— Не хочу.
— Может, расскажешь мне, что это за письмо?
— Не могу…
— Отца уже нет. Если это секрет, о котором я не знаю, он принесет только боль.
— Вот именно! Боль! — выкрикнул Илья и замолчал: зачем тревожить маму новой проблемой?
— Расскажи, тебе легче станет, — уговаривала мама. — А меня уже ничем удивить нельзя.
Илья сомневался, но чувствовал: если сейчас не прояснит ситуации, упустит что-то более важное. А вдруг мама в курсе отцовских дел? Он закрыл глаза, вспомнив, сколько раз слышал дома скандалы и видел слезы матери. Он и раньше понимал, что является их причиной, но из-за обиды на отца и детского упрямства делал вид, что его это не касается.
— Хорошо. Это письмо я оставил в почтовом ящике Олиной квартиры осенью того года, когда ездил ее разыскивать. Отец тогда время был в командировке. Как этот листочек оказался в его бумагах? — он демонстративно потряс посланием.
Мать медленно подняла на него глаза. В них было столько боли и горя, что Илья растерялся.
— Что ты хочешь сказать? Что отец, игнорируя деловую поездку, побывал на старом месте жительства? Зачем? Он так торопился уехать из того города, что не дал мне нормально собрать вещи. Даже мебель оставили новым жильцам.
— А ты не задумывалась, почему? Мы таскали стулья и диваны из квартиры в квартиру, а тут он их бросил. Нет, причина в другом, — Илья замолчал, не осмеливаясь продолжать. Он встал, походил по комнате, собираясь с мыслями, взял фигурку чукчи, покрутил ее и бросил на диван. Мама терпеливо ждала. — Я боюсь, что именно отец причастен к насилию над Олей.
Он наконец осмелился посмотреть на маму, увидел ее разом окаменевшее лицо и снова испугался. Но вот оно ожило, оттаяло.
— Сын, ты жестокий засранец, — тихо сказала она. — Откуда в тебе эти мысли? Это неправда, поверь! — голос мамы дрожал, вибрировал, готовый вот-вот сорваться. — Неужели из-за этой девушки ты так возненавидел родного отца?
— Мама, ты ничего не знаешь! — Илья схватился за голову. — Не могу тебе рассказать! Я лучше пойду. Подумаю, что дальше делать.
Илья направился к двери, но мама оказалась быстрее. Она схватила его за руку и потянула в комнату. Скорбное выражение исчезло с ее лица. Оно налилось силой и злостью., слезы высохли. Серые губы сжались в тугую полоску.
— Нет уж! Начал, продолжай! Я не позволю тебе позорить имя отца!
Глава 23
Целый день Жанна была на нервах. Утренний эпизод окончательно выбил ее из колеи. Как теперь общаться с Толиком? А вдруг и правда вечером приведет своих дружков. Они и раньше заглядывали в гости, но бывали нечасто. В основном, собирались, чтобы сыграть партию-другую в покер. Жанна наблюдала за ними, подавала закуски и напитки, ловила на себе похотливые взгляды, но к открытому приставанию никто не переходил, боялись лидера.
Вообще, эти ребята зарабатывали на жизнь не совсем праведным путем, но и на хамоватых бандитов тоже не походили. В последние годы вывелся особый вид преступников, который образовался из трогательного союза между «авторитетными предпринимателями» и бюрократией. Внутри этих двух структур существовало негласное правило: соблюдать предел, не привлекать к себе внимание общественности и СМИ. Вот бывшие бандиты и переделись в наряды от кутюр и нацепили маски ответственных бизнесменов
На людях Толик был джентльмен. Что сейчас изменилось? Почему вдруг любовник повел себя по-хамски? Они вместе уже давно. Связаны не только общей постелью, но и тайной. Правда, об этом Жанна старалась не вспоминать: слишком много дум сразу наваливалось. Она загнала события того дня подальше в память и жила так, будто у нее частичная амнезия и ничего не случилось. Толик тоже ни разу не вспомнил о том случае.
Конечно, их отношения безоблачными назвать было сложно. Толик пропал на несколько лет. Где он находился в эти годы, любовник ей не рассказывал, да и она один раз спросила, нарвалась на бешеный взгляд, и больше этой темы не касалась. Однако Жанна подозревала, что он или сидел в тюрьме, или прятался.
Утреннее поведение любовника сбило ее с толка, заставило растеряться. Жанна почувствовала, как ее относительно благополучная жизнь рушится. Будущее неизвестно. В результате ответ напрашивался простой: Жанна Толику надоела, теперь и в расход пустить можно. По какой причине? И здесь долго думать не нужно: появилась наверняка новая краля. Девушка бросилась на диван в комнате и заревела.
Толик и так ни одной юбки не пропускал, но пока он держался рядом, Жанну мелкие шалости любовника не волновали, а с похотливыми бабенками она и сама отлично справлялась. Она понимала Толика: слишком красивая ему досталась внешность, грех ею не воспользоваться.
Стальные глаза, казалось, прожигали собеседника насквозь. Коротко стриженные на висках волосы не требовали особого ухода, а вот длинный черный чуб он волной укладывал надо лбом. Жанна один раз подглядела, что Толик и лаком пользовался, чтобы это модное сооружение хорошо держалось. Красивый нос с легкой горбинкой, прекрасной формы губы, квадратный подбородок, покрытый строго соблюдаемой трехдневной щетиной — все сводило с ума, будило в собеседницах тайные желания.
Говорил он всегда тихо, не повышая голоса, но так, что все вокруг мгновенно бежали по его приказу. Стоило кому-то задержаться с выполнением задания, как Толик поднимал на провинившегося глаза, смотрел в упор, и этот непроницаемый взгляд был равносилен убийству.
Одевался он с иголочки: следил за новинками и брендами, имел своего стилиста. Длинное тело тренировал в залах фитнеса. Нарастил себе в нужных местах бугорки и кубики и гордился своей фигурой. Когда они компанией выходили на светские вечеринки, которые устраивали друзья Толика, бабы к нему так и липли. Но границы он никогда не переходил. Так, немного пофлиртует, ущипнет за бочок, погладит упругую ягодицу и все. А тут!
— Козлина! — металась из угла в угол девушка.
Чтобы совсем не сойти с ума от злости, она позвонила в агентство по уборке с красивым названием «Золушка» и пригласила сотрудницу к себе. Приехала знакомая женщина, которая уже не раз наводила в ее квартире порядок. Пока она мыла, чистила и пылесосила, Жанна ходила следом и придиралась, накрученная горькими мыслями. Закончилось тем, что ей не понравилось, как была сделана уборка, она разругалась с женщиной и выставила ее вон.
Ссора не принесла удовлетворения. Напряжение нарастало. Опять волнами из желудка стала подниматься тошнота. «Что я вчера съела? Может, этот дебил мне подсыпал в тарелку яд?» — от таких мыслей паника еще больше захлестывала сознание. Жанна постояла на коленях перед унитазом, но облегчения не получила. Звонок телефона, раздавшийся в этот момент, она проигнорировала. Кому она нужна, тот перезвонит.
Но мобильник не умолкал. С равномерным интервалом включался рингтон, и мужской голос с придыханием пел про суку-правду, которая его покорила. Жанна была не в настроении сейчас болтать с кем-то, поэтому выключила шальную трубку к чертовой матери.
Она не пошла на работу (обойдутся), пропустила назначенное время в маникюрном салоне (кому эти ногти сейчас нужны?), и жалела себя, подвывая в подушку. Чем ближе к вечеру, тем больше злость уступала место тихому отчаянию. «Что делать? А если он и вправду придет с Костиком? Как мне быть? Выгнать обоих или…». Что «или» Жанна пока не додумала: голодный желудок напомнил о себе. Девушка побрела на кухню, открыла холодильник и увидела пустые полки.
— Вот черт! Даже хлеба нет, — пробормотала она и стала собираться в магазин.
Увидела брошенный телефон, включила и остановилась. Она лениво просматривала звонки и сообщения, втайне надеясь, что Толик отменил вечерние посиделки. С мамой разговаривать не захотела. Связалась только с папой, попросила денег, которых много никогда не бывает. Жанна пролистала сообщения, но от любовника ничего не обнаружила.
Сотовый завибрировал в руке, когда она уже закрыла дверь. На первый трезвон рингтона Жанна не ответила, только скосила глаза, увидела незнакомый номер и сунула телефон в карман. Уже войдя в лифт, она услышала новый звонок. Схватила трубку и, не посмотрев на экран, крикнула:
— Да! Кто это?
Услышав ответ, Жанна сорвалась. Она ругала собеседницу, обзывала ее, костерила Толика и его друзей и остановилась только тогда, когда раскрылись двери лифта. Девушка увидела соседей и захлебнулась криком, проглотила готовые вырваться слова. Потом сорвалась с места и выбежала на улицу.
Она притормозила на крыльце, все еще не понимая, кто звонил и зачем. Посмотрела на экран, где чернел незнакомый номер и расхохоталась.
— Ну, и дура! Даже не спросила, кто это был! Вот будет прикол, если это был кредитный звонок из банка, и я наорала на сотрудницу.
Настроение неожиданно улучшилось. Светило солнце, пели птицы, пенсионеры сидели во дворе и играли в шахматы, на детской площадке резвились дети. Жизнь продолжалась.
— Да пошел он! Придурок. А если не пустить его домой? Точно. Сменю замок, чтобы не попал, — обрадовалась Жанна и, напевая, побежала в соседний супермаркет. Не привыкла она планировать свою жизнь, просто плыла по течению, как на душе ляжет.
Заглянула и в ближайшее кафе, витрина которого манила кулинарными изысками. Жанна с удовольствием выпила большую чашку кофе с ароматными булочками. К черту диету! Она и без нее хороша.
На обратной дороге она зашла к председателю ТСЖ и попросила его поменять на входной двери замок. С удовольствием и даже с неким злорадством наблюдала за работой крепкого мужика, который напевал веселую песенку и ей подмигивал. Приступ тошноты застал ее врасплох. Зажав рот ладошкой, она бросилась к унитазу. От распахнутой двери из прихожей на девушку сочувственно смотрел слесарь и качал головой.
— Что, милая, ребеночка ждешь?
— Какого ребеночка? — Жанна с ужасом посмотрела на мужика. — Ты о чем, дядя?
— Ну, обычное дело. У беременных часто тошнота бывает, — смутился слесарь и заторопился.