– Пока что все, что касается азартных игр, нам удавалось. – Круизные теплоходы, которые Адам превратил в игорные дома, принесли им целое состояние, а казино в лондонском «Грэхеме» стало одним из самых модных и посещаемых мест в городе. – Не вижу никаких причин, чтобы на этом останавливаться.
Катринка села на разобранную постель, скрестив ноги, и смотрела, как он надевает пижаму.
– Это не одно и то же. В игорном деле в выигрыше остается казино, – парировала она.
– Ты думаешь, я не знаю, что делаю? – спросил он, еще больше раздражаясь, и в глазах его сверкнули сердитые искорки.
Она попробовала избежать прямого ответа.
– Ты знаешь, что я никогда не вмешиваюсь.
– Тогда, черт возьми, не нужно начинать…
– Ты сделаешь ужасную ошибку, – сказала она, тоже повышая голос.
– Только потому, что ты спала с режиссером, ты считаешь себя специалисткой в этом деле?
– Нет! Потому что я читаю «Нью-Йорк таймс» и «Уолл-стрит джорнэл», как и ты. Почему ты говорил мне такие ужасные вещи?
– Почему ты говоришь, – поправил он ее и добавил: – Потому, что я не хочу, чтобы ты совала свой нос в мой дела.
– Твои дела – это мои дела. Надеюсь, ты не забыл, что мы женаты?
– Если бы ты только знала, как мне иногда хочется забыть это, – бросил он и босиком вышел из комнаты, громко хлопнув за собой дверью.
Катринка вытянулась на постели, не отрывая глаз от закрытой двери. Ее хорошее настроение от удачно проведенного вечера исчезло напрочь. У нее навернулись на глаза слезы, но она слишком устала и у нее не было даже сил заплакать. Дело было не только в том, что ее обидели его слова и беспокоили его планы. Она знала, что в других семьях супруги тоже не всегда соглашаются друг с другом и ссорятся из-за этого, но кто-то всегда уступает. Они идут на компромисс. В их семье такого не было. Адам не только никогда не хотел выслушивать чьего-либо мнения, но всегда поступал так, как хотел, не обращая внимания на то, что это доставляет кому-то неудобство или причиняет боль. В бизнесе это сходило ему с рук, потому что он всегда добивался успеха, в личных отношениях – потому что, добиваясь своей цели, он и другим помогал добиться своего.
Катринка давно усвоила, что ради согласия в семье она должна дать возможность Адаму поступать так, как ему хочется, и чаще всего она не возражала против его идей. Его гонки под парусом продолжали вселять в нее тревогу, но поняв, как он любит спорт, она перестала надоедать ему своими опасениями. Если он спрашивал ее совета, она давала его, если она замечала опасную ситуацию в бизнесе, она указывала ему на нее, но никогда не пыталась возражать. Наблюдая отношения Адама с Ниной Грэхем, она усвоила, что, если ему противоречить открыто, это только прибавляет ему решимости поступить так, как он наметил.
Катринка выключила свет и лежала с открытыми глазами, глядя в темноту. Сейчас было бессмысленно пытаться помириться с Адамом. Он был слишком возбужден. Он будет сидеть в библиотеке и смотреть телевизор, а потом либо заснет там, либо пойдет в одну из спален для гостей. Следующие несколько дней они будут продолжать спорить, и никто из них не уступит своей позиции. В конце концов кто-нибудь из них объявит перемирие, скорее всего, это будет Катринка, и они попросят друг у друга прощения за то, что вспылили, помирятся, и жизнь пойдет своим чередом. А у Адама будет киностудия.
Глава 38
Рекламная брошюра представляла отель в весьма невыгодном свете. В ней не были отражены ни красота парка, ни элегантность общих залов, ни роскошь и очарование гостиничных номеров. Даже великолепное, оформленное в современном стиле казино выглядело в ней унылым и неинтересным. Того, кто нанял этого фотографа, подумала Катринка, нужно уволить, а самому фотографу запретить впредь снимать.
В действительности же отель был очаровательным. Он был построен в последней четверти девятнадцатого века, существенно реконструирован в то время, когда Довиль как курортное место был в зените своей популярности, и с тех пор несколько раз модернизировался. Еще более привлекательным делало отель то, что двадцать пять акров земли, на которой он был расположен, можно было разделить на отдельные участки и продать под индивидуальное строительство.
Сообщил Катринке о продаже отеля ее знакомый агент из «Сотби», и на обратном пути из поездки, в которую входило пребывание в Афинах, Бремен и Кап-Ферра, они с Адамом сделали остановку в Довиле. Адам сразу сказал, что отель нужно покупать, Не только цена была привлекательной, но и та прибыль, которую можно было уже в скором времени получить, продав часть земли. Катринку соблазняла возможность приобрести отель. Ей сразу же понравилось очарование Старого Света, исходившее от него, и она живо представляла себе, что она с помощью Карлоса могла бы из него сделать, И все же она колебалась.
– Что ты об этом думаешь? – спросила она Карлоса, передавая ему брошюру.
Они сидели напротив друг друга на обитых ситцем диванах в ее офисе в лондонском «Грэхеме», на антикварном столике между ними стоял поднос с чаем, сливками и булочками. Занавеси на окнах гармонировали с обивкой диванов, сервировочные столики, кресла и письменный стол имели изящно выгнутые ножки – по мебельной моде начала восемнадцатого века: на окрашенных в желтый цвет стенах с зубчатыми карнизами висели гравюры, изображающие сцены пикников и прогулок на лодках, пейзажи и греческие храмы. Можно было подумать, что это гостиная в английском загородном доме.
– Во времена своего расцвета это, наверно, был роскошный отель, – сказал Карлос, перелистывая брошюру и пытаясь оценить, выгодно ли его приобретение.
– Тебе бы он понравился.
Карлос улыбнулся, его большие глаза оживились.
– Разве я когда-нибудь не соглашался с тобой? Катринка засмеялась.
– Постоянно, – сказала она, ласково глядя на него и любуясь тем, как кремового цвета льняной костюм и кирпичного цвета майка подчеркивали его яркую внешность. – Сколько проблем ты мне создаешь!
– Ты знаешь, что каждое твое желание для меня – закон.
– Ха!
Они работали вместе успешно уже больше десяти лет и создали три отеля, квартиру в Нью-Йорке и виллу «Махмед». За это время между ними возникло чувство огромного уважения и привязанности друг к другу, они научились понимать настроение друг друга.
– Обычно, когда ты находишь какой-то новый объект, тебя уже не остановишь, – сказал Карлос. – На этот раз мне кажется, что ты колеблешься. Что случилось?
Катринка пожала плечами.
– Может быть, я становлюсь лентяйкой.
– По-моему, теперь моя очередь сказать «ха!».
– Нет, я серьезно. Зачем искать себе новые заботы, новые проблемы, да еще при современном состоянии экономики…
Тенденция повышения курса закончилась в октябре 1987 года, затем последовал резкий спад, который уничтожал многие состояния. Восемь месяцев спустя Грэхемы еще держались, но обратной тенденции в ближайшее время не намечалось, и Катринка не знала, что может произойти.
– Все дело в том, что я не хочу упускать эту сделку. И Адам считает, что я должна его купить.
Карлос удержался от искушения заметить, что Адам всегда за то, чтобы покупать, что он один из самых известных стяжателей в мире, и сказал только:
– Ну, спешить вряд ли нужно. В наше время быстро ничего не продается. Дай мне знать, если захочешь, чтобы я поехал посмотреть его.
– Хорошо.
Они оба встали, и Катринка пошла проводить его к двери.
– Ты виделась с Риком в последнее время? – спросил Карлос, и голос его прозвучал натянуто, как он ни старался это скрыть. Прошел уже год, как они расстались с Риком, и теперь Карлос жил в Лондоне с Алексом Холден-Уайтом, хранителем музея. Рик тяжело переживал разрыв. Из светского мотылька он превратился в рабочего муравья, усердно и методично выполняющего всю необходимую работу, но делал это уже без прежнего азарта. Он успевал вовремя сдавать материалы в журнал, но искра вдохновения из них ушла; заказов на статьи становилось все меньше, его телевизионная программа начала терять рейтинг, спал он теперь только с помощью снотворного, и его любовные связи прекратились. Он тяжело переживал разрыв с Карлосом и стал утверждать, что секс его больше не интересует. Была еще одна причина уныния Рика – эпидемия СПИДа косила ряды его друзей-гомосексуалистов, и он был страшно напуган. Но в последний месяц Рик, казалось, начал возвращаться к жизни. Если он и не был готов пока пуститься в новые любовные приключения, к нему, по крайней мере, вернулось чувство юмора. Он начал появляться на вечерах и выглядел таким же по-мальчишески красивым, как и раньше. Некоторые даже говорили, что видели его смеющимся.
– Я видела его на вечеринке, как раз перед вылетом из Нью-Йорка, – сказала Катринка, она любила их обоих, но в данном случае ее симпатии были на стороне Рика.
– И что? – с ожиданием спросил Карлос.
– У него все отлично, – сказала Катринка.
– Рад слышать это. – Карлос любил Рика, и даже слишком, по мнению Алекса Холден-Уайта. Иногда он очень по нему скучал. Они никогда с Алексом так не хохотали, как с Риком. Но надо признать, что с новым другом он очень часто вел исключительно приятные интеллектуальные дискуссии; кроме того, благодаря Алексу он получил доступ в общество, где вести беседы об искусстве и музыке, экономике и политике считалось гораздо более естественным, чем сплетничать. Да и существовала ли вообще в жизни такая вещь, как идеальный партнер? – подумал Карлос, наклоняясь к Катринке и целуя ее в щеку. – Так приятно было повидаться с тобой, – сказал он. – Если у тебя будет свободное время, пока ты здесь, давай пообедаем вместе.
Когда Карлос ушел, Катринка вернулась на диван, взяла со стола брошюру и снова просмотрела ее. Из-за того, что мировая экономика находилась в плачевном состоянии и оздоровления ее в ближайшее время не предвиделось, отель продавался по цене намного ниже его реальной стоимости. Это была хорошая сделка, но… Что бы ни говорил Адам, сейчас было не время расширять бизнес. Отели пока еще приносили прибыль, хотя спад в экономике продолжался. Было ясно, что резкого снижения доходов не избежать, и Катринка уже принимала меры по снижению затрат, чтобы предотвратить большие убытки. Продажа небольших судов, построенных на верфях Грэхемов, продолжала оставаться стабильной, а контракты на постройку военных судов даже выросли, потому ч