Оба посмотрели на сверх меры разодетую, суетливую женщину и засмеялись. Несколько минут спустя к ним подошли Фрэнк и Мэрион. Фрэнк рассказал Мартину об остальных гостях, а Стефани и Мэрион время от времени вставляли замечания.
К тому времени, когда спустились сумерки, большинство гостей разъехались. Чета Смайли отбывала последней. Фрэнк нес на руках Кортни, юбка которой была перепачкана в соусе, а одна из кроссовок потерялась.
— Поищи потом эту туфлю, Мартин. В наши дни они стоят целое состояние! — крикнула Мэрион, подходя к машине. В руках она держала штук десять грязных пластиковых контейнеров. — К тому же я покупала их ей на вырост!
Мартин пообещал найти кроссовку и, когда Мэрион и Фрэнк отъехали, повернулся к Стефани.
— Вам обязательно уходить прямо сейчас? Может быть, выпьем на сон грядущий? У меня есть шартрез.
В свете полной луны он, казалось, гипнотизировал ее взглядом. Где-то неподалеку, у озера, ухнула сова. Стефани поежилась и вдруг поняла, что имел в виду ее отец, когда говорил об искушении.
— Думаю, мне лучше отправиться домой. Мартин протянул руку и, отведя пальцем прядь волос с ее щеки, заправил за ухо.
— Почему это лучше? — спросил он. — Что плохого в том, чтобы выпить?
— Но я… Мне завтра рано вставать. На радиостанции скопилось много текущей работы. Занимаясь передачей, я подзапустила…
Это был такой патентованный предлог, что Мартин не смог ничего возразить. На мгновение она подумала, что он будет спорить, — может быть, даже надеялась на это? Но Мартин в знак согласия опустил голову.
— Тогда ладно. Вам, конечно, виднее. Они пошли к ее машине. Стефани уже жалела о своих словах, но не знала, как взять их обратно. Она открыла было рот, чтобы попытаться это сделать, как вдруг резко остановилась. Мартин немедленно напрягся.
— Что случилось?
Не говоря ни слова, она показала на машину. Все четыре колеса были спущены, а шины искромсаны.
Глава 5
— Ступайте в дом! — Голос Мартина звучал мрачно. Он не думал, что тот, кто изрезал шины, был еще здесь, но не хотел тревожиться за Стефани и без конца оглядываться по сторонам. — Немедленно! Заприте дверь и сидите там, пока я не вернусь!
Она без единого звука бросилась к домику. Услышав, как захлопнулась дверь, Мартин начал медленно обходить вокруг машины. При свете полной луны было видно как днем. В серебристой пыли отпечаталось множество следов, но ничего примечательного. Ботинки, теннисные туфли… Кто-то был даже на каблуках-шпильках. Любой из их компании мог совершить этот акт вандализма. Или же кто-то мог подойти со стороны и сделать это, пока они ели мясо.
Мартин повнимательнее присмотрелся к машине. На ней не было ни пятнышка — ни отпечатка руки на дверцах, ни брызг грязи. Он отступил на шаг и покачал головой. Злостное хулиганство или еще одно предупреждение? Легкий шорох и движение на ветровом стекле привлекли его внимание, и он заметил клочок бумаги, засунутый под один из дворников. Кончиками пальцев Мартин осторожно вытащил записку и прочитал. Печатные буквы были легко различимы в лунном свете, падающем через его плечо.
Это второе предупреждение. Стонвиллу не нужна похабщина!
С посланием в руке Мартин вошел в дом. Стефани стояла в центре маленькой гостиной Фрэнка, освещенная светом единственной лампы. Она облизывала губы, стараясь скрыть нервозность. Однако ее выдавали крепко стиснутые руки с побелевшими костяшками пальцев. Стефани бросила быстрый взгляд на бумажку и потянулась было к ней, но Мартин поспешно отдернул руку.
— Нет… мы можем стереть отпечатки.
Стефани выглядела растерянной, однако кивнула.
— Ч-что там написано?
Мартин показал ей записку, и Стефани прочла ее. Закончив, она подняла на него глаза и просто сказала:
— Вот дерьмо!
— Да, только так все это и можно назвать. — Он покачал головой. — Каким идиотом нужно быть, чтобы так неистовствовать из-за какой-то несчастной радиопередачи? Я не могу этого понять!
— Это Стонвилл, — вздохнула Стефани, медленно опускаясь в древнее кресло-качалку.
— Я позвоню Фрэнку. Его нужно поставить в известность.
Шериф снял трубку после второго гудка и в молчании выслушал отчет Мартина.
— Я немедленно выезжаю.
— В этом нет необходимости. Машина никуда не денется, и я уже осмотрел ее не менее внимательно, чем это сделал бы ты. Просто заскочи сюда утром. Я передам тебе записку. На первой нашли какие-нибудь отпечатки?
— Да нет. Это может растянуться не на одну неделю. Возможно, теперь, когда у нас есть вторая, дело пойдет быстрее.
Они поговорили еще пару минут, и Мартин повесил трубку. Когда он вернулся в гостиную, Стефани посмотрела на него. Она казалась скорее рассерженной, чем встревоженной.
— Уму непостижимо! — выпалила она. — Чего этот болван добивается?
Мартин сел на диван, и старые пружины жалобно застонали под его весом.
— Вы пытаетесь найти здесь какую-то логику, Стефани. Кто бы ни сделал это, он, возможно, рассуждает совсем иначе, нежели вы и я. — Стефани кивнула, и Мартин заговорил снова:
— Вы испугались?
Она потеребила золотую цепочку на шее.
— Немного.
— Хотите остаться здесь? Их глаза встретились, и пальцы Стефани замерли.
— Я… думаю, нет.
— Почему?
Она помедлила, а когда заговорила, в ее голосе появилась непреднамеренная чувственная хрипотца.
— Возможно, здесь я буду в еще меньшей безопасности.
— Я могу лечь на диване.
— Но, тем не менее, вы этого не сделаете. Стефани были права, и Мартин понимал это. Ну и что? Это ведь должно было случиться, не так ли? С того самого дня, когда впервые услышал ее голос, Мартин знал, чем все закончится. Знал, что он хочет, чтобы это случилось.
Стефани медленно встала.
— Не могли бы вы просто отвезти меня домой? Думаю, это будет самым благоразумным.
Мартин тоже встал, не отрывая от нее пристального взгляда.
— Вы всегда поступаете благоразумно?
Рот Стефани слегка приоткрылся, она глотнула воздуха. Мартин видел, как вздымается и опускается ее грудь под майкой.
— Не всегда, но в этом случае так будет лучше. Вам не кажется?
Мартин не ответил, просто не нашел слов. Он достал из кармана ключи, повернулся и вышел из дому. Секунду спустя позади он услышал шаги Стефани.
Когда Мартин остановил свой джип у дома Стефани, она по-прежнему пребывала в оцепенении. В оцепенении, в страхе и в такой растерянности, каких не испытывала еще ни разу в жизни. Стефани Митчелл была решительной женщиной. Но она испытала такое огромное искушение сказать «да» и провести ночь с Мартином, что это потрясло ее.
Он заставил ее мечтать о всяких безрассудствах.
Мартин вышел из машины. Обогнув ее, открыл дверцу и протянул руку, чтобы помочь выбраться Стефани. Она оперлась на теплую ладонь и соскользнула с сиденья. Однако Мартин не отступил в сторону. Вместо этого, глядя на Стефани, сделал еще один шаг к ней.
Большая часть его лица тонула в тени, отбрасываемой каштаном, ветви которого простирались над половиной дворика. Но Стефани чувствовала напряжение во всем теле Мартина. Оно исходило от него и обволакивало Стефани, словно некое электрическое поле. Она чувствовала себя пойманной в ловушку.
— Сначала в дом зайду я, — сказал он. — Нужно проверить, не ждет ли вас там нечто неприятное. А потом я уеду. Обещаю.
— Хорошо, — ответила она.
Но ни один из них не двинулся с места.
Очень медленно Мартин поднял руки и обхватил ладонями лицо Стефани. Ее обожгло это прикосновение. На несколько мгновений его пальцы замерли, а затем правая ладонь скользнула к затылку и, поддерживая сзади ее голову, повернула так, чтобы Стефани смотрела ему прямо в глаза.
На миг ей показалось, будто Мартин хочет что-то сказать, но он вдруг словно передумал и, опустив голову, стал целовать ее.
Его губы были мягче и требовательнее, чем она предполагала. Когда язык Мартина скользнул вперед, Стефани поняла, что он не из тех мужчин, которые просто целуют женщину, — он ждет большего. Он хочет воздаяния за то, что дает, — и немедленно.
Мгновение она колебалась, а затем ей показалось просто невозможным не ответить на этот поцелуй. Она обхватила руками его за талию, он обнял ее, и тела их слились.
Восторг, которого она давно не испытывала — да и испытывала ли вообще? — охватил Стефани. Вместе с ним по всему телу разлилось восхитительное тепло. Пожар разгорался медленно, но когда вспыхнул, то с неистовой силой. Она хотела Мартина. Хотела, чтобы их обнаженные влажные тела сплелись, поблескивая в лунном свете посреди сбитых простыней.
Мартин опустил руки. Шорты были короткими, и Стефани вскоре почувствовала, как его пальцы уже скользят по обнаженной плоти, впиваясь в нее.
На несколько мгновений оба замерли в таком положении. У Стефани кружилась голова. Наконец она судорожно втянула в себя воздух и отпрянула. В, ней пробудились остатки здравого смысла.
— Я… я этого… не планировала, — выдавила она из себя.
Мартин посмотрел на нее из-под тяжелых полуопущенных век.
— Нельзя же планировать все.
— Можно.
— Зачем?
— Я привыкла так делать.
— Тогда, может быть, пора менять привычки, Стефани? — Он произнес ее имя раскатисто, и ее тело автоматически откликнулось на эти звуки. Да!
— Нет. — Она покачала головой. — Л-лучше планировать. Так легче избежать неожиданностей.
— Неожиданностей избежать невозможно, дорогая. Это жизнь.
Мартин обнял ее еще крепче, и Стефани показалось, что он опять собирается поцеловать ее. Но он этого не сделал — отстранился и, оставив ее на террасе, вошел в дом. Там, разумеется, все было в порядке, и несколько минут спустя Мартин уехал, пообещав Стефани помочь завтра с машиной. Она легла в постель, но провела ночь без сна.
Фрэнк приехал рано утром, раньше, чем хотелось бы Мартину. Всю ночь он бессонно ворочался с боку на бок, мечтая о карих глазах. В конце концов он встал, но был не готов принимать гостей — во всяком случае Фрэнка.