Я же заметила не до конца зажившие костяшки пальцев.
– Стужев, какого хрена…
– Саш, не выражайся при сыне, – перебил моё разъярённое шипение Лёша.
– Да ты издеваешься, – выдохнула я, игнорируя начавшую транслировать нам правила безопасности стюардессу. – Повторю вопрос. Что ты здесь делаешь?
– Лечу в Новосибирск, – ответил он, подняв на меня взгляд. – Кстати, спасибо, что сообщила о своём отъезде.
– Я не обязана отчитываться тебе о каждом своём шаге, – сказала я, почувствовав небольшой укол вины. Необъяснимый и совершенно нерациональный. – Позвонил бы – сообщила.
– Отчитываться? Не обязана, – согласился Лёша. – Сообщить о том, что уезжаешь с нашим сыном… – сделал он упор на последних словах.
– Ты прекрасно знал, что я живу в Новосибирске, – отчеканила я. – Логично, что я решу вернуться домой после…
– После юбилея папы, – завершил он за меня окончание фразы.
– Ты купил билет на этот рейс, чтобы поговорить об этом? – зло поинтересовалась я у Стужева, поглаживая Никитку по животу и стараясь успокоиться. Не помогало.
– Нет, Алекса, – усмехнулся он, краем глаза убедившись, что я пристёгнута и щёлкнул своим ремнём. – Я же сказал, что хочу участвовать в жизни сына.
– У тебя есть мой номер. Мог бы позвонить по видеосвязи и пожелать ему счастливого полёта через экран, – отчеканила я, украдкой смотря в окно. Самолёт начал разворачиваться на взлётной полосе. – Четыре часа туда, четыре обратно…
– С чего ты взяла, что я улечу обратно? – криво улыбнувшись, Лёша поудобнее устроился, вытянув ноги. – Ты меня не слушаешь. Я хочу участвовать в жизни сына. И ты сказала, что не станешь препятствовать.
– Не стану, – повторила я, неосознанно прижимая сына крепче. – Можешь звонить в любое время. Прилетать на праздники.
– Очень любезно с твоей стороны, – улыбнулся он мне. – Предпочитаю жить в шаговой доступности.
– Жить? – пискнула я, чувствуя, как притих Никитка.
Самолёт начал набирать высоту. И судя по скуксившемуся лицу сына, до первого крика осталось десять, девять…
– Ты боишься летать? – по-своему оценил моё состояние Лёша. – Я могу забрать у тебя Никиту, если тебе сейчас…
– Я не боюсь летать, – холодно уведомила я Стужева. – И, боюсь, спустя несколько минут ты поймёшь, что не готов брать сына на руки. Больше скажу, есть надежда, что ты пересмотришь свои взгляды на отцовство. Это не так просто, как ты себе представляешь.
– Сомневаюсь, что ты знаешь, что я себе представлял.
Стоило ему это сказать, как Никита начал плакать.
– А я нет, – пропела я, наблюдая за вытянувшимся лицом Лёши. – Видишь ли, дети плачут. Громко. Долго. И часто, никак не желая успокаиваться.
– Не вижу в этом ничего страшного, – Стужев начал оглядываться, почувствовав недобрые взгляды остальных пассажиров.
Глава 30
– Прекрати на меня так смотреть, – попросил Лёша, помогая Никитке придерживать яблочную дольку.
– Как? – хмуро уточнила, мысленно признавая, что я ужасная мать.
Мне бы радоваться, что стоило Стужеву пересадить Никитку себе на колени, как сын моментально перестал плакать. Но я не могла. Сидела, сопела и надеялась, что вот ещё пара минут, и Никита снова начнёт демонстрировать свои впечатляющие вокальные данные. Говорю же – я ужасная мать.
– Так, словно я делаю что-то не так, – отозвался Лёша, повернув на меня голову. – Или Никите нельзя яблоки?
– Тебе не кажется, что этот вопрос нужно было задать до того, как начал его ими кормить? – поинтересовалась я, скрестив на груди руки.
– Мне кажется, ты бы остановила меня от неверных действий, – отозвался он. – Объяснишь, что не так?
– Даже и не знаю, – демонстративно вздохнула я. – Может само твоё присутствие в самолёте? И сомнительные планы не улетать обратно. Не хочешь объяснить?
– Я уже говорил, что хочу участвовать в жизни сына. И кажется, ничего против ты не имела, – совершенно иным тоном ответил Стужев, заставляя меня поморщиться.
– Участвовать и преследовать – это разные вещи, – заметила я. – Или будешь настаивать, что в одном самолёте мы оказались случайно?
– Зачем мне это? – в тон ответил Лёша, с удивительным спокойствием позволяя Никитке тыкать измусляканной яблочной долькой в свою одежду. – Я хотел лететь с вами. И спасибо твоему отцу, что сказал мне дату и рейс.
– Удивительно, – протянула я, следя за тем, чтобы сын не потащил дольку обратно в рот. – Или это у вас бартер состоялся? Ты ему деньги фонда, он тебе информацию. Не очень выгодная сделка. Мог бы просто позвонить. К этим деньгам я всё равно не прикоснусь.
– Деньги не твои, а его, – указал он на сына, а я не успела сделать замечание, как Лёша ловко забрал из ручек Никитки истыканную дольку и заменил её новой до того, как сын отправил её себе в рот. – Позвонить хотел, но как только приведу дела в порядок. Пришлось поднапрячься, чтобы успеть. Снять квартиру, наладить…
– Какую квартиру? – не дала я ему договорить. – Ты ведь не собираешься жить со мной в одном городе? Пожалуйста, скажи, что не собираешься, – попросила я, замечая, как снисходительно Стужев выгибает бровь.
– Если тебе станет легче, – пожал он плечами. – Я не собираюсь жить с тобой в одном городе, – немного помолчав, Лёша добавил: – А вот с сыном…
– И как тебя только папочка отпустил, – зло прошептала я, отворачиваясь к окну. – Хотя, он же теперь должен фанатеть от меня.
– Не знаю, – холодно произнёс Лёша. – Я с ним давно не виделся.
– Почему? – удивилась я.
– Боялся не сдержаться, – туманно произнёс он, переводя тему: – Так значит, ты теперь занимаешься рекламой?
Посмотрев на него исподлобья, я не стала ничего отвечать. Остановило ли это Стужева? Нет.
– Я рад, что ты нашла себя, – продолжил он с раздражающей меня доброжелательностью. – Я же говорил, что маркетинг действительно твоё…
– О, ты много чего говорил, – не выдержав, я повысила голос. – Вот только поступки говорят о человеке громче любых слов. Слышал такое высказывание?
– Разумеется, – спокойно отреагировал он на мой выпад. – Именно поэтому я сейчас здесь.
– В таком случае, – я демонстративно разложила кресло и достала маску для сна. – Желаю тебе приятного полёта. Разбудишь, как устанешь изображать любящего папочку.
Отвернувшись и устроившись на боку, я едва зубами не заскрипела от тихого смеха Лёши. Весело ему. Ну, ничего, посмотрим, на сколько его хватит. Нам ещё часа три лететь. Даже интересно, в какой именно момент терпение Стужева начнёт заканчиваться.
Моё вот-вот лопнет.
– Простите, можно попросить одеяло? – услышала я голос Лёши, обращённый явно не ко мне.
– Да, разумеется, – ответила ему бортпроводница. – Люльку установить для малыша? У нас предусмотрены специальные крепления…
– Одеяло для моей жены, – не дал Стужев ей договорить. – Она хочет отдохнуть, пока я слежу за сыном.
– Да, конечно, – моментально ответила стюардесса. – Сейчас принесу.
Я в это время сняла с себя маску и приняла сидячее положение, медленно поворачиваясь на Лёшу.
– Мы с тобой не женаты.
– Я в курсе, – подмигнул он мне. – Но согласись, это звучит короче и яснее, чем пространственное: «Принесите для матери моего сына».
Я была готова высказать ему всё, что думаю, но помешала вернувшаяся с пледом стюардесса.
– Пожалуйста, – передав мне аккуратно сложенное покрывало, она мило улыбнулась Стужеву. – Если ещё что-нибудь понадобится, я с удовольствием помогу.
Дождавшись, пока девушка отойдёт, Лёша посмотрел на меня.
– Можешь отдыхать. Я справлюсь.
– Как благородно с твоей стороны, – огрызнулась я, не торопясь ложиться.
И понимала, что веду себя глупо, но ничего не могла с собой поделать.
Чтобы не делал Стужев – это ужасно злило. Пропадает – плохой. Сидит рядом – плохой. Даже то, что Никитка был на удивление спокоен рядом с ним, лишь подливало масла в огонь. Хотя, казалось бы…
– Чем будешь заниматься после приземления? – видя, что я продолжаю сидеть и хмуриться, поинтересовался Лёша.
– Поеду домой, – ответила, покачав головой.
– На такси? – уточнил он, на что я лишь пожала плечами.
Как будто здесь были возможны другие варианты. Тащиться в восемь часов вечера с ребёнком и багажом на автобусе?
– Ты не против, если я вас отвезу? – спросил Лёша и судя по его взгляду, готов был до последнего спорить со мной, в случае отказа.
– Считаешь, что без твоей помощи не смогу заказать машину с автокреслом?
– Считаю, что удобнее будет поехать на моей, что будет ждать нас на парковке аэропорта, – произнёс он, тут же дополняя: – И в ней есть автокресло.
– Ты успел перевести в Новосибирск машину? – не укладывалось у меня в голове.
– Купил новую, – покачал головой Лёша, понижая голос и поудобнее перехватывая Никиту, замечая, что он начал засыпать. – Не сам, попросил друга. Оказалось, не только в Москве у меня есть люди, на которых можно положиться. Он нас встретит, передаст мне ключи и документы.
Кажется, внутри что-то оборвалось от понимания увиденного. Сын уснул на руках у Стужева. И самое ужасное… он заметил, а я нет. Я не обратила внимания на засыпающего Никитку. Кажется, я считала себя ужасной матерью? Я ошиблась. Я отвратительная мать.
Глава 31
– Машину купил, квартиру снял. Даже спрашивать боюсь. Влез в кредит? – с напускным сочувствием поинтересовалась я. – Слышала, папочка стал банкротом. Переживаешь, наверное.
– Раз слышала про это, то должна знать, что в банкротстве я с удовольствием поучаствовал, – совершенно спокойно отозвался Лёша. – Пытаешься меня уколоть? Не выйдет.
– Делать мне больше нечего, – раздражённо фыркнула я. – У тебя для этого есть Лиза. Кстати, любимую тоже в Новосибирск забрал?
Отвечать он не стал, лишь криво усмехнулся, заставляя меня чувствовать себя глупо.
Злость требовала выхода, и я никак не могла справиться с ней. Стужев всегда вызывал у меня слишком много эмоций, а сейчас к этому коктейлю старых обид каким-то образом примешалась ревность.