Магическая Женщина помешала аппетитно пахнувшее содержимое котелка, свисавшего с железного крючка над огнем, уселась перед очагом в скрипучую качалку и, словно не замечая гостьи, начала раскачиваться и мурлыкать себе под нос голосом, больше похожим на шелест высохших листьев:
— В Гилеаде есть бальзам…
Кит, не дождавшись приглашения, уселась на ближайший стул с порванной решетчатой спинкой и просевшим камышовым сиденьем и стала молча слушать.
С самого утра церковной службы Кит пыталась думать о том, что произойдет, если она забеременеет. Тогда все кончено: она будет привязана к Кейну до конца своих дней. Нельзя допустить, чтобы это случилось, пока она еще надеется на чудо, которое подарит ей свободу и вернет прежнюю жизнь.
Едва они вернулись из церкви, Кейн снова исчез, но Кит не смогла удрать до тех пор, пока мисс Долли не удалилась в свою комнату почитать Библию и подремать.
Наконец Магическая Женщина умолкла.
— Дитя, неси свои беды к Иисусу, и сразу станет легче, вот увидишь.
— Вряд ли Иисус может понять мои беды, а тем более помочь.
Старая женщина подняла глаза к потолку и снова закудахтала:
— Господь, слышишь этого ребенка? — Смех словно разрывал ее костлявую грудь. — Она думает, что ты ей не поможешь! Твердит, что дряхлая Магическая Женщина может пособить, а вот твой сын, Иисус Христос, — нет. — Она хихикала, пока на глазах не выступили слезы. — О Господи, — продолжала ведьма, вытирая глаза передником, — эта девочка… она еще так молода!
Кит подалась вперед и коснулась ее коленки:
— Понимаешь, Магическая Женщина, я просто должна быть уверена, что не забеременею. Нельзя мне рожать. Поэтому я и пришла к тебе. Я хорошо заплачу, если дашь средство.
Старуха перестала раскачиваться и пристально взглянула на Кит — в первый раз с того момента, как та вошла в хижину.
— Дети — благословение Божье.
— Но мне его не нужно.
Жара в крохотном помещении стояла такая, что Кит стало трудно дышать. Она поднялась.
— В детстве я подслушала разговор двух рабынь. Они сказали, что ты даешь им какое-то снадобье от зачатия, хотя за это тебя могут казнить.
Пожелтевшие от старости глаза женщины сузились в некоем подобии презрения.
— Они не хотели, чтобы их деточек продавали. Ты — белая. Тебе ни к чему беспокоиться о том, что твоего ребенка вырвут из рук и больше вы никогда не свидитесь.
— Знаю. Но я не могу иметь ребенка. Не сейчас.
Старуха снова принялась раскачиваться и петь:
— В Гилеаде есть бальзам, исцеление всех ран… В Гилеаде есть бальзам…
Кит подошла к окну. Все напрасно. Ведьма ей не поможет.
— Этот янки. В нем сидит настоящий дьявол… но и доброта тоже есть, — проговорила старуха.
— Очень много дьяволов и слишком мало доброты.
Старуха громко хмыкнула.
— У такого мужчины, как он, сильное семя. Старой Магической Женщине нужно сильное зелье, чтобы побороть его семя.
С трудом выбравшись из качалки, ведьма, шаркая, подошла к полкам и принялась разглядывать запыленные пузырьки. Наконец она щедрой рукой насыпала серовато-белый порошок в банку из-под варенья, прикрыла куском чистой тряпки и перевязала бечевкой.
— Размешай щепотку в стакане с водой и пей по утрам после тех ночей, что проведешь в его постели.
Кит взяла банку и благодарно обняла знахарку.
— Спасибо, — прошептала она, сунув ей в руку деньги.
— Делай все, как говорит Магическая Женщина, мисси. Старая ведьма знает, что для тебя лучше.
Старуха повернулась к огню, посмеиваясь над шуткой, смысл которой был ясен ей одной.
Глава 16
Когда открылась входная дверь, Кит стояла в библиотеке на невысокой стремянке, пытаясь достать книгу. Старые напольные часы в гостиной пробили десять раз. Только один человек в мире так хлопал дверями! Весь вечер она готовилась к его приходу. Вернее, пыталась собраться с духом.
Днем, возвращаясь от Магической Женщины, она мельком видела его. Поскольку в воскресенье работники отдыхали, он в одиночку что-то делал на крыше прядильни, а потом, раздевшись до пояса, разгружал привезенные из Чарлстона доски.
— Кит!
Должно быть, ее выдал свет в окнах библиотеки, и, судя по громовому окрику, Кейн не в лучшем настроении.
Дверь библиотеки едва не слетела с петель. На его рубашке темнели пятна пота, засаленные чесучовые брюки были заправлены в сапоги, которые, вне всякого сомнения, оставили грязные следы по всему коридору. Посмотрим, что скажет на это Софрония!
— Можно быть и попроворнее, когда я тебя зову! Что ты мешкаешь?
— Еще не успела отрастить крылья, — с милой улыбкой ответила Кит, но, очевидно, у супруга напрочь отшибло чувство юмора.
— Не хватало еще разыскивать тебя по всему дому!
Все это было так возмутительно нагло, что Кит едва не рассмеялась.
— Может, наденешь мне на шею колокольчик? Неплохая идея, верно?
— Стоит подумать.
— Так что тебе нужно?
— Прежде всего ванну и чистую одежду. А потом ужин. В моей комнате.
— Сейчас позову Софронию, — кивнула Кит и тут же поняла, что совершила ошибку. Сейчас начнется…
— Софрония мне не жена. И не из-за нее я полдня разгружал доски. Если бы не твоя чрезмерная любовь к играм со спичками, я бы сегодня занялся более приятными делами. — Он прислонился к косяку, явно подначивая ее огрызнуться. Не дождется! — Так что придется тебе позаботиться о муже.
— С удовольствием, — покорно пробормотала она. — Сейчас велю принести горячую воду.
— И ужин.
— Ну конечно!
Направляясь на кухню, она сладострастно представляла, как прыгает на спину Соблазну и уносится вдаль навсегда. К сожалению, это невозможно. Никакие злобные мужья не заставят ее покинуть «Райзен глори».
Софронии нигде не было видно, так что пришлось просить Люси наполнить ванну и самой искать на кухне, чем бы покормить Кейна. По ее мнению, лучше всего подошел бы крысиный яд, но пришлось ограничиться блюдом, которое Пэтси оставила на теплой плите. Кит мстительно сдернула полотенце, чтобы еда поскорее остыла.
В дверях появилась запыхавшаяся Люси.
— Мистер Кейн немедленно требует вас наверх.
— Спасибо, Люси.
Кит взяла тарелку и старательно подула на теплый ростбиф с картофелем. Сначала она подумывала насыпать сверху горсть соли, но не решилась. Пусть он мерзавец и настоящий дьявол, но все же весь день трудился на жаре. Достаточно и того, что придется есть остывший ужин.
Войдя в комнату, она увидела развалившегося в кресле Кейна.
— Какого черта тебя носит где-то?
— Ходила за твоим ужином, счастье мое.
Кейн зловеще прищурился.
— Помоги снять проклятые сапоги.
Несмотря на то что сапоги были заляпаны грязью, он прекрасно мог бы стащить их сам, но, очевидно, ему не терпелось поскандалить. В другое время Кит была бы счастлива исполнить желание мужа, но, поскольку тот рвался в бой, сочла нужным довести его до белого каления своей сговорчивостью.
— Разумеется, ягненочек мой.
Она подошла к нему, повернулась спиной и оседлала ногу.
— Если упрешься во что-нибудь, он легче снимется. К несчастью, ее попка оказалась единственным, во что мог упереться Кейн своей вымазанной в глине подошвой. Это было слишком даже для него.
— Ладно, я сам все сделаю, — буркнул он.
— Ты уверен? Я для тебя на все готова.
Он метнул на нее мрачный взгляд, что-то пробормотал себе под нос и сдернул сапоги. Пока он сбрасывал одежду, Кит хлопотливо расставляла вещицы на комоде.
Сзади послышался плеск воды: очевидно, Кейн садился в ванну.
— Иди сюда и потри мне спину.
Поняв, что потерпел поражение, он решил взять реванш.
Обернувшись, Кит увидела, что одна его рука лежит на бортике ванны, а мокрая нога свисает с края.
— Только сначала сними платье, чтобы не намочить!
На этот раз он был уверен, что она откажется. Неплохой предлог, чтобы разгуляться вволю.
Только Кит заранее решила, что у него ничего не выйдет, тем более что под платье надеты скромная сорочка и несколько нижних юбок. Намеренно отводя глаза от поверхности воды, она расстегнула ряд пуговиц.
— Ах, как ты заботлив, милый!
Должно быть, тепло разморило его, потому что взгляд уже не был таким жестким. Теперь в глазах горели бесовские искорки.
— Спасибо, что заметила. А теперь потри мне спину, — повторил он.
О, она потрет! Еще как потрет! Так, что кожу спустит!
— Ой!
— Извини, — с невинным видом пропела она. — Я думала, ты крепче.
— Не забудь о груди, — примирительно напомнил он, отлично понимая, как она стыдится интимных прикосновений.
Кит намеренно держалась сзади, но теперь придется встать лицом к лицу с мужем. Чтобы избежать этого, она неуклюже потянулась к нему из-за спины.
— Так ничего не выйдет, — заявил он и, поймав ее за руку, потянул к себе. Перед сорочки мгновенно намок.
Избегая смотреть вниз, она принялась намыливать негустую поросль на его груди и при этом делала все, чтобы не заглядываться на белые пенные круги, но причудливые узоры словно притягивали ее. Так и хотелось провести по ним пальцем.
Одна из шпилек выпала, и длинный локон окунулся в воду. Кейн немедленно заправил его ей за ухо. Кит села на корточки, ежась под его откровенным взглядом. Она и без того знала, что влажный батист стал почти прозрачным.
— Я… я поставлю блюдо на стол, чтобы ты мог поесть, когда вытрешься, — пролепетала она.
— Хорошо.
Кит долго возилась, накрывая, маленький стол у камина. Кейн тем временем вышел из ванны и взял полотенце. Когда в комнате стало тихо, Кит робко обернулась.
Он успел надеть только брюки. Мокрые волосы были гладко причесаны.
Кит нервно облизнула губы. Правила игры незаметно изменились. Совсем в иную сторону.
— Боюсь, еда успела остыть. Но не потеряла вкуса, — заверила она, шагнув к двери.
— Садись. Я не люблю есть один.
Кит нерешительно присела напротив него. Кейн стал есть, и, наблюдая за ним, она отчего-то ощутила, что кровать в углу растет, становится шире, пока не заполнила всю комнату. Нужно срочно отвлечься, иначе…