Набрала адрес. Страница долго грузилась.
– Похоже, дохлый номер! – проворчала я. – Если отец и работает из дома, то теперь понятно, почему на это у него уходит так много времени.
– Мм? – откликнулся Митя.
– Инет, говорю, паршиво ловит все равно.
Я уже хотела закрыть браузер, как страница наконец загрузилась. Конечно, чтобы зайти в свой электронный почтовый ящик, нужно было сначала покинуть папин аккаунт. Перед тем как нажать на иконку «выйти», я машинально пробежалась по заголовкам писем отца. В большинстве своем это были рабочие послания, но один адресат привлек мое внимание – Kate Thompson. Письмо в числе других горело непрочитанным. Видимо, пришло совсем недавно, уже после того как отец уехал в город. Может, спам?
– Мить, а папе какая-то иностранка пишет, – с улыбкой проговорила я.
– Какая еще иностранка? – отозвался брат, лежа на кровати. – Ты пошла во все тяжкие и уже чужие письма читаешь?
– Ничего я их не читаю, – буркнула я. – На глаза просто попалось… Интересно, где они познакомились? Прикинь, сейчас как женится и укатит в Америку.
Я негромко рассмеялась.
– Выходи, нечего читать почту отца, – сказал Митя.
– Понимаю, – отмахнулась я, собираясь выйти из чужого аккаунта. И все-таки «пользователь Kate Thompson» не давала мне покоя. Откуда ж она все-таки взялась? Глазами я нечаянно «зацепилась» за тему письма: «Саша, прошу тебя…»
«Нельзя подслушивать чужие разговоры, копаться в чужих вещах, читать чужие письма…» Я повторила эту простую заповедь про себя и быстро щелкнула на «крестик», закрыв браузер. И даже отодвинулась от стола.
– Что с тобой? – удивленно посмотрел на меня Митя.
– Не знаю, – призналась я, вспомнив тему послания. – Какое-то тревожное чувство вдруг посетило. Аж затошнило.
– Из-за чего? – спросил брат.
– Не знаю, Мить, – повторила я. Брат озадаченно косился в мою сторону. А у меня перед глазами стояла аватарка загадочной «Kate Thompson». Изображение было мелким, но я успела разглядеть на фотографии темноволосую женщину.
– Мить… – начала я неуверенно.
– Что?
– Ничего, – тут же откликнулась я.
– Да что с тобой сегодня? – рассердился Митька.
– Считаешь сильно низким поступок, если я открою одно письмо?
– Считаю, что да, – настороженно ответил брат. Он даже отложил в сторону телефон и привстал с кровати.
Сама себя не прощу, если открою это послание… И если не открою, тоже буду мучиться. Как быть?
– Ты бы видела сейчас свое лицо, – сказал Митя. – Будто привидение увидела. Ты меня пугаешь.
– Сама себя пугаю! – воскликнула я. – Знал бы, какие противоречивые чувства я сейчас испытываю.
– Что ты пристала к какой-то иностранке? – удивился брат. – Пусть переписывается с кем хочет. Папа взрослый человек. И какие могут быть противоречивые чувства? Читать чужие письма – низко. Точка.
– Да, я понимаю… просто… Зря мы нашли этот чертов ноутбук.
Я злилась.
– Ты слишком драматизируешь, – усмехнулся Митя, растягиваясь обратно на кровати.
– Что ж, я только посмотрю ее профиль, – решилась наконец я. – Само письмо читать, конечно, не буду.
Вновь с противным скрипом, от которого по спине пробежали мурашки, пододвинула стул к письменному столу, открыла браузер…
И вот я уже почти минуту пялилась на лицо темноволосой незнакомки. Смеющиеся карие глаза, широкая белозубая улыбка, по которой можно было назвать женщину типичной американкой. И все-таки я не верила своим глазам.
– Мить… – хрипло начала я. – Посмотри! Тебе не кажется, что эта Кейт… это я спустя двадцать лет?
– Господи, Саша, ты все-таки открыла письмо? – проворчал брат, поднимаясь с кровати. Скри-ип. И все внутри сжалось от страха.
– Да я только фотку открыла… – упавшим голосом сказала я.
Митя подошел к столу. Нагнувшись, брат мельком глянул на изображения профиля.
– Ну да, что-то такое есть, – буркнул он. – Прикольное совпадение.
Но потом нагнулся ниже и стал рассматривать фотографию внимательнее. Митя молчал. И я молчала. И эта напряженная тишина, словно тяжелая кувалда, била по нервам. Если честно, мне даже ночью у заброшенной усадьбы не было так страшно, как сейчас.
Наконец Митя перестал рассматривать фото и перевел свой взгляд на меня.
– Что это? – тихо спросила я брата. – Письмо с того света?
– Открывай его, – приказал мне Митя.
– Ты же сам сказал, что читать чужие…
– Открывай! – повысив голос, повторил брат.
Я перевела дрожащий курсор мыши на письмо. Щелк! И мы углубились в чтение, еще ближе нагнувшись к монитору, будто боясь упустить что-то важное… Важное настолько, что это раз и навсегда перевернет наши жизни с ног на голову.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила я у брата, оторвавшись от чтения.
– Все понимаю, – сурово ответил Митя. – Судя по наводящим вопросам, это не первое ее письмо.
Митька кликнул по истории сообщений.
– Отец стер предыдущие письма, – констатировал брат. – И это бы послание сразу после прочтения полетело в корзину, если б ты не наткнулась на него раньше, чем папа.
Я подавленно молчала.
– Она пишет, что рада за твою отличную успеваемость в институте, спрашивает, до какого числа мы будем жить на даче… А еще пишет, какая погода в Луисвилле, – продолжил Митя. – Значит, отец подробно описывает ей все, что сейчас творится в нашей жизни. Что ты молчишь? Скажи же что-нибудь!
Митя заметно нервничал.
– Я… я не знаю, что говорить, – призналась я. Казалось, внутри меня образовалась пустота. – Мить, почему она так с нами поступила? Куда она ушла? Мы были не слишком хороши для нее?
– Меня больше интересует, почему отец всю жизнь скрывал от нас правду, – сказал брат. – Пускай она горькая. Но какая есть…
Мне было шесть лет, а Мите четыре. В канун Нового года мы отказывались идти в свои постели, решили подкараулить Деда Мороза. Тогда отец сказал, что так мы спугнем волшебника и останемся без подарков. Но как только погрузимся в сон, Дед Мороз обязательно придет и положит под елку то, что мы загадывали. Мне – кукольный дом, а брату железную дорогу. «Папа, а Дед Мороз может летать?» – спросила я, подкравшись поздно вечером к родителю. «Что? – растерянно отозвался отец. – Ты почему еще не в своей постели? Наверное, может…» Я подошла к окну, залезла на подоконник и подышала на замерзшее окно. В образовавшийся среди морозных узоров «глазок» посмотрела на темное небо. «Значит, он и с мамой там встретился?» Отец, немного помолчав, ответил: «Вполне возможно. Почему бы и нет?» Тогда я разглядела самую яркую звезду на небе, решив, что это – и есть наша мама. И она точно так же каким-то образом подглядывает сейчас за нами в окошко. «Но Дед Мороз точно придет? – забеспокоилась я. – Ты не обманываешь?» Тогда папа усмехнулся: «Саша, взрослые никогда не обманывают!»
– Ты только родился… – продолжила сбивчиво я. – Но мне ведь было уже два года, Мить! Она прожила со мной два года… Неужели за это время сложно было меня полюбить, привыкнуть… Она интересовалась нами всю жизнь или объявилась только сейчас? Господи, как же я ее ненавижу!
– Думаю, всему этому должно быть объяснение, – растерянно проговорил Митя. – Давай не делать поспешных выводов? Нужно дожить до утра, дождаться отца.
– Поспешные выводы? Митя, о чем ты? Мне ничего не нужно! – Я резко встала из-за стола. – Потому что этому нет ни объяснения, ни оправдания… Кейт Томпсон… Как звучит! Это, конечно, не Катя Мухина! Интересно, это фамилия ее нового мужа?
Брат не ответил.
– Мить, давай, положим ноутбук на место? – попросила я. – И будто ничего не было. Забудем как страшный сон. Как она вычеркнула нас из своей жизни, так и мы ее…
– Саш, я так не смогу, – признался брат. – И ты не сможешь. Не обманывай себя. Ты же сама видишь, отец поддерживает с ней связь. Значит, она не до конца вычеркнула…
– К черту ее! – повысила я голос, перебив Митю. – Мне все равно, до конца она вычеркнула нас или нет. В моей жизни ее точно никогда не будет. Ты прав. Папа тоже поступил подло, не рассказав нам правду. Но если его я рано или поздно смогу простить, то ее – никогда. И мы обязательно поговорим с отцом. Потому что нужно сказать ему, чтобы не отвечал больше на письма этой… этой женщины!
С этими словами я с силой захлопнула крышку ноутбука. Странно, мне казалось, что, узнав подобную новость, слезы бы тут же хлынули из глаз. Но меня охватили только злость и вселенского масштаба детская обида. Митька, конечно же, не плачет, и я не буду. Она не достойна наших слез. Меня не покидало ощущение, будто почти девятнадцать лет своей жизни я болталась над пропастью, всеми силами пытаясь выкарабкаться, избавиться от этого чувства потери. А теперь пришла она и швырнула меня в эту самую бездну. А я еще целовала ее фотографии перед сном, посвящала многочисленные стихи… И хотела стать такой же. Там, на дне моего рюкзака, вместе с книгами лежали письма, которые я писала ей, рассказывая о самых значительных событиях, произошедших в моей жизни…
Я развернулась и пошла к выходу.
– Куда ты? – без особого энтузиазма отозвался Митя, продолжая с задумчивым видом стоять около стола.
– Не могу здесь быть, в доме очень душно, – ответила я, пытаясь проглотить все-таки подступивший к горлу комок. Кажется, это самая ужасная ночь в моей жизни. – Мне нужно выйти на улицу, подышать свежим воздухом. Ты со мной?
Брат покачал головой.
– Что ж… – пробормотала я. – Тогда… Я скоро приду, Мить.
Я выбежала из комнаты, оставив Митю наедине со своими мыслями.
Уже у калитки встретила недовольного Игоря.
– Ну и где вас с Митей черти носят? – проворчал парень. – Договорились же на речке встретиться. Я домой, мне завтра вставать рано.
Я, проигнорировав слова Филатова, быстрым шагом пошла в сторону берега.
– А Митя дома? Мне нужен мой телефон… Саш, все в порядке? – выкрикнул Игорь.
Я закрыла лицо руками. В голове стоял шум. Главное, не заплакать. Всю жизнь от нас скрывали правду. И предали дважды. Мама, когда собрала свои вещи и уехала на другой континент. Папа, когда не сказал нам правду. Помню, как отец говорил, что это лето может оказаться самым незабываемым в жизни. Что ж, он был прав. Я никчемный планктон, который живет на самом дне океана. Со мной никто не считается.