«Здравствуй, Саша!
Не верь тем, кто говорит, что молчание – золото. Иногда лучше сразу сказать, что на самом деле происходит у тебя в жизни и на душе. Тогда можно избежать недопонимания и ссор с самыми близкими людьми. И намного быстрее стать свободным и счастливым.
Я говорил, что не умею признаваться в своих чувствах? Ничего не изменилось. Я по-прежнему понятия не имею, как это лучше сделать, с чего начать… Сейчас еду в такси и пишу тебе это письмо на коленке. Поэтому не обращай внимания на почерк. Хотя он у меня никогда не отличался аккуратностью.
Водитель курит прямо за рулем, и запах дыма немного сбивает с мыслей. Он открыл окна. В салоне холодно. И слышно, как шины шумят по мокрому асфальту. Кажется, скоро опять начнется дождь.
Видишь, как я оттягиваю свое повествование? Потому что боюсь, что смелость моя и все слова сейчас иссякнут. И я так и не решусь сказать тебе главного.
Сначала мне казалось, что это просто симпатия к тебе и меня преследует чувство досады. Игорь все уши прожужжал, какая у нас новая соседка по даче. Холодная и неприступная. И он обязательно ее добьется до конца лета, чего бы ему это ни стоило. Тогда выслушал брата с интересом, собираясь рассказать, какую девушку сегодня встретил я. Да, наша первая встреча произошла не при самых веселых обстоятельствах, но все же… Тогда в самый последний момент я почему-то передумал делиться с Игорем тем, что произошло утром. Тем более брат не мог догадаться, что со мной что-то стряслось. Оставшись тогда в городе, я умылся, переоделся и вечером как ни в чем не бывало вернулся на дачу. Решил сначала отыскать понравившуюся Сашу Мухину в Николаевке, а потом уж представить брату. Но какое меня ждало разочарование, когда на следующий день я узнал, что наша холодная и неприступная соседка – это и есть ты. А в тот же вечер Игорь, вернувшись с поля с подсолнухами, рассказал, какое пари вы заключили. Не зная тебя ближе, решил, что это часть вашей с Игорем игры. И ты таким образом с ним кокетничаешь. А Игорь заверил меня, что у вас все серьезно. И на сей раз он хочет «чтобы было по-настоящему».
Как ты уже поняла, цветы дарил я. Каждый день. Просто потому, что мне так хотелось. Я знал, что из-за пари ты решишь, что утренние послания от Игоря. Но мне было все равно. Я ведь писал тебе в записке, для чего все это? Мне правда хотелось, чтобы ты улыбалась.
А потом закрутилась эта история с Соловьем. Ты игнорировала нас, Игорь срывался по пустякам. Затем мы узнали про тайник. И я за тебя испугался.
Чувство досады сменялось нежностью и недосягаемым желанием. Мне было сложно не смотреть на тебя, не разговаривать с тобой. Часто я втихаря наблюдал из окна, как ты читаешь книги, сидя на веранде. Или срезаешь цветы в саду… И с каждым днем мне становилось только хуже.
Когда я увидел, как Соловей в сумерках целует девушку, подумал, что все. Это конец. Конечно, я не планировал подглядывать. Тут же развернулся и пошел прочь, пока не услышал крики о помощи. Тогда мне сорвало крышу. Ведь я подумал, что это он тебя… Клянусь, на секунду я испугался, что могу его убить.
И ночь, которую мы провели на матрасе около вашего дома, я никогда не забуду. Она стала для меня переломной. Ведь я узнал тебя еще лучше. Ты сидела так близко… Не знаю, как я сдержался, чтобы тогда тебя не поцеловать.
Ты не похожа ни на одну девушку, с которой я общался раньше. Ты – другая. Мне сложно обо всем этом писать. Но еще сложнее было бы это сказать вслух. Но ведь ты за честность. Да и я теперь тоже…
Пока все это писал, все-таки решился. Я полюбил тебя сразу. Только не сразу это осознал.
Теперь все как у Есенина. Помнишь? Я б навеки пошел за тобой.
Я дрожащими руками свернула послание.
– Кхм, – разнеслось эхом по подъезду.
Я вышла из-за двери и, по-прежнему крепко прижимая к груди букет и записку, выглянула за лестницу. Андрей сидел на подоконнике. В мокрой куртке и c взъерошенными русыми волосами.
– Привет, – улыбнулся он, когда увидел озадаченную меня.
И этот родной хриплый голос прошиб меня насквозь.
– Привет, – откликнулась я, продолжая стоять на месте. Друг от друга нас отделяла половина лестничного пролета. – Ты как Печорин. Правда, догнал…
Андрей продолжал внимательно смотреть на меня снизу вверх. Тогда я быстро сбежала к нему по лестнице и порывисто обняла. Он даже не успел подняться с подоконника. Обняла искренне, крепко-крепко и по-детски уткнулась в плечо, несмотря на то что куртка парня была мокрая после дождя.
Отныне мы сами будем управлять своей жизнью и своей любовью. Всегда. Не отрываясь от Андрея, я смотрела в окно. Заметила, как капли грозовой воды наперегонки ползли по стеклу. Уже добравшись до середины пути, одна дождинка наконец догнала другую. И две капли стали единым целым.
Эпилог
– Я в глазах твоих утону, можно? Ведь в глазах твоих утонуть – счастье. Подойду и скажу: «Здравствуй, я люблю тебя». Это сложно…
Из уст Тани слова эти звучат искренне и трепетно. Конечно, все взгляды в зале прикованы только к ней. Хрупкая рыжеволосая девушка… Она похожа на лесную нимфу. На сцене ничто не выдает в ней «свою девчонку» из Николаевки. Потому что она живет своей ролью. И только мы, ее близкие друзья, знаем, какая она на самом деле… За словом в карман не полезет. И с ней никогда не соскучишься.
– Нет, не сложно, а трудно, – продолжает со сцены Таня. – Очень трудно любить, веришь? Подойду я к обрыву крутому, стану падать, поймать успеешь?..
– Классно, что ты эту сцену вставила! – горячо шепчет мне в ухо Тася. Она сидит рядом и крепко сжимает мою руку.
– Я еще на первом курсе влюбилась в это стихотворение, – с улыбкой отвечаю я, глядя на подругу. В темном зале глаза Таси почему-то блестят от слез.
Я перевожу взгляд на Митю. Он сосредоточенно смотрит на сцену. Я знаю, он волнуется за Таню, хотя никогда нам в этом не признается. Но мы не в первый раз показываем этот спектакль. К тому же я на сто процентов уверена в Танюхе.
На коленях у Мити большой красивый букет. Сам выбирал для своей девушки. А цветы, которые предназначаются мне, в руках у папы. Он сидит через один ряд от нас и внимательно наблюдает за спектаклем. Он все-таки успел. Пришел, как и обещал.
– Мухина! – по привычке шипит мне в ухо Симонов, который внезапно пробрался к нам сзади. Это просто чудо, что он дожил до выпускного курса! С его тягой к учебе… – Там в коридоре тебя ищут.
– Она – Филатова, – сердито шепчет в ответ Тася.
Я осторожно протискиваюсь через ряды к выходу. Выбегаю из зрительного зала и оглядываюсь. Андрей, сжимая в руках букет, стоит в конце длинного светлого коридора.
– Я думала, ты вообще не придешь, – говорю я, прибавляя шаг к парню.
– Сильно опоздал? – виновато спрашивает Андрей. – Извини, пожалуйста… На работе задержали.
Мы долго целуемся прямо под дверью деканата.
– Андрей, нас увидят, – шепчу я.
– Плевать, – говорит Андрей, оторвавшись от очередного поцелуя. Я вижу, как блестят его глаза. – Ты – моя жена. Мы можем целоваться в любое время, сколько угодно и где захотим…
– Ты сумасшедший, – смеюсь я, крепче прижимаясь к Андрею.
Коридор пуст. Кто-то на спектакле, а кто-то на улице в небольшом студенческом дворике. Сегодня ректор института поздравляет выпускников, успешно сдавших последний экзамен. Из открытого окна, которое находится здесь, в фойе, слышен его торжественный голос из микрофона. Эхом разносятся по всему институту напутственные слова. А по коридору, словно первый снег, по-прежнему летает пух.
– После спектакля будет небольшой банкет, – сообщаю я Андрею. – Местное телевидение приехало, снимает наши сегодняшние спектакли. Я бы хотела тебя наконец познакомить со своими одногруппниками.
– Ты же знаешь, как я отношусь к таким мероприятиям, – говорит Андрей. – Можно я хотя бы пораньше с этого банкета уйду?
– Только попробуй! – со смехом показываю Андрею кулак. А он тут же перехватывает мою руку и целует ее. Затем ведет к открытому окну, из которого мы наблюдаем за нарядным ректором на небольшой сцене. И за многочисленными счастливыми выпускниками.
– Игорь один пришел? – спрашивает Андрей.
– Нет, с девушкой, – тут же отвечаю я. – Вроде ее Наташей зовут… Говорит, что в этот раз точно по-настоящему.
– Он ее уже с нами в Николаевку позвал, – со смехом сообщает Андрей.
– Правда? – удивляюсь я. – Тогда это серьезная заявка на победу.
Андрей, улыбнувшись, снова целует меня и прижимает к себе. На улице зеленое лето, а я рядом с парнем, которого люблю до чертиков, и впереди целая жизнь. Будто в нашу честь, внизу раздаются громкие аплодисменты. Мы стоим, обнявшись, и смотрим в открытое окно, в то время как в небо взмывают сотни разноцветных воздушных шаров.