от меня это желе!
Шеннон вошла в комнату легкой походкой и увидела недовольно фыркающую медсестру, похожую на обиженного страуса. Медсестра схватила поднос с едой и потопала вон из палаты, скрипя подошвами.
Шеннон покачала головой и подошла к Рику. Он окреп, мог сидеть в постели и выглядел отлично.
Его кожа казалась бронзовой на фоне белоснежных бинтов, скрывавших большую часть тела. Ясные глаза Рика блестели от гнева, который исчез, как только он заметил Шеннон.
— Привет, ангел.
— Привет. Ты на что-нибудь еще способен, кроме как изводить медсестер?
— Подойди — покажу.
Его чувственный взгляд притягивал ее, Шеннон наклонилась и не успела ничего понять, как они уже жадно целовались. Рик обнял ее за шею, удерживая, не давая прервать поцелуй так быстро.
Наконец Шеннон отступила, едва не задохнувшись.
— Тебе определенно лучше.
Рик улыбнулся.