Я усмехнулся.
— Никакой ковбойской шляпы или сапог, когда езжу верхом, если ты об этом.
Она задумчиво наклонила голову, зажав уголок нижней губы между зубами. Это было охрененно.
— А теперь мне захотелось увидеть вас верхом на лошади, — сказала она, качая головой и смеясь.
— Тогда почему бы тебе не составить мне компанию, когда я в следующий раз соберусь навестить семью? — Не задумывался об этом раньше, но, как ни странно, сейчас осознал, что хочу, чтобы Эви увидела, откуда я родом, и познакомилась с остальными членами моей семьи. Марк уже был полностью очарован ею, и, судя по тому немногому, о чем я проболтался матери, она тоже была в восторге.
Эви моргнула.
— Правда? А они не удивятся тому, что ты привез с собой ассистентку?
— Ты нечто большее, и они будут в восторге, если я привезу домой какую-нибудь женщину.
— Никогда этого не делал?
— Нет, — отрезал я. — Никогда не встречался и не буду. Не хочу, чтобы женщины, с которыми я сплю, приближались к моей семье.
— Значит, привезешь с собой женщину, с которой не спишь, — сказала она, изогнув розовый ротик. — Посоветуйся с семьей и узнай, будет ли это уместно. Мне совсем не хочется навязываться.
— Это не так. — У меня возникло стойкое ощущение, что и моя сестра, и мама будут наслаждаться причудливой натурой Эви.
Эви смотрела на меня пару мгновений, прежде чем испустить тихий вздох.
— У моей мамы был рак груди, — тихо сказала она.
Я повернулся к ней всем телом, но ничего не сказал, пока она подбирала нужные слова.
— Нам с Фионой было пятнадцать, когда ей поставили диагноз — третья стадия. Сначала казалось, что она может победить болезнь, но потом рак стал прогрессировать и… — она сглотнула, ее зеленые глаза были печальны и полны слез, и я протянул руку и коснулся ее плеча, потирая его большим пальцем.
Она слегка улыбнулась мне.
Она была мягкой и теплой на ощупь, и пахла смесью меда и корицы.
— Сколько тебе было лет, когда она умерла?
— Семнадцать. Это был мой последний класс средней школы.
— Должно быть, это было тяжело.
— Да, — призналась она. — Было бы проще, если бы Фиона не уехала сразу после окончания школы. Мне тогда нужно было, чтобы она была рядом.
— А почему она это сделала?
— Это история Фионы, — отрезала Эви. Это была еще одна причина, по которой я знал, что могу доверить ей любую личную информацию.
Она вытерла глаза, затем с вымученной улыбкой прищурилась.
— Не хотела портить наш киновечер своим эмоциональным взрывом.
— Сам напросился, — ответил я. — Ладно, как насчет чего-нибудь смешного вроде «Мальчишника в Вегасе»[30]?
— Почему знала, что тебе нравится этот фильм?
— Мы с Коннором испытали нечто очень похожее, когда несколько лет назад были в Лас-Вегасе.
Она оживилась.
— Расскажи мне.
— Думаю, я пас. Не хочу, чтобы у тебя сложилось неверное впечатление, — протянул я, подмигнув.
— Для этого уже слишком поздно, Ксавье.
Я понял, что все еще касаюсь ее плеча, и, убрав руку, снова повернулся к телевизору, чтобы найти фильм. Эви поджала под себя ноги и откинула голову на подголовник с непонятным выражением лица, которое трудно было прочитать, и я не стал заморачиваться.
Мы были на середине фильма, когда голова Эви резко наклонилась вперед, а дыхание участилось. Я не стал ее будить, и когда она не проснулась до конца фильма, решил не беспокоить ее. Было уже за полночь, и нам предстояло рано вставать. Если Эви поедет домой, то вряд ли вообще сможет заснуть. Я осторожно встал, затем схватил сложенное одеяло со второго дивана, развернул его и накрыл им Эви. Положение, в котором она находилась, казалось немного неудобным, поэтому осторожно опустил ее на бок. Какое-то мгновение я смотрел на ее умиротворенное лицо, а затем мое внимание привлек экран ее мобильного телефона. Звук был выключен.
Фиона.
Я поднял трубку и прежде чем ответить на звонок пошел наверх, чтобы не разбудить Эви.
— Где ты находишься?
— Она со мной.
Пауза.
— Ксавье? — спросила Фиона, явно застигнутая врасплох.
— Единственный и неповторимый.
Пауза.
— Уже поздно. Когда она вернется домой?
— Эви останется здесь на ночь.
— Я предупреждала тебя, чтобы ты держал свои руки подальше от нее! — пробормотала она. Я слышал глубокий голос Коннора на заднем плане, вероятно, пытающегося успокоить свою сумасшедшую подружку.
— Она заснула на диване. — Я слишком устал, чтобы раздражать Фиону полуправдой, просто чтобы услышать ее вспышку гнева.
— Никаких извращений с моей спящей сестрой.
Ярость прожгла меня насквозь. Никогда не прикасался к женщине, которая не осознавала своих действий и не была на сто процентов готова к этому. На заднем фоне Коннор снова щ чем-то говорил.
После нескольких минут молчания Фиона произнесла:
— Прости. Это было за гранью дозволенного.
— Да, так и было. Спокойной ночи. — И повесил трубку.
Пришлось включить будильник — это был новый опыт, — и, бросив последний взгляд на спящую внизу девушку, пошел спать. Это будет первый раз, когда женщина проведет ночь в моем пентхаусе, не раздвигая ног.
Эви добралась каким-то непонятным образом до меня.
Глава 10
Громкий шипящий звук вырвал меня из объятий морфея. Шея затекла, и я была дезориентирована в пространстве, уставившись в высокий потолок. Потребовалось несколько мгновений, чтобы сориентироваться. Когда я встал с дивана, и окружающие меня предметы попали в фокус зрения, то поняла, где нахожусь. В квартире Ксавье.
— Доброе утро, солнышко, — сказал Ксавье.
Моя голова повернулась к источнику звука. Ксавье стоял, прислонившись к стойке рядом с эспрессо-машиной с пенящимся молоком. И, как всегда кроме нижнего белья на нем ничего не было.
Я выпуталась из одеяла и рывком поднялась на ноги.
— Который час?
— Шесть сорок пять.
— Ты сам проснулся, — удивленно констатировала я, поправляя рубашку и гадая какое птичье гнездо в данный момент сплели мои волосы.
— Ты крепко спала.
— Сам проснулся, готовишь кофе. Мне ожидать увольнение? — поддразнила я его.
— Ни за что на свете не отпущу тебя.
Мое сердце сделало тот же глупый кульбит, который предприняло совсем недавно.
Босс налил молочную пенку в две чашки, стоявшие на стойке, и подошел ко мне.
Я подняла ладонь.
— Не подходи ближе. Я еще не почистила зубы.
Ксавье приподнял одну бровь.
— Мы же не будем целоваться. Просто хочу угостить тебя кофе.
Не открывая рта, я взяла у него чашку, нисколько не сомневаясь, что предпочла бы поцелуй.
О, Эви, ты большая дура.
— Спасибо, — пробормотала я и сделала большой глоток, надеясь, что это прогонит неприятный привкус во рту. Могла себе представить, какое недостойное зрелище представляла, лежа на диване, как выброшенный на берег кит; мне не нужно было усугублять ситуацию запахом как из мусорного бака.
— Мне записать свой номер сейчас и удалить его позже? Ведь это твой образ действий, когда женщины проводят здесь ночь? — пошутила я.
Ксавье сверкнул мне улыбкой, придвигаясь ближе, слишком близко, потому что его мужественный запах и вид всех мускулов взбудоражили мое тело.
— Мой обычный образ действий включает в себя горячий секс. Как насчет этого?
Он шутил, лукавил и дразнил меня, так что я выдавила из себя смешок, даже если ощутила, как жар пробежал по моему позвоночнику.
— Прости. Кофе — единственное «горячее», что ты получишь.
После того, как Ксавье уехал на тренировку, мне пришлось поехать домой. Я встретила Фиону, как только зашла на кухню. Она встала и, прищурившись, спросила:
— Ты что, с ума сошла?
Я моргнула, кладя сумочку на стол.
— Прошу прощения? Что с тобой?
— Это из-за Ксавье.
— Фу. Это образ, который мне действительно не нужен так рано утром, или вообще когда-либо.
Фиона даже не улыбнулась.
— Ты провела у него всю ночь.
— Да, действительно. И мне двадцать, Фиона, а не двенадцать.
— Но ты позволяешь Ксавье с помощью очарования залезть к тебе трусики.
— Он не пытается этого сделать, поверь мне. Я не в его вкусе, и ты это прекрасно знаешь.
— Может быть, на этот раз он хочет попробовать что-то новое.
— Это не так, Фиона. В этом смысле Ксавье не проявляет ко мне ни малейшего интереса. Не думаю, что он даже видит во мне женщину.
— А ты?
— Нисколько в этом не сомневаюсь. И нахожу доказательства каждый раз, когда раздеваюсь или проклинаю тот факт, что не могу писать стоя, особенно во время поездки.
Фиона вздохнула.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Да, и еще знаю, что могу позаботиться о себе. Я ассистентка Ксавье и, возможно, его друг, но больше ничего, ясно?
— Хорошо, — согласилась Фиона, но была уверена, что на самом деле она мне не верит, и кто мог винить ее, если я сама в это не верила.
Я должен был приехать на ферму завтра, но все еще не сделал звонок, о котором просила Эви. Зная, как отреагирует моя мать, если я упомяну о том, что привезу с собой женщину, отложил это на потом. Взяв телефон, я набрал ее номер.
— Ксавье, — сказала мама, прежде чем я успел вымолвить хоть слово.
— Привет, мам, я просто хотел сказать тебе, что завтра приеду не один.
— И с кем же — с любопытством спросила она.
— С кем-то женского пола…
— О Ксавье! Это просто замечательно. Думала, ты никогда не успокоишься…
Я прервал ее, прежде чем она начала строить свадебные планы.
— Мам, все совсем не так. Я буду со своей ассистенткой Эви.
— Значит, она всего лишь работает на тебя, но ты хочешь, чтобы мы с ней познакомились? — В ее голосе ясно слышалось замешательство.