– Что? – выдохнул я, смотря только на Сашу и пытаясь переварить услышанное.
– Вчера Станислав отправил на продажу наши пакеты акций с совместных «дочек» и в одностороннем порядке расторг три крупных контракта, нанеся и нам ущерб, конечно, но не фатальный. А вот вас он практически обанкротил…
– Ты Снежинская? – отмахнувшись от Григория Павловича, я подошёл к Саше, не веря своим ушам.
Вспомнил всё, от того, как она отреагировала на моего отца в первую их встречу. Я же не представлял его. Она узнала! Узнала…
И сколько раз после этого она отправляла меня к Алексе?! К самой себе, по сути… в каждой нашей долбанной ссоре!
– Какого хуя он здесь делает? – я слышал голос Станислава, но смотрел исключительно на Сашу.
Удивительно, но она даже и не думала прятать от меня глаза.
Более того, что она сделала в следующую секунду, я не мог даже предположить.
– Держи, – буквально всунув мне в руки Никиту, она встала передо мной, словно готовясь к нападению приближающегося Стаса. – Во-первых, не ругайся при племяннике. Во-вторых, – она перевела взгляд на старшего Снежинского, – пап, знакомься. Лёша. Отец твоего внука. А, в третьих, – она обернулась на меня, с какой-то апатией продолжив: – Я же говорила, что всё рассказала Стасу. И даже моих познаний хватает, чтобы сейчас понять – вы с отцом разорены. Поздравляю.
– Да плевать я хотел на…
– Без мата, – напомнила мне Саша. – У тебя сын на руках.
– Что значит сын? – начал приходить в себя Григорий Павлович. – Ты же родила от этого…
– Утонувшего в дерьме сантехника, – подсказал ему Станислав, не отрывая от меня взгляда. – Саня, Никиту забери и иди домой. Сейчас сделаем быль реальностью.
– И вместо того, чтобы получать алименты на Никитку, я всю жизнь должна буду оплачивать счета по инвалидности его отцу? – попыталась отшутиться Саша, но её голос заметно подрагивал. – Ну уж нет. Спасибо. Пусть сын у него на руках посидит. Так безопаснее.
– Сын, – презрительно выплюнул Стас. – На алименты он все равно не наскребёт. Да и я не позволю тебе вписать его в графу «отец». Только через мой труп.
– Это не тебе решать! – повысила голос Саша.
– Сына возьми, – зло отчеканил я, осторожно предавая ей Никиту и едва сдерживаясь добавил: – Я не собираюсь прикрываться ребёнком. А тебе лучше действительно уйти… Алекса.
Глава 25
Я думала, что видела Лёшу злым. Но – нет. Оказалось, что казалось, как говорится. То, как он сейчас смотрел на меня…
– Возьми сына, – повторил Стужев, пока я растерянно оценивала его состояние.
– Не указывай ей, – практически выплюнул Стас в его сторону.
Братишка сейчас напоминал мне разъярённого быка, ожидающего взмах мулеты в руках матадора. Да, происходящее мне действительно очень напоминало корриду. С двумя быками, красной тряпкой и туристом, что открыв рот впервые наблюдал за столь увлекательным зрелищем. Папа был в настоящем ступоре. И всё это было бы безумно забавно, если бы не было настолько страшно. Меня откровенно потряхивало. И сложно сказать, от чего больше. От взгляда Лёши, наконец-то узнавшего правду? Или от реакции папы, на которого эта правда вывалилась слишком внезапно. А может всё дело в Стасе, которому не терпелось почесать кулаки.
– Мне кто-нибудь объяснит, что всё это значит?! – взревел папа, наконец-то начиная отходить от шока. – Александра?!
– Краткую версию я озвучила, – я скрестила на груди руки, неосознанно готовясь защищаться. – Что ты ещё хочешь сейчас услышать?
– Действительно, что?! – папа несколько раз шумно вздохнул, буквально давясь фразами, которые хотел озвучить, но не решался. Или не находил подходящих слов.
Он несколько раз поднял и опустил руку, смотря на меня и выглядел как человек, старательно сдерживающий кашель.
– Могу озвучить чуть более расширенно, – с издёвкой протянул Стас, обращаясь к папе, но при этом неотрывно смотрел на Лёшу.
– С удовольствием послушал бы твой взгляд на собственную жизнь, – не менее зло отреагировал на его слова Стужев. – Но привык сам рассказывать о себе. И говорить за себя. Саша, будь добра, возьми Никиту… или ты лучше воспринимаешь, когда тебя называют Алексой?
– Чтобы через секунду вы со Стасом начали мутузить друг друга? – проигнорировала я его выпад, поворачиваясь на папу. – Пожалуйста, можешь…
– Значит так, – не дал мне договорить просьбу отец. – Ты, – он указал на Стаса, – сейчас идёшь со мной и успокаиваешься. А ты, – повернувшись в сторону Стужева, практически отчеканил: – через пятнадцать минут жду в гостиной. И чтоб никакого мордобоя в моём доме! Понятно?
Не став дожидаться ответа, он уверенно схватил Стаса за предплечье и потащил за собой. Брат уходил с явной неохотой, периодически оборачиваясь на нас со Стужевым. И пока Лёша провожал моих папу и брата недобрым взглядом, я подошла к качелям и обессиленно села на скамью.
Забрать Никиту? Да у меня руки так сейчас дрожали, что было страшно брать сына.
– Знаешь, что самое интересное? – оттолкнувшись ногой, я начала немного раскачивать качель, стараясь скрыть собственную дрожь. – Никита чужих не любит. Его, когда на руки берут, капризничать начинает. А у тебя… сидит. Удивительно.
Лёша ничего не ответил, но посмотрел так, что и говорить ничего не нужно было. И так понятно, что самым интересным и удивительным он считает совершенно другое.
– Я понятия не имела о том, кто ты, – призналась я. – В начале. До прихода твоего отца. Сам помнишь, наверное.
– Помню, – хмуро подтвердил Стужев.
– В день нашего знакомства, я действительно искала тебя, – захотелось мне рассказать. – Папа с ума меня сводил сводничеством. Каждый приезд домой я только и слышала: «Алекс, Алекс, Алекс!». Знаешь, в какой-то момент твои имя и фамилия превратились в ругательство, – махнув рукой, я забралась на сиденье с ногами, подогнув их под себя и продолжая по инерции раскачиваться. – Вот только фотографий твоих, как и какой-либо информации в сети не было. Пришлось импровизировать. Так себе план, конечно, был, но тогда он мне казался гениальным. Подкараулить тебя у офиса и произвести неизгладимое впечатление. Кто же знал, что ты там не работаешь? Я понятия не имела. Как и не знала, что цель, собственно, в итоге была достигнута. С тобой мы познакомились.
– Неизгладимого впечатления ты тоже добилась, – голос Лёши стал в разы спокойнее. – Почему не рассказала потом?
– Когда? – я подняла на него взгляд. – Сначала растерялась. Настолько, что первой мыслью был заговор. Наша встреча, всё, что было потом. Но вот… реакция твоего папочки на меня была достаточно… говорящая. Затем искала подходящего момента, чтобы поговорить с тобой.
– Когда отец угрожал тебе – это не было подходящим моментом?
– Было, – кивнула я. – Честное слово, я как его амбалов увидела, так и сказала – не бейте, пожалуйста, я Алекса Снежинская. Он заржал и начал мне зачитывать мою биографию.
– Мне рассказать, Саша! Мне, – с нажимом произнёс Лёша.
– Однажды рассказала, – понизила я голос. – Правда, ты уснул и не услышал.
– Хочешь сказать, и в этом виноват я?! – возмутился он и это отчего-то развеселило Никиту. – Даже… сыну смешно, Саш.
– Ничего я не хочу сказать, – прошептала, чувствуя появляющийся в горле ком. – Боялась я признаться. Время тянула. И возможно правильно, что вышло именно так. Очень показательно было наблюдать, как в критичной ситуации ты раз за разом выбираешь не меня, позволяя манипулировать собой. Моё признание ничего бы не изменило.
– Я всё исправлю, – пообещал Стужев, смотря на продолжающего улыбаться Никитку.
Его слова неприятно царапнули что-то в груди. Кажется, я слишком долго смотрела, как Лёша держит на руках нашего сына. В душе всё переворачивалось, заставляя заново переживать, казалось бы, давно забытые эмоции.
– Нечего исправлять, – спустив ноги на землю, я медленно поднялась и забрала сына, направившись к дому. – Пошли, Стас уже должен был выдохнуть.
– Думаешь, я боюсь твоего брата? – отозвался Лёша, идя за мной.
– Думаю, Лизе не понравится, если ты сегодня вернёшься к ней с разбитым лицом.
Стужев мне ничего не ответил, но я и не хотела ничего слышать.
Нужно просто чаще напоминать себе, что он не один. И что ничего, кроме сына, нас никогда не будет связывать.
Глава 26
– Доброе утро, – прошептала Леся, на цыпочках приближаясь ко мне и аккуратно держа в руках кружку. – Я сделала тебе какао.
– Спасибо, – благодарно улыбнувшись, я приняла горячий напиток, с опаской покосившись в сторону двери. – А отец…
– Уже уехал, – сразу поняла папина жена, что я хочу спросить. – Так что, можешь выйти из комнаты. Ты ведь не собираешься сегодня весь день прятаться, правда?
– Хотелось бы, – не стала я лукавить. – Но не получится.
– Вот именно, – строго прошептала Леся. – Не получится.
Сделав глоток какао, я осторожно поинтересовалась:
– Как папа… зол? Или?..
С того момента, как вчера мы вернулись в дом, я никого из мужчин больше не видела. Ни отца, ни Стаса, и ни Стужева. Они закрылись в кабинете. Понятия не имею, что конкретно там обсуждали и в каком контексте, но врываться к ним мне показалось глупым. Решила дождаться, когда сами позовут. Но, этого не произошло. Я как раз укладывала Никитку спать, когда все трое спешно покинули дом. Вернулся только папа, и то, я понятия не имела, ни во сколько, ни в каком настроении. То, что он дома, я поняла по припаркованной машине, когда ночью выглянула в окно.
А вот Леся – другое дело. Она и в кабинет к ним заглядывала, и утром я проснулась от доносившихся даже на второй этаж криков. Понятия не имею, правда, суть этих самых криков, слова было не разобрать. Но что мачеха в курсе происходящего – даже не сомневалась.
– Скорее потрясён, если тебя интересует его настрой в твой адрес, – подбодрила меня Леся.
– А не в мой? – уточнила я, снова делая глоток какао. – Очень вкусно.