– Прости. Это не моё дело, – прикрыв глаза, Лёша устало растёр лицо ладонью.
Жест был до боли знакомым, настолько, что я с силой сжала в пальцах радионяню, вынуждая пластик жалостливого скрипнуть.
– Может и твоё, – шумно выдохнув, я отвернулась, стараясь не проводить аналогии.
Не вспоминать.
Не чувствовать запах его туалетной воды.
– Я хотел спросить, – пока я подбирала слова, Лёша тихо обратился ко мне: – Ты знаешь, что было со мной. Но… куда ты пропала?
Повернув на него голову, я едва заметно пожала плечами.
– Никуда. Рыдала, как идиотка. Ждала тебя дома, – я поморщилась, почувствовав отголосок боли от воспоминаний. – Затем поехала к твоему отцу. Думала… – грустно улыбнувшись, я покачала головой. – Да какая разница, о чём я думала? Борис Геннадиевич праздновал свою победу. Сказал, что ты уехал, угрожал. Ничего нового.
– Что было дальше?
– Дальше меня выставили вон, – не стала скрывать я. – Эпично протащили по коридору, пока это не заметил… Константин? – уточнила я, припомнив имя. – Кажется, его так зовут.
– Начальник охраны, – подтвердил Лёша.
– Ну вот, – продолжила я, перекладывая радионяню из одной руки в другую, смотря на мигающие на панели рации огоньки. – С ним немного поболтали. О том, о сём… посоветовал мне не искать тебя больше и валить, пока не закопали. Но, в достаточно милой манере. Заботливым таким был. Даже такси мне вызвал.
– Сука, – выругался Лёша и не сдержав эмоции ударил ладонями по рулю. – Я там был. Видел, как уезжает такси.
После его слов в голове возникли новые «если». С трудом отогнав их, я продолжила говорить.
– Я вернулась домой. Собрала вещи. Кота забрала, – я грустно улыбнулась. – А то у него хозяин идиот. Свалил в Оттаву, а Людовику страдай.
– Я не уезжал.
– Какая теперь разница? – равнодушно уточнила, возвращаясь к событиям того дня, боясь того момента, когда мне придётся рассказать о самом главном. – Через несколько часов я уже сидела с кошаком в аэропорту, листая его ветпаспорт. Ты хоть представляешь, как сложно провести кота в самолёте? Даже в бизнесе нельзя. Только клетка и в багаж. Он потом неделю на меня смотрел так, словно никогда не простит.
– Куда ты улетела? – спросил Лёша, словно не замечая, что я начала тараторить.
Мне было легче говорить о чем угодно, только не о нас. Не о Никитке. Я просто не знала, как это произнести.
Он был там.
Был рядом с домом, когда я, глотая рыдания, садилась в такси.
Насколько мы разминулись? Пять минут? Две? Минута?..
– В Новосибирск, – тихо ответила я, продолжая сжимать в руках радионяню. – Работу там предложили. Вот и… – шумно выдохнув, я буквально заставляла себя говорить дальше. – Не долго я там проработала. Возникли… непредвиденные обстоятельства.
– Что-то серьёзное?
– Да, – кивнув, я замолчала.
Язык словно прирос к нёбу. Вроде всё просто… «Я поняла, что беременна. Поздравляю, у нас сын!». Просто же.
Но не получалось.
– Саша…
– Послушай, – достав телефон, я открыла мессенджер и нашу с Лёшей переписку.
Точнее, мою переписку непонятно с кем, с его номера. Но какая разница?
– Я пыталась с тобой связаться. Сначала писала здесь, надеясь, что это отвечаешь не ты. Затем от руки, – я усмехнулась, – письмо в Оттаву. А затем ты мне позвонил. Не знаю, как именно это провернули, но голос был твой. И ты снова поздравил меня и попросил больше не беспокоить. Сказал, что он не твой и… сказал, что я пожалею, если ещё раз позвоню.
– Кто не мой?
Я неуверенно протянула ему телефон, отворачиваясь. Каждое сообщение и так въелось в память.
«Я беременна!»
«Поздравляю!»
И ниже информация о том, что пользователь внёс меня в чёрный список.
– Саша… – голос Лёши прозвучал с надломом.
Ничего ответить я не смогла из-за раздавшегося из радионяни плача.
– Никитка проснулся, – зажмурившись, я забрала из его рук свой телефон и дёрнула за ручку, открывая дверь, только сейчас понимая, что по щекам катятся слёзы. – Потом поговорим. Мне… нужно к сыну. А тебе… наверное, переварить всё это.
Лёша не стал меня останавливать, когда я выходила из машины. Да и выглядел он так, словно ему по голове веслом дали.
Наверное, в какой-то степени так оно и было.
Глава 22
– Доброе утро, – я так нервничала, что когда отец вышел на кухню, даже на ноги вскочила со стула, чуть не опрокинув кашку, которой кормила Никитку.
– Доброе, – папа явно удивился, увидев нас. – Вы сегодня ранние пташки! Весь в нашу породу, – довольно промурчал папа, подходя к внуку. – Правильно, Ник. Кто рано встаёт, тот всё успевает… Что? – настороженно поинтересовался, заметив мой пристальный взгляд.
Я же чувствовала себя школьницей, которую впервые вызвали к директору за провинность. Даже ладони вспотели, вот только… отец был подозрительно спокоен.
– Дочь, ты меня пугаешь, – усмехнулся папа, забрав из моих рук тарелку с кашей и поставил её на стол. – Да и выглядишь неважно. Не заболела?
– Почти не спала ночью, – призналась я, осторожно уточняя: – А ты ничего не хочешь мне сказать?
Я ожидала… бурю. Крики, угрозы, проклятия в сторону Стужевых. Но ничего этого не было. В папином взгляде я отчётливо читала непонимание.
– Секунду, – отца отвлёк телефонный звонок. – Да… Что?! Нет, я не… – окинув нас с Никитой взглядом, папа прикрыл динамик рукой. – Потом поговорим, – стремительно зашагав на выход, он продолжил на кого-то орать: – Что значит, распоряжение Станислава Григорьевича?! Да я вас…
– Дя! – заявил Никита, заливисто засмеявшись.
– Да, это деда, – подтвердила я, обессиленно присаживаясь и продолжая кормить сына. – Давай, за него ложечку? Дя, дя, дя…
Ночной разговор с Лёшей настолько выжал меня морально, что уснуть я так и не смогла, даже несмотря на то, что Никитку смогла успокоить буквально за пару минут. Лежала, ворочалась, иногда вставала и подходила к окну, смотря на то место, где стояла Лёшина машина. Он давно уехал, а взгляд сам возвращался к этому месту.
Я не представляла, что будет дальше. Точно была уверена лишь в одном – в нагоняе от отца. Но и здесь ошиблась. По всему выходило невозможное. Стас ему ничего не рассказал. Это одновременно и радовало меня и огорчало. Разговор с папой ведь не исчез с горизонта. Просто я получила отсрочку. И не могу сказать, что ожидание будет приятным. Да я с ума сойду…
Хотя…
Юбилей уже завтра. А послезавтра я буду дома. Да, за эти два года Новосибирск действительно стал моим домом. Сама не ожидала, но возвращение сюда в мои планы не входило.
Да и что меня здесь могло задержать?
– У него есть Лиза, – прошептала я, напоминая себе, что Лёша давно в прошлом.
Несмотря на вскрывшиеся обстоятельства.
Больше скажу, какая-то часть меня отчаянно желала вернуть всё так, как оно было. Стужев плохой и отказался от сына и меня, едва узнав о беременности – так было в разы проще. И не так больно, как сейчас.
До обеда я бродила по дому как сомнамбула, отстранённо замечая бурную деятельность, что развела Леся. В доме кипела жизнь и приготовления к завтрашнему празднику. Появились украшения, подставки для цветов, тут и там сновали доставщики и организатор…
Я знала, что сам юбилей будет проходить в ресторане, причем сегодня вечером. А завтра – здесь. В узком кругу, «для своих». Правда, этих самых своих будет человек тридцать. И Стужевы в их числе…
Уложив Никиту на дневной сон, я сама незаметно заснула, проснувшись от противного звука завибрировавшего телефона. Нащупав смартфон, я кое-как приняла звонок, даже не вникая, чьё имя высвечивается на дисплее.
– М? – вместо «алло» промычала, пристраивая телефон на ухе и приобнимая Никиту.
– Я тебя разбудил? – от голоса Лёши глаза распахнулись.
– Есть немного, – прошептала я, смотря на мило посапывающего сына. – Повиси минуту.
Поднявшись с кровати и прихватив радионяню, я на цыпочках вышла в коридор.
– Слушаю тебя, – сказала, сцеживая зевок в кулак.
– Я… – Лёша замолчал, после чего произнёс с непривычным для меня отчаянием. – Я не знаю, что сказать. Всё, что крутится в голове, похоже либо на оправдания, либо на перекладывание вины на…
– Стужев, – перебила я, спускаясь на первый этаж и лавируя между расставленными в коридоре коробками, прошла на кухню. – Я тебя разве в чём-то обвиняла?
Дойдя до кофемашины я уверено нажала на двойной эспрессо, морщась от звука перемалываемых зёрен.
– Это и не требуется, – ответил Лёша. – Саша, я… хочу увидеть сына. Позволишь?
– Так говоришь, словно я его прячу, – взяв кружку, я присела за стол, сделав пару глотков. – Я трижды о нём сообщала, – нервно усмехнулась.
– Я могу сегодня подъехать?
Я замерла, не зная, что ответить. С одной стороны, я понимала, что, узнав о сыне Лёша захочет его увидеть. Как-то участвовать в его жизни, наверное.
Но с другой…
Послезавтра я вернусь домой. А Стужев останется здесь. И не один, а со своей Лизонькой. И что дальше? Потом у них свои дети появятся, а Никитка успеет привязаться к горе-папаше и будет переживать, что вдруг стал не нужен…
– Саша? – поторопил меня с ответом Лёша, повторяя свой вопрос. – Я могу сегодня приехать?
– Не думаю, что это хорошая идея, – прошептала я, мысленно уйдя в будущее лет этак на десять вперёд. И какое-то безрадостное было это самое воображаемое будущее.
– А говорила, что не прячешь… Никиту, – запнувшись на имени, Лёша шумно выдохнул.
– Я… – закусив губу, старалась подобрать слова, но не получалось. – Я рассказала всё Стасу.
– Хорошо, – спокойно отреагировал Лёша.
– Вообще всё рассказала, – зачем-то уточнила я. – От начала и до конца. Про угрозы… и про фото.
– Я рад, что… у тебя есть рядом человек, которому ты можешь довериться, – он произнёс это так, словно сдерживал себя от чего-то. – Я могу сегодня увидеть сына?
– Да чёрт с тобой, – сдалась я. – Приезжай.