атием. – Просто великолепно.
– Моя жена свободно говорит на нескольких языках, включая английский, – сказал Адам со снисходительной улыбкой, пожимая руку Кодрона, – но иногда у нее возникают сложности с глаголами.
– Госпожа Грэхем говорит по-английски очень мило, – ответил галантно Алистер.
Катринка удержалась от комментария, что Адам по-прежнему не говорит ни на одном языке, кроме английского, и удовольствовалась безобидной репликой.
– Я говорю по-чешски без грамматических ошибок.
– Но не по-английски, – он сказал это с той же снисходительной, даже ласковой улыбкой, обняв ее за талию и притянув к себе.
Именно это всегда казалось Катринке таким непонятным в поведении Адама. Он как бы пытался оттолкнуть и притянуть ее к себе в одно и то же время. И она не обижалась на него только потому, что верила, что его враждебность была мимолетной, возникающей в результате стресса, а привязанность – глубокой и постоянной. Ей никогда не приходило в голову, что то, что она принимала за любовь, могло быть просто гордостью обладания.
Адам начал беседовать с Алистером, задавая ему вопросы, обмениваясь какими-то данными, сравнивая показатели игорного бизнеса в отеле и его плавучих казино. У Адама был такой вид, как будто Катринка была здесь ни при чем и вообще не присутствовала при разговоре. Такое пренебрежение ею было несправедливо и даже оскорбительно, поскольку именно она собрала большую часть этой информации в результате многочасового изучения финансовых отчетов лондонского «Грэхема».
Алистер, надо отдать ему должное, отвечая Адаму, постоянно взглядывал на Катринку, как бы ища у нее подтверждения своим словам, что она отметила для себя с одобрением и даже некоторым удовольствием. По крайней мере, он помнил, кто ему платит.
Удовлетворив свое любопытство, Адам закончил беседу с Алистером и провел еще несколько минут с Катринкой в зале, играя роль «посла доброй воли», смешиваясь с толпой посетителей и как бы пытаясь соблазнить их почаще посещать казино. Когда Грэхемы уже собирались уходить, открылась дверь лифта, и в зал вплыла Шугар Бенсон Эллиот с высоким, аристократического вида седовласым мужчиной лет пятидесяти. На нем был смокинг с черной «бабочкой», а Шугар выглядела на редкость степенно и даже элегантно в черном платье от Армани, которое только слегка намекало на соблазнительные изгибы ее тела. Медового цвета волосы были зачесаны наверх, а несколько кокетливых прядей падали на лоб, подчеркивая ее выступающие скулы. Только ее рот, тщательно очерченный и накрашенный яркой блестящей помадой, намекал на ее репутацию сексуальной атлетки.
– О Боже, только не это, – простонал тихо Адам. Хотя он не раз задумывался о том, какова Шугар в постели, она была слишком явной авантюристкой и интриганкой, чтобы показаться ему привлекательной. Осыпать любовницу, даже жену, подарками – это одно, платить же за секс – совсем другое. Для него разница между этими двумя вещами была слишком велика.
– Хорошо, что Дэйзи не пошла с нами, – прошептала Катринка, пытаясь изобразить на лице улыбку.
– Ба, Катринка, Адам, рада вас видеть, – протянула Шугар со своим южным певучим акцентом и, поменяв направление, подвела своего спутника к ним. Она расцеловалась с ними и сказала:
– Хочу представить вам своего друга Найджела Бевендена, герцога Кембрийского.
Катринка заметила, что Алистер наблюдает за ними с противоположного конца зала с изумлением. Пожимая руку герцогу, она задумалась, как нужно к нему обратиться. Они постояли несколько минут, разговаривая. Шугар казалась расслабленной и счастливой, рассказывая во всех подробностях о своих путешествиях за последние несколько месяцев, в то время как все остальные жаждали скорей уйти. Наконец Адам, сказав, что у него на следующий день рано утром важное совещание, извинился, и все распрощались, обменявшись явно фальшивыми пожеланиями в скором времени вновь встретиться.
– Как нужно обращаться к герцогу? – спросила Катринка Адама, когда они направились к лифту.
– Задница, – сказал Адам. – По крайней мере, я назвал бы так каждого, кто появляется с Шугар.
Катринка засмеялась и повторила вопрос Алистеру, который перехватил их у лифта.
– Ваша светлость, – сказал Алистер, на лице которого все еще сохранялось странное выражение.
– Что, с этим герцогом что-то не в порядке? – спросила Катринка.
– Нет-нет, – сказал быстро Алистер. – Он абсолютно нормальный. Для герцога, – добавил он, рассмешив этим Адама.
– Вот уж не думал, что вы социалист.
Алистер ужаснулся:
– Пет. Совсем нет.
– Тогда что-то подозрительное связано с Шугар Бенсон? – спросила Катринка, решив все-таки выведать у Алистера, что его так взволновало.
– Она ваша приятельница?
– Нет.
– Знакомая, – добавил Адам.
– А что? – спросила Катринка.
Зная, что она не спустит его с крючка, пока он не расскажет, что у него на уме, Алистер неохотно сказал:
– Ну, это только слухи, конечно, госпожа Грэхем, но вы ведь знаете, как часто слухи оказываются правдой? Видите ли, я слышал, что Шугар Бенсон владеет борделем.
– Что? – воскликнула Катринка, которая действительно не могла поверить своим ушам. Ей было известно, так же как и всем, благодаря ядовитому перу Сабрины, что граф Паоло ди Кортина умер, не успев жениться на Шугар. Он не оставил ей ничего, кроме некоторых драгоценностей, которые его дети пытались отсудить у нее. Но она все еще получала алименты от Стивена и благодаря своей внешности и сексуальным талантам имела неограниченные возможности выйти замуж за какого-нибудь богача, молодого или старого. Зачем ей нужно было заниматься таким бизнесом?
– Очень высокого класса бордель. Никаких дешевых шлюшек с Шепердс-маркет, ничего такого.
– Тогда понятно, почему на ней такое изысканное платье, – сказал Адам. – Теперь, когда она стала профессиональной шлюхой, ей нужно одеваться как порядочной женщине.
– Это чепуха. Этого не может быть, – запротестовала Катринка, но все же начала подозревать, что это именно так и есть.
– Как я сказал, госпожа Грэхем, это только слухи.
– Значит, уличных проституток вы сюда не пускаете, – сказал Адам, оглядывая элегантных дам в зале, – а для высококлассных шлюх двери открыты.
– Уличные проститутки, – сказал, покривившись, Алистер, – не в состоянии заплатить членский взнос.
– Ты веришь этому? – спросила Катринка Адама, как только двери лифта закрылись и они остались наедине.
– А ты нет?
Она утвердительно кивнула головой.
– Зачем она это нужно?
– Зачем ей это нужно, – автоматически исправил ее Адам. – Зная Шугар, думаю, что просто ради хохмы. И ради денег.
– Ты считаешь, что она привлекательная?
– Я вижу ее обаяние, но не хотел бы лечь с ней в постель, если ты это имеешь в виду. – Он придвинулся к Катринке и обнял ее. – Мне никогда не хочется лечь в постель с кем-нибудь, кроме тебя, – сказал он, целуя ее в шею. Мысль о Шугар и ее борделе возбудила его.
– Этот лифт со стеклянными дверьми, – сказала Катринка, вздрогнув от прикосновения его губ и напоминая себе и Адаму, что они на виду у публики.
– Ты же любишь это делать на виду у всех, – сказал Адам. – Ты эксгибиционистка. Помнишь наши путешествия на самолете?
Дверь лифта открылась на их этаже, и это избавило Катринку от необходимости отвечать. Но она улыбалась. Было только три часа, впереди была еще целая ночь любви.
По сравнению с Натали и Дэйзи у нее не было никаких проблем.
Глава 39
– Ты жалуешься, что в Эр-Рияде тебе не разрешают водить машину, а здесь ты везде разъезжаешь в машине с шофером, – сказала, улыбаясь, Катринка на следующий день, когда увидела, как Натали выходит из «роллс-ройса», за рулем которого сидел шофер. Они встретились у ресторана «Ле Каприс», в котором договорились пообедать. Был чудесный день в начале лета, ничего не предвещало дождь, только клочки белых облаков по бледно-голубому небу. Поэтому Катринка прошла пешком небольшое расстояние от отеля «Грэхем» до Арлингтон-стрит.
– Это разные вещи, – сказала Натали, целуя Катринку. – Здесь я чувствую себя как избалованная жена. А там – как пленница.
Ресторан был современным, светлым, с большими зеркальными окнами, выходившими на улицу, с длинным баром. Столы были покрыты белыми скатертями, на которых стояли скромные букетики цветов, а на неопределенного цвета стенах висели черно-белые фотографии знаменитостей. Метрдотель поздоровался с Катринкой, назвав ее по имени, и проводил ее и Натали к столику у стены, за которым всегда предпочитала ужинать со своими друзьями герцогиня Йоркская. Когда они шли через зал, сидевшие за столиками посетители, пришедшие сюда на деловой ленч, с любопытством провожали глазами двух шикарно одетых женщин, чьи наряды резко контрастировали с будничными костюмами остальной публики.
Они заказали жареных цыплят, но без картофеля фри, а на гарнир – зеленый салат и спаржу. Джеффри Арчер, который обедал за столиком в противоположном конце зала, послал им бутылки вина. Катринка, которая несколько раз встречала его на различных мероприятиях, ответила ему благодарной улыбкой и попросила старшего официанта, ведающего винами, поблагодарить его. К счастью, в ресторане никого из знакомых не было.
Во время обеда они потихоньку, так, чтобы никто не мог подслушать их, обсуждали, что Натали должна сделать. Настроение у них постоянно менялось. В какой-то момент они чувствовали себя зрелыми женщинами, которым нужно разрешить трудную, почти невыполнимую проблему, затем вдруг они вели себя, как школьницы, задумавшие проделку, или воришки, обстряпывающие очередное дельце, и порой совершенно забывали о серьезности положения, целиком охваченные возбуждением.
К моменту окончания обеда план действий был уже вчерне готов.
Не желая тратить целую неделю на посещение скачек в Аскоте в ущерб работе, Адам и Катринка запланировали посетить их только дважды. В день открытия скачек они вместе с Гудменами, Дэйзи и Бьерном Линд-стремом должны были присоединиться к Натали и принцу Халиду в их ложе. В другой раз они были гостями лорда Крайтона, главы коммерческого банка «Соммерхил Райс», на трибуне, принадлежавшей фешенебельному мужскому клубу «Уайт». Чета Кавалетти все дни скачек должна была провести с Натали и принцем Халидом в их ложе. Халид считал Ника занимательным собеседником, и его совершенно не волновали окружавшие его слухи, кроме того, ему нравилась Лючия, она сделала художественное оформление яхты, которую Адам строил для него.