Но все это, как говорил Чернышевский, основано на свободе личности. Не зря говорит «светлая красавица»: «Где нет свободы, там нет и счастья», подтверждая этими словами то, что свобода людям необходима.
Завершающий абзац «Четвертого сна Веры Павловны»: «Ты знаешь будущее. Оно светло, оно прекрасно. Говори же всем: вот что в будущем, будущее светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее, сколько можете перенести: настолько будет светла и добра, богата радостью и наслаждением ваша жизнь, насколько вы умеете перенести в нее из будущего. Стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее все, что можете перенести».
Часть 4. «Почерк Большого Мастера или Четвертый Геноцидный Сон Веры Павловны Розальской»
«Вера Павловна, вместо того, что бы спать с Рахметовым, спит одна и видит свой Четвертый Сон»
Что касается данного эпиграфа, то нужно отметить, что во времена Чернышевского 90 % населения России было неграмотных, а при Советской власти грамотными стали все. Но, вот почему — то дураков от этого меньше не стало, и, к сожалению, их для нас ещё на сотни лет припасено. Вот, поэтому, вопросов — масса, а ответов — ноль целых, и хрен десятых.
Но если ближе к делу, то, до написания мной этой работы, не только для основной массы населения, но и для тех, кто профессионально специализировался на изучении творчества Николая Гавриловича Чернышевского, практически неизвестной стороной его научного, литературного и политического творчества, сконцентрированного в романе «Что делать?» и особенно в его разделе «Четвёртый сон Веры Павловны», является созданная Н. Г. Чернышевским Идея Русского Национал — Коммунистического Глобализма, который согласно Чернышевскому означает, что создание коммунизма возможно только в глобальном масштабе (это как у Маркса и Энгельса), но в отличии от взглядов Маркса и Энгельса, Чернышевский считал, что этот самый Мировой Коммунизм создадут только Русские, и только они будут пользоваться его плодами, оставшись единственным народом на планете Земля. И, всё это судя по всему будет от того, что только у них есть некоторое Буйство в Мыслях.
Чернышевский — это, одаренный Несравненной Мудростью, Высокими Помыслами и Талантами Человек, который, пронзив своим нечеловечески зорким взором время и пространство, увидел и затем описал следующую картину… Но, судя по содержанию этой картины, результат всякого Прогресса — это Геноцид, когда в результате каждого этапа Глобального Прогресса большинство народов нашей планеты — погибают (уничтожаются, вымирают, изменяются), вместе со своей культурой.
Как отметил в связи с этим основатель теории космонавтики Константин Эдуардович Циолковский: «Низшие народности вымирают при соприкосновении с высшими. Им суждено рано или поздно, послужив человечеству, исчезнуть. Чем полнее будет население Земли, тем строже будет отбор лучших, сильнее их размножение и слабее размножение, отставших. В конце концов, отставшие исчезнут».
Или как сказал по данному поводу Чингисхан: «Недостаточно, чтобы я Победил. Другие должны быть Повержены». Поэтому, для достижения столь Грандиозной Цели, надо действовать, что называется, не оглядываясь по сторонам и не пытаясь приспосабливаться под других. Никаких — «Ни шагу назад!», никаких — «Умрём, но не отступим!». Вообще: никаких «Умрём», только — «Убьём!».
Да, этот мужик по фамилии Чернышевский, который всю свою сознательную жизнь был человеком умным, трезвым и расчётливым, и всегда стремился к Совершенству. Свободомыслящий Интеллектуал, но при этом Человек Долга. Поэтому в нём и в его жизни всегда был Смысл и Логика, тоже была. Он Действительно Реально Много Знал! В целом, это был более чем Вменяемый и Расчетливый Человек, обладающий многими Тайнами Бытия. К тому же он ещё был и Мудрец, Прокладывающий по Жизни Дорогу Железными Кулаками, своего Интеллекта и Воли. Одним словом — Умник, со Стальной Волей, подкрепленной Бесстрашием и Беспощадностью, в том числе, и можно сказать, что прежде всего к самому себе. Решимость, Кураж, Стойкость и готовность к Самопожертвованию ради своих Идей, и особенно для их Воплощения! Не оглядываясь по сторонам и не пытаясь подлаживаться под других. Такой всегда четко знает, что ему надо, и как этого добиться, поскольку Воля его Сильна. По настоящему Сильна!
И, при этом, чувствуется в нём настоящая Академическая Культура. Ведь он был в сущности Простой Скромный Мудрец, жаждущий лишь Знаний и Мудрости, ненавидящий войны, и обожающий решать все разногласия мирным путем! Но Реальная Жизнь заставила его своим слабым человеческим восприятием охватить некие Глобальные, почти Геологические Процессы и предложить самые радикальные методы переустройства мира.
И, так согласно Чернышевскому, Глобальное Коммунистическое Будущее на планете Земля — светло и прекрасно. Но, исключительно для русских, которые останутся в том будущем единственным народом на этой самой планете. И, вот, что согласно этой концепции Чернышевского, увидела в своём «Четвёртом сне» главная героиня этого романа Вера Павловна: «Цветы завяли; листья начинают падать с деревьев; картина становится уныла. — Видишь, на это скучно было бы смотреть, тут было бы скучно жить, говорит Младшая Сестра, — я так не хочу. — Залы пусты, на полях и в садах тоже нет никого, — говорит старшая сестра, — я это устроила по воле своей сестры Царицы.
— Неужели дворец в самом деле опустел? — Да, ведь здесь холодно и сыро, зачем же быть здесь? Здесь из двух тысяч человек осталось теперь десять — двадцать человек оригиналов, которым на этот раз показалось приятным разнообразием остаться здесь, в глуши, в уединении, посмотреть на северную осень. Через, несколько времени, зимою, здесь будут беспрестанные смены, будут приезжать маленькими партиями любители зимних прогулок, провести здесь несколько дней по — зимнему.
— Но где же они теперь? — Да везде, где тепло и хорошо, вы сами на 7 — 8 плохих месяцев вашего года уезжаете на юг, — кому куда приятнее. Но есть у вас на юге и особая сторона, куда уезжает главная масса ваша. Эта сторона так и называется «Новая Россия».
— Это где Одесса и Херсон? — Нет, это было в твое время, а теперь, смотри, вот где Новая Россия». Горы, одетые садами; между гор узкие долины, широкие равнины.
— Эти горы были прежде голые скалы, — говорит Старшая Сестра. — Теперь они покрыты толстым слоем земли, и на них среди садов растут рощи самых высоких деревьев: внизу во влажных ложбинах плантации кофейного дерева; выше финиковые пальмы, смоковницы; виноградники перемешаны с плантациями сахарного тростника; на нивах есть и пшеница, но больше рис
— Что ж это за земля? — Поднимемся на минуту повыше, ты увидишь ее границы».
И судя по дальнейшему описанию из «Четвертого сна Веры Павловны», Небесная Царица подымает Веру Павловну Розальскую, на одну из высших точек горного массива Голаны (Голанские высоты) на стыке границ нынешних Сирии, Ливана и Израиля. С котрой ей открывается следующий вид: «На далеком северо — востоке две реки, которые сливаются вместе (примечание — соответствует Тигру и Ефрату), прямо на востоке от того места, с которого смотрит Вера Павловна; дальше к югу, все в том же юго — восточном направлении, длинный и широкий залив (примечание — Персидский залив); на юге далеко идет земля, расширяясь все больше к югу между этим заливом и длинным узким заливом, составляющим ее западную границу (примечание — Аравийский полуостров). Между западным узким заливом и морем, которое очень далеко на северо — западе, узкий перешеек (примечание — Синайский полуостров).
— Но мы в центре пустыни? — говорит изумленная Вера Павловна (примечание — Аравийская пустыня)
— Да, в центре бывшей пустыни; а теперь, как видишь, все пространство с севера, от той большой реки на северо — востоке, уже обращено в благодатнейшую землю, в землю такую же, какою была когда-то и опять стала теперь та полоса по морю на север от нее, про которую говорилось в старину, что она «кипит молоком и медом». Мы не очень далеко, ты видишь, от южной границы возделанного пространства, горная часть полуострова еще остается песчаною, бесплодною степью, какою был в твое время весь полуостров; с каждым годом люди, вы русские, все дальше отодвигаете границу пустыни на юг. Другие работают в других странах: всем и много места, и довольно работы, и просторно, и обильно. Да, от большой северо — восточной реки (примечание — слияние Тигра и Ефрата в единое русло), все пространство на юг до половины полуострова зеленеет и цветет, по всему пространству стоят, как на севере, громадные здания в трех — четырех верстах друг от друга, будто бесчисленные громадные шахматы на исполинской шахматнице. Спустимся к одному из них — говорит старшая сестра.
Такой же хрустальный громадный дом, но колонны его белые. — Они потому из алюминия, — говорит старшая сестра, — что здесь ведь очень тепло, белое меньше разгорячается на солнце, что несколько дороже чугуна, но по-здешнему удобнее». Но вот что они еще придумали: на дальнее расстояние кругом хрустального дворца идут ряды тонких, чрезвычайно высоких столбов, и на них, высоко над дворцом, над всем дворцом и на, полверсты вокруг него растянут белый полог. Он постоянно обрызгивается водою, — говорит старшая сестра: видишь, из каждой колонны подымается выше полога маленький фонтан, разлетающийся дождем вокруг, поэтому жить здесь прохладно; ты видишь, они изменяют температуру, как хотят.
— А кому нравится зной и яркое здешнее солнце?
— Ты видишь, вдали есть павильоны и шатры. Каждый может жить, как ему угодно, я к тому веду, я все для этого только и работаю.
— Значит, остались и города для тех, кому нравится в городах?
— Не очень много таких людей. Городов осталось меньше прежнего, — почти только для того, чтобы быть центрами сношений и перевозки товаров, у лучших гаваней, в других центрах сообщений, но эти города больше и великолепнее прежних; все туда ездят на несколько дней для разнообразия; большая часть их жителей беспрестанно сменяется, бывая там для труда, на недолгое время.