Рэнд перебросил нож в левую руку, поймав меч на лету правой. В тот же момент он повернулся лицом к нападавшему. Дэвид осторожно продвинулся вглубь комнаты, его молодой взгляд был предельно насторожен. Он ждал, потребуется ли его дальнейшая помощь.
Изабель сделала всхлипывающий вдох, такой глубокий, что он оцарапал ей горло. Звук был заглушен резким лязгом металла о металл, как первый удар похоронного колокола, когда Рэнд блокировал рубящий удар крестом из стали, образованным из ножа и поднятого меча. Он отбросил споткнувшегося Хэнли назад.
И сразу же отскочил в сторону, чтобы расширить поле боя. Он встал в стойку мечника, его лицо помрачнело, когда он столкнулся с новой угрозой.
Его противников стало больше.
Нахлынув через дверь, они встали по обе стороны от Хэнли, образуя полукруг. Их было только двое, хотя при первой атаке их казалось вдвое больше. И Рэнд встретил их с твердой решимостью и без дрожи в правой руке. Воистину неустрашимый, подумала Изабель с мучительным раскаянием за насмешку над его девизом, которую она бросила ему в его комнате в Тауэре. Ее сердце вздрогнуло в груди, и она сморгнула горячие слезы отчаяния, смотря на опасную сцену. Она должна была рассказать Рэнду о попытке Хэнли вместе с Грейдоном забрать Маделин у нее. Их неудавшаяся попытка почти вылетела у нее из головы, по правде говоря, вытесненная тем, что она отдала младенца Генриху. Отвлеченная прекрасным наказанием Рэнда прошлой ночью, она не вспомнила об этом.
Новоприбывшие подкрадывались к своей жертве, их согнутые фигуры отбрасывали гротескные тени, уменьшаясь и вырастая, как чудища из легенд. Их черты были ожесточенными и четкими, когда они повернулись к свету ламп. Не сильно удивившись, она узнала Грейдона и Уильяма Мак-Коннелла.
Трио объединило свои силы, у каждого из них были причины хотеть смерти Рэнда. Или они были сообщниками с самого начала, каждый со своей ролью в попытке победить его и короля вместе с ним? Тут она поняла, что они, должно быть, следовали за ними от самого Вестминстера. Рэнд говорил ей, что слышал призрачный звук всадников на расстоянии. Очевидно, они заявили, что приехали вместе с их компанией, и стража пропустила их сюда.
Ее сводный брат и Мак-Коннелл, должно быть, думали, что Хэнли возьмет ситуацию под контроль, пока Рэнд был безоружен. Они медлили, чтобы посмотреть на убийство. Сейчас все трое ходили вокруг него с осторожностью ласок, стоя лицом к лицу со своей жертвой, выжидая любое проявление слабости, полагаясь на превосходство в численности. Рэнд встал в оборонительную позицию, его взгляд был насторожен, он ждал их атаки.
В этот момент королевское величество превратилось в рыцаря, которым он стал в изгнании. Генрих вышел вперед, встав на защиту королевы и колыбели рядом ней. Драгоценные камни блеснули на его короткой бархатной накидке, когда он отбросил край ее в сторону, чтобы освободить рукоять церемониального меча. Тонкий клинок зазвенел, когда он вытащил его из раскачивающихся, украшенных драгоценными камнями ножен.
Эти трое были предателями. Они искали не только смерти Рэнда, но также и короля. Жребий был брошен. Они не могли удалиться сейчас, ничего не могли сделать, кроме как доиграть до конца.
Незваные гости обменялись короткими взглядами. С неподвижными лицами они прыгнули в атаку.
В тот же момент Генрих VII вступил в схватку с лязгом стали. Он с безумными глазами отразил тяжелый удар виконта Хэнли, увлекая его подальше от Рэнда. Рукоять его украшенного драгоценными камнями меча сияла красным, зеленым и голубым огнем, когда он парировал удары противника. Его высокая фигура двигалась с силой и изяществом. Мощно и умело налетая на своего врага, он заставил его пятиться шаг за шагом, отойти от колыбели и королевы. Изабель наблюдала за ним широко распахнутыми глазами, затаив дыхание. Она не могла поверить, что король пришел вооруженный на встречу с Рэндом, потому что опасался своего друга после того, как продержал его в тюрьме, возможно, не доверял ему даже сейчас.
Двигаясь с дальней стороны, Дэвид возгласом бросил вызов Грейдону. Изабель увидела, как ее сводный брат повернулся с гортанным проклятием, и его глаза загорелись уверенностью в своей способности устранить эту ничтожную преграду в лице молодого слуги. Ее сердце ускорило свое безумное биение, когда страх за парня обжег ее грудь. Дэвид был ранен в схватке с Грейдоном и Хэнли за Маделин. Его левая рука была порезана. Насколько он был готов к такой ужасной борьбе?
Рэнд остался лицом к лицу со своим единокровным братом. Они кружили друг вокруг друга, поджидая благоприятную возможность. Противники почти идеально подходили друг другу по габаритам и силе. Единственное различие, которое заметила Изабель, заключалось в том, что Мак-Коннелл казался немного крепче в верхней части тела, а Рэнд обладал большей длиной рук. На их лицах были твердая решимость и сосредоточенность.
Мак-Коннелл неожиданно сделал опасный выпад, вложив в него каждую унцию своей силы. Рэнд встретил его и устоял, лезвие его меча яркой вспышкой отразило свет от лампы. Затем они закружились в вихре звенящих атак и защит, рубя друг друга свистящими клинками с хрипами напряжения. Пот блестел на их бровях, заставляя их моргать, когда он попадал им в глаза и жег их. Мак-Коннелл попробовал отчаянную стратегию, бросившись в атаку такой мощи, что казалось Рэнд не выстоит, ведь раны, полученные на турнире, еще не зажили, а пребывание в тюрьме не прибавило ему сил. Но Рэнд отпарировал, так что острие меча его единокровного брата проскользило мимо его плеча, не причинив вреда, затем повернулся и нанес ответный удар, который связал его клинок, почти выбив его из руки. Освобождаясь от захвата, Мак-Коннелл отпрыгнул назад, его грудь поднималась и опускалась с тяжелым дыханием.
— Незаконченные дела, Уильям? — спросил Рэнд, встав в оборонительную позицию. — Ты переоцениваешь свои силы, по-видимому, пытаясь убрать не только надоедливого единокровного брата, который стоит между тобой и тем, что ты считаешь своим, но и должным образом коронованного короля. А нет, позволь мне внести поправку. Ты собираешься отделаться от новорожденного наследника и его матери, чтобы устранить всю угрозу. Иначе ты не доведешь дело до конца.
— И все еще это можно сделать, — ответил Мак-Коннелл, делая еще один выпад.
— Не потеряв при этом головы? — Рэнд отразил удар с быстрым изяществом и звоном клинков, как колокольчиков. —
Я бы сказал, что все наоборот. Взять вину за твои преступления, опять же, не входит в мои планы.
Мак-Коннелл усмехнулся, запыхавшись:
— Почему нет? Из тебя выходит такой прекрасный мальчик для порки!
При этом ехидном напоминании о прошлой боли Рэнд прыгнул вперед, чтобы оттеснить своего единокровного брата назад. Его слова были такими острыми, как его меч:
— Я вряд ли участвую в этой игре. Если Генрих не посылал воинов — или, скорее, наемников — в Брэсфорд за мадемуазель Жюльет, это значит, что их послал ты. Разумеется, ты не мог позволить себе приехать лично, но это было легко устроить. Кто еще обладает полномочиями использовать королевскую ливрею? Кто имеет доступ к таким распоряжениям, которые можно подделать для своей цели, или к наемникам, которым наплевать, как они будут зарабатывать свои деньги?
— Преимуществ у высокого положения множество, — ответил Мак-Коннелл с высокомерием, которое пронизывало каждое его слово.
— Это был ты с самого начала, околачиваясь рядом, когда родился младенец Жюльет, причиняя неприятности тем, что навел недалекую повитуху на мысль, что малышка была сожжена, принеся слух об этом во дворец, чтобы вынудить Генриха вызвать меня в Вестминстер. Ты, дьявольское отродье, даже подгонял своих людей, чтобы они достигли Брэсфорда по пятам Изабель, как раз вовремя, чтобы остановить свадьбу.
— Ты только сейчас это понял? Я думал, ты проницательнее.
— Или не так доверчив? Если бы я был таким! Бедная Жюльет. Представляю как она была напугана, обнаружив, что твои люди привезли ее совсем не в то место, которое было приготовлено королем? Ты навещал ее в ее тюрьме? Пыталась ли она сбежать, когда ты сбросил ее с лестницы, а затем перерезал горло?
— Зачем мне это было делать? Маленькая шлюха была довольно сговорчивой, можешь себе представить. — Мак-Коннелл фыркнул. — Она думала получить свободу, раз или два разделив ложе, верила, что будет освобождена, когда я устану от нее.
— Я не сомневаюсь, что ты ей пообещал это, и она ожидала, что аристократ сдержит свое слово.
— Тогда она еще глупее, я не намерен был держать слово, данное жалкой шлюхе. Но это Хэнли покончил с ней. Он был раздражен, что она отказалась услужить ему.
Это было сказано так легко. Изабель поднесла руку ко рту, чтобы сдержать крик отвращения, смешанного с тошнотворной яростью. Позади себя она слышала гневный возглас короля, затрудненное дыхание королевы и стоны няни. Над всем этим раздавались крики младенцев из их общей колыбели, неистовый скрежет, вызванный напряжением в комнате, повышенными голосами и звоном клинков.
Казалось, Рэнд не обращал внимания на все это, когда сощурил глаза, глядя на человека перед собой.
— Ты позволил Хэнли убить ее, — сказал он с суровым обвинением.
Мак-Коннелл дернул плечом:
— На тебя должна была быть возложена вина, в конце концов. Все было в порядке, послание было написано ею под мою диктовку, воины следовали за тобой на приличном расстоянии, когда ты благородно ехал спасать ее, ее смерть была в назначенный час, чтобы тебя могли застать рядом с теплым трупом. Но ты приехал раньше. Ты нашел ее до того, как мы прибыли, и, должно быть, видел, как мы подъехали.
— Таким образом ускользнул из твоей тщательно продуманной ловушки. Какое разочарование для тебя!
— Такие вещи зависят от того, куда подует ветер удачи. Однако твое бегство было временным. Дорогой Генрих подписал приказ о твоем аресте, как только я смог представить историю о смерти мадемуазель. Ты должен благодарить его, так как Тауэр может быть убежищем, как и тюрьмой. Мой следующий шаг, если бы ты был доступен, — поднять народ, чтобы они повесили тебя не раздумывая.