– А-ха-ха, – выдохнула Алёна.
Машина двинулась с места, отъехала от тротуара, набирая скорость, покатила вперёд, а Шарицкий коротко глянул на Алёну, произнёс:
– Алёнка, ну честно, понятия не имею, как так получилось. Просто проезжал мимо, подумал о тебе…
– Почему? – перебила она.
Андрюха на мгновение недоумённо замялся, потом уточнил:
– Подумал о тебе?
Вот тут как раз ничего особенного, она же тоже о нём подумала. Алёна мотнула головой.
– Нет. Почему вы называете меня по-детски? Алёнка.
– Мы? – опять удивился Шарицкий.
– Ты, – пояснила она. – И Глеб тоже.
– Глеб? – опять он на секунду оторвал взгляд от дороги и вопросительно посмотрел на Алёну. – Это кто? – Но обошёлся без подсказок. – Подожди. Тот самый?
– Ага. Случайно встретились с ним недавно.
– И что?
На лице Шарицкого возникло выражение лёгкой брезгливости, но почти сразу исчезло. А, возможно, ей только показалось, а на самом деле тень пробежала или, наоборот, яркий свет от фонаря или фар проехавшей по встречной машины. Алёна не стала выяснять.
– Он тоже сразу – «Алёнка», – сообщила и тут же поинтересовалась: – Неужели с тех пор ничего не изменилось?
Шарицкий пожал плечами.
– Слишком привыкли, наверное. – И добавил, опять чересчур степенно: – Но, если хочешь, буду называть тебя по имени-отчеству? Это достаточно по-взрослому? Ты же вроде… Игоревна?
– А ты… – Алёна сделала выразительную паузу, в принципе бессмысленную, тоже только для вида, – ну никак не можешь не прикалываться? Андрюш, ты, вообще, бываешь серьёзным?
Они остановились на светофоре, и теперь уже Шарицкий не глянул мельком, а развернулся в её сторону, заявил убеждённо:
– Ещё как. На работе. Там я и серьёзный, и строгий. – Потом, вскинув брови, шкодливо улыбнулся: – А сейчас – не хочу. – И предложил без перехода: – Давай лучше выпьем. Чай или кофе. Или съедим чего-нибудь.
Ну, как всегда!
– У тебя опять жена куда-то уехала?
– Нет, – тронувшись на зелёный сигнал и опять уставившись на дорогу, возразил Шарицкий. – Но у неё тоже какая-то запара на работе. Позвонила, сказала, что неизвестно, когда придёт. Они там уже и пиццу себе заказали. – Он со значением хмыкнул и произнёс: – А, кстати, пойдём тоже куда-нибудь, где делают пиццу. Или бургеры.
– В МакДак? – неожиданно вспомнила Алёна, продолжила, мечтательно растягивая слова: – И ты купишь мне «Хэппи Мил»?
Услышав это, Шарицкий, наклонил голову к одному плечу, сосредоточенно наморщил лоб, а потом медленно и неуверенно проговорил:
– Девушки ведь любят игрушки. – И опять коротко глянул на Алёну. – Если хочешь…
– Да я же пошутила, – перебила она, но ещё и договорить не успела, как машина сбавила скорость, а Шарицкий указал рукой куда-то вперёд и произнёс:
– Смотри. Там какой-то ресторанчик и в названии что-то про бургеры. Идём?
Алёна мгновенно согласилась:
– Пошли.
Когда уже выбрались из машины и двинулись по направлению к стеклянным дверям, сквозь которые пробивалось уютно-жёлтое электрическое сияние, Андрюха обеспокоенно заметил:
– Но как-то я не уверен, что там детские наборы есть.
– Шарицкий! – воскликнула Алёна и легонько ткнула его кулаком в бок. Андрюха шутливо отпрянул, а она, сурово сдвинув брови, заявила: – Ну, если нет детских наборов, купишь мне… пива. – Увидела его враз опечалившееся лицо. Ну да, он же за рулём, сможет только смотреть и завидовать. И благосклонно добавила: – Ладно, уговорил. Безалкогольного. Такое и тебе пойдёт.
28
Пиво они действительно себе заказали, а ещё картошку-фри и бургеры – конечно. Шарицкий выбрал себе поувесистей и посолидней, Алёна – поскромнее и помельче.
– Слушай, а вкусно, – сообщил он, прожевав очередной кусок и слизнув с губы оставшуюся на ней каплю соуса. – Давно я такого не ел. – Посмотрел на свой бургер, потом на Алёну. – Хочешь попробовать?
– У меня ж свой есть, – напомнила та, но Шарицкий не смутился:
– У тебя – другой. Поменяемся? – он через столик протянул ей свой бутерброд.
Когда-то давно они так и делали, брали разное, делили пополам, чтобы без лишних трат попробовать и то, и другое. Но сейчас Алёна мотнула головой.
– Твой слишком большой, я лопну.
– Тогда просто откуси. Неужели не хочется? – Шарицкий, коварно улыбаясь, осторожно помахал перед ней бургером, покрутил, показывая с разных сторон. – Ну, смотри, как классно выглядит. А на вкус…
Выглядело реально классно. Ещё и кружочек маринованного огурца, чуть высунувшийся с края, нахально торчал, словно поддразнивающий язычок.
– Лучше отрежь, – предложила Алёна.
Шарицкий вскинул брови.
– Резать бургеры? – воскликнул с праведным негодованием. – Не ожидал от тебя подобного снобизма. Ты ещё вилку для картошки-фри потребуй.
– Ну и не буду тогда, – обиженно заявила она. – Пробовать.
– Алён! Ну, Алён, – раскаянно протянул Андрюха. – Ну, возьми весь, только не обижайся. – Но внезапно его интонации изменились, и дальше уже прозвучало скороговоркой: – А я возьму твою картошку.
Не дожидаясь, он ухватил за краешек её тарелку, торопливо утянул на свою сторону.
– Эй! – возмущённо воскликнула Алёна. – Картошку я сама хочу! – и тоже вцепилась в тарелку, в Андрюхину, потянула к себе, но Шарицкий успел перехватить её на половине пути, дёрнул назад.
От резкого движения несколько картофельных брусочков покороче не удержались на месте, вылетели на стол. Тарелка выскользнула из Алёниных пальцев, сдвинулась в сторону, едва не сбив бокал с пивом. Проходивший мимо официант, которому наверняка было чуть больше двадцати, резко притормозил, глянул сверху-вниз, озадаченно и сурово.
– Всё хорошо?
– Конечно, – улыбнувшись, заверил его Шарицкий.
– Да-да, – поддержала Алёна.
Официант вежливо кивнул, но посмотрел с большим сомнением и снисходительным мудрым сочувствием, постоял ещё пару секунд, на всякий случай, и всё-таки двинулся дальше. А они переглянулись и прыснули со смеху. И куда-то вся усталость пропала. Но так всегда бывает, когда набираешься смелости, позволяешь себе хотя бы на время перестать быть угрюмым серьёзным взрослым, которому необходимо всё держать под контролем и делать умное лицо.
Тогда и заботы отступают, и обязательства с условностями меньше давят на плечи. И подумаешь, что со стороны они выглядят как два идиота за тридцать, впавших в детство. Вот ни капли не смущает. Даже если окружающие посмотрят с осуждением или посчитают за придурков, с Шарицким такое не страшно. Хотя…
Алёне подумалось внезапно: появись здесь Андрюхина жена, как бы она отнеслась к подобным дурачествам?
Вдруг бы ей не понравилось, обиделась бы, приревновала. Пусть даже ничего предосудительного в их действиях нет, они же всегда так себя вели и так относились друг к другу. Но ведь невозможно предугадать мысли другого человека и посмотреть его глазами на происходящее. А, значит, достаточно сходить с ума. И ещё. Почему бы всё-таки не узнать? Вот прямо сейчас.
– А у тебя с собой фото твоей Марины есть?
– Ну, на телефоне наверняка должно быть. Хочешь посмотреть?
Шарицкий вытер руки, вытянул из кармана мобильник. Какое-то время он водил пальцем по экрану, видимо перебирая фотографии, остановился на одной и протянул телефон Алёне:
– Вот.
Лето, время ближе к вечеру, потому что облака подсвечены розовым и жёлтым, то ли поле, то ли луг – заросли высокой травы в россыпи мелких цветов. Молодая женщина в лёгком коротеньком платье, открывающие стройные ножки, явно позирует, развернувшись вполоборота, но получается у неё очень естественно, даже в камеру не смотрит. Волосы светлые, почти как у Алёны, только оттенок другой, тёплый, золотистый, а у Алёны скорее пепельный. Правильные черты лица.
Алёна прикоснулась пальцем к начавшему темнеть экрану, посмотрела на Шарицкого.
– Она у тебя красотка.
Тот кивнул, улыбнулся самодовольно.
– Я знаю.
– Прям девушка с обложки, – продолжила Алёна. – Или из какого-нибудь календаря.
– Подожди. – Шарицкий уставился чересчур внимательно. – Я не пойму. Ты, что, сомневаешься, что это она? Или не веришь, что она вообще есть? А это я просто левое фото из инета стянул.
– Ну, ты и выдумаешь! – с негодованием выдохнула Алёна, стараясь скрыть смущение.
Ей же не раз именно такие мысли в голову и приходили. Да и сейчас тоже – неожиданно собралась и совершила давно планируемое. Но не признаваться же, что Шарицкий угадал. Тот и так слишком ехидно ухмылялся, предлагая:
– Да поехали, я вас познакомлю.
Мысль согласиться возникла лишь на мгновение и тут же растаяла. Это было всего лишь обычное обывательское любопытство и довольно глупое желание – просто поглазеть. И Алёна решительно отказалась:
– Нет. Зачем? Тем более, ты же сам сказал, она ещё на работе.
– Ну вернётся же когда-нибудь, – заметил Шарицкий.
– Ага, вернётся. И застанет своего мужа с другой женщиной.
– Хм, – оценивающе выдал Андрюха. – Но мы же с тобой не собираемся… – И сделал большие глаза. – Или…
– Господи! – выдохнула Алёна. – Шарицкий, что за мысли?
– Ты ж сама начала, – заявил тот невинно.
– Я? Хорош уже меня троллить, – Алёна наигранно нахмурилась. – Когда ты наконец посолиднеешь? – А потом проговорила уже вполне серьёзно: – На самом деле, во-первых, время для гостей уже довольно позднее, во-вторых, твоя Марина наверняка будет уставшей.
– А в-третьих? – поинтересовался Шарицкий.
– В-третьих? Обязательно должно быть три пункта?
– Угу.
– Тогда… – она задумалась на несколько секунд. Нашлась и третья причина. – Ты же и в школе меня со своими девушками не знакомил.
– А надо было? – Шарицкий тоже задумался. – Я не знал, что тебе интересно.
Если честно, особого интереса Алёна тогда действительно не испытывала. Ну, встречался Андрюха с кем-то, и ладно. Другие девчонки на него и правда засматривались, особенно в старших классах, когда он вытянулся, когда исчезла из черт лица трогательная забавная детскость, когда поумнели и окончательно уяснили, что между ним и Алёной никакой романтики. Она ведь тоже с другими парнями встречалась. Но у неё это проходило ещё скоротечнее и несерьёзнее, потому что ни один из них никак не дотягивал до Глеба.