– Я не шучу, – прошептала я, продолжая строго смотреть на кота. – Посажу на строгую диету. На месяц.
Говорю же – всё эта рыжая морда прекрасно понимает. Стоило упомянуть сокращение его пайки, как он тут же послушно спрыгнул на пол и умчался в сторону кухни. Торопился к мискам. А то вдруг я уже всё убрала. Или ещё хуже – накидала ему туда порезанного огурчика, вместо его сухого корма и паштета.
Устроив сына на дневной сон, я взяла радионяню, свой ноутбук и бесшумно вышла из комнаты, прикрыв дверь.
Людовик действительно оказался на кухне. Сидел, пристально разглядывая содержимое своих мисок.
– Пересчитываешь свои хрустяшки? – усмехнулась я, сгружая ноутбук и рацию на стол.
– Мя-а-ау, – хмуро отозвался Людовик, не отрывая взгляда от своей еды.
– Недосчитался, – посочувствовала я ему, закидывая посуду в раковину и доставая себе чистую кружку для кофе.
Хорошо, что смена часового пояса практически не отразилась на Никитке. Он хорошо поспал ночью, в отличие от своей мамы. Вспомнив причину своей бессонницы, я с опаской подошла к окну. Дом напротив выглядел безобидно. В окнах я не заметила прилипшего к стеклу Стужева с биноклем. И всё равно задёрнула шторы. От греха подальше.
Сев за ноутбук, я проверила несколько запущенных рекламных кампаний, ответила на письма в почте. Потянулась за телефоном, который до сих пор так и не включила. Просто поставила на зарядку, решив, что лимит по общению со Стужевым и так перевыполнен.
– Ну, поехали, – подбодрила себя, включая мобильный и ожидая вал сообщений о пропущенных звонках.
Вал из смс действительно посыпался. Вот только насчёт содержания я ошиблась. Это была не информация о звонках.
«Не лезь к нему, иначе пожалеешь!»
«Ты ему не пара!»
«Лёша только мой!»
«Я беременна! Ты же мать и должна понимать, что поступаешь подло!»
«У моей мамы больное сердце! Её смерть будет на твоей совести, если придётся отменить свадьбу!»
– Что? – протянула я, перечитывая про мать-сердечницу.
Сообщений было около тридцати и все примерно с одним и тем же содержанием.
– Да тут все пять стадий принятия, – усмехнулась я. – И даже торг есть…
«Сколько ты хочешь, чтобы навсегда исчезнуть из нашей жизни?»
– Где-то я это уже слышала, – хмыкнула я, откладывая телефон на стол и делая глоток кофе.
Не нужно было быть гениальным следователем, чтобы понять, кто автор сообщений. Лизавета, кто же ещё… И где только номер мой взяла?
И пусть с одной стороны мне было даже немного смешно от этого потока чистого разума в коротких сообщениях. С другой же… стало неприятно. Я же не собираюсь никого отбивать. Да и личная жизнь Стужева меня никак не касается.
Не касалась, – поправила я себя. Ведь если он не исчезнет из жизни Никиты так же внезапно, как появился, мне придётся пересекаться с его… «личной жизнью». И не просто изредка встречаться, а отдавать туда сына, когда он станет постарше.
– Ой, нет, – выдохнула я, понимая, что в дом, где роль хозяйки будет исполнять Лиза, я Никиту не пущу.
У неё явные проблемки с головушкой! Столько сообщений накатала мне в порыве ревности. Даже интересно, почему так.
Или Стужев расставаясь с ней говорил что-то обо мне…
– Глупость какая, – допив кофе, я поморщилась.
О каком расставании может идти речь, если у них скоро будет ребёнок? И самое ужасное, что эта мысль вызывала у меня на душе фонтан негативных эмоций. Я ведь сама мать. Я не должна негативить в сторону беременных. Желать им плохого. Но ничего не могла с собой поделать.
Возможно всё дело в том, что Лиза чуть не переехала меня в нашу первую встречу. Или в том, что нахамила на том аукционе. Да, причина моей злости в её сторону кроется именно в этом.
Не в Стужеве же, в самом деле. Это было означало ревность, а мне он безразличен.
– Без-раз-ли-чен, – с расстановкой повторила я, зло захлопывая крышку ноутбука.
Желание поработать пока Никитка спит исчезло напрочь. Вместо этого я зло смотрела на завибрировавший телефон. Вот только разговаривать со Стужевым у меня не было никакого желания.
Глава 37
На вечернюю прогулку я выбиралась из подъезда, как настоящий партизан.
Сначала выглянула сама, пристально всё осмотрев. Затем открыла дверь и выкатила коляску с Никиткой, продолжая оглядываться во все стороны, как сурикат. Убедившись, что «на горизонте» чисто, я не хуже любого гонщика стартанула в сторону небольшого парка, что находился через несколько домов отсюда.
Успокоилась я лишь в тот момент, когда добралась до лавочек и ухоженных аллей. Выбрав самую удалённую, я присела, устроив рядом коляску и поправив козырёк, открывая Никитке вид на кроны деревьев. Полчасика посидим, потом прогуляемся до площадки с качелями и…
Достав из кармана завибрировавший телефон, я выключила звук и убрала мобильный обратно. Глупо, знаю. Но желание провести хотя бы один день без Стужева, пересиливало здравый смысл.
– Так я и думал, – тихо выругавшись, я обернулась на замершего позади скамейки Стужева. – Долго планируешь меня игнорировать?
– О, Лёша, привет, – невинно поздоровалась я. – Какими судьбами здесь? С Лизонькой гуляешь? Это правильно. Свежий воздух, он…
– Лизонька в гостинице, – не дал мне договорить Лёша, обходя скамейку и несмело приближаясь к коляске. – Привет, Никита. Жаль, что тебе ещё рано иметь свой телефон. Почему-то я уверен, что ты бы мои звонки не игнорировал бы.
– Вот только сына не вмешивай, – попросила я, хмуро наблюдая, как Никитка вцепился обеими ручками в лапищу Стужева.
Даже меня так не хватает, а тут…
И да, я понимала, что ревновать сына глупо. Понимала. Но поделать ничего не могла.
– А что мне остаётся, если ты мои звонки игнорируешь? – спросил Лёша, не поворачиваясь в мою сторону.
Всё его внимание было сконцентрировано на Никитке.
– Ой, ты звонил? Я не слышала, – неубедительно протянула я.
– Угу, – усмехнулся Стужев, повернув на меня голову. – А из подъезда выходила в стиле шпиона, потому что…
– Потому что не хотела тебя сегодня видеть, – устала я искать оправдания. – То, что у нас есть сын не значит, что мы должны видеться ежедневно. В конце концов, у меня есть личная жизнь! Как и у тебя, к слову. Не хочешь отправиться к Лизоньке?
– Мне начинает казаться, что ты ревнуешь, – усмехнулся Стужев, и даже мой убийственный взгляд не смог стереть его дурацкую улыбочку.
– Из чувства женской солидарности переживаю за будущую мать сводного брата Никитки, – отчеканила я, стараясь говорить максимально безразлично.
И самое ужасное, что мне приходилось сильно стараться. Хотя, казалось бы, зачем? Я не ревную. Их отношения мне безразличны!
Мандалы, что ли, начать разукрашивать? Говорят, это мысли очищает и нервы в порядок приводит…
– Материнство Лизы под большим вопросом. Я сегодня к врачу её возил, – зачем-то начал мне рассказывать Стужев. – От узи она отказалась.
– Это вредно для малыша, – фыркнула я.
Понятия не имею, зачем встала на защиту Лизы. Я сегодня не женщина, а клубок внутренних противоречий. Решено. По пути домой зайду в магазин, куплю цветные карандаши и раскраску с мандалами.
– Ты не делала узи? – поинтересовался Стужев, присаживаясь рядом на скамейку.
– Ни разу, – нагло соврала я. – Это же излучение. Радиация! Кошмар, в общем.
И даже стыдно за ложь мне не стало. Мне ещё в самом начале беременности врач объяснила, как важно вовремя диагностировать возможные отклонения у крохи и исправить их. Вред от узи не идёт ни в какое сравнение с тем, что можно пропустить или ещё хуже – запустить болезнь или патологию. Бр-р-р! Даже думать об этом не хочется!
– Кровь Лиза тоже отказалась сдавать, – немного помолчав, продолжил мне рассказывать Стужев. – Боялась, что её заразят чем-нибудь, использовав не новый шприц.
– Так нужно было в нормальную больницу её отвезти, а не… куда ты привёз, – резюмировала я.
– Я в нормальную и отвёз. К заведующей отделения на приём, – усмехнулся он. – В общем, Людмила Алексеевна придерживается того же мнения, относительно беременности Лизы, что и я.
Вздрогнув, я медленно повернула голову на Лёшу.
– Казимирова Людмила Алексеевна? – уточнила, без особой надежды на отрицательный ответ.
– Ты её знаешь? – подтвердил мои опасения Стужев.
– Слышала про неё, – ушла я от ответа, поражаясь происходящему.
Кроме мандал надо ещё что-то прикупить для чистки кармы. Свечи там, или палочки какие…
Ну невозможно же! В городе, где население около двух миллионов человек и куча клиник, Стужев выбрал не только ту больницу, где я вела беременность, но и моего врача!
– Она мама Артёма, – пояснил мне Лёша. – Друга, что помог мне с машиной и квартирой здесь.
– Как тесен мир, – выдохнула я, не зная, что ещё сказать.
– С намека на взятку врачу, ради бумажки с верными словами, отказываясь не только от ряда анализов, но и от банального осмотра, – дополнил Лёша, вызвав у меня смешок.– Как и я, она считает, что никакой беременности у Лизы нет, – повторил Стужев. – Ой, ну не знаю, – протянула я, посмотрев на него. – С чего такой вывод?
Людмила Алексеевна женщина не только мировая и терпеливая (сколько моих звонков посреди ночи ей пришлось с достоинством пережить!), но и на редкость принципиальная. Взятки – это не про неё.
– Даже не знаю, что сказать, – сказала, стараясь заглушить странное чувство облегчения, возникшее на душе.
Это же ненормально, радоваться тому, что Лизонька обманула его.
Ненормально.
Но улыбку приходилось сдерживать.
– Не нужно ничего говорить, – спокойно отозвался Лёша. – Просто трубку бери, когда я звоню. Пожалуйста. Ты обещала не прятать от меня сына, – напомнил он.
– А ты обещал не лезть в мою личную жизнь.
– Не помню, чтобы говорил нечто подобное, – не купился Стужев. – И не думаю, что пообещаю.
– Да чтоб тебя, – тихо выругавшись, я заметила, как на аллею, походкой отставного майора, вышла матушка Антошки. Сыночек её вяло топал следом.