Ускользающий смысл былого?
Ну а вдруг его не было вовсе:
«Дежа вю» – обычно враньё!
А что было – давно растворилось
И не сможет сгуститься снова,
Или прошлое это было,
Только, может быть, не твоё?
20 сентября 2012
* * *
Этот север...
Иные кроны и облака.
Запах пиний сменяется запахом сена и еловой хвои,
Да и вересковая россыпь вовсе не так ярка,
Как розовые олеандры и лиловые бугенвилии над головою.
Не слепят обожжённые солнцем глинобитные стены,
Вместо пёстрых больших махаонов – божьи коровки – никакого парада –
Тут оценишь и беспородный шиповник,
А в южных розариях его игнорируешь неизменно.
Вот разве от кузнечика по голосу не отличима цикада...
Расцветает на избах резьба, сменяя готические витрàжи,
Вместо каменных шпилей, крытые лемехом купола:
Осиновый лемех через пару лет от серебра и не отличить даже, –
Этого металлического отблеска древесины история готике не дала.
Резными дощатыми заборами сменяются кованые ограды,
Вместо взлетающего копьями собора – луковичный силуэт,
Жёлтые или серые срубы – не пиранезиевых арок громады:
И форма и цвет – как будто с разных планет...
Средиземный юг остаётся собой, как фидиева Паллада,
А Севера из русских сказок, может, уже и на свете нет...
9 сентября 2012
III. ТОЛЬКО САД
* * *
Синее-белое-жёлтое,
Море-пена-песок,
А над склоном опять синь шёлковая,
Срезана наискосок,
Два облачка в ней горбами,
Их колышет снизу трава,
Будто ищет глубинную память,
А находит только слова.
Может в жёлтом песке поищем?
Ведь что-то в него ушло?
Но песок, бесплодный и нищий, –
Только мокро и тяжело...
В лёгкой пене искать не стоит:
Чуть волна набежит на скалы –
И вместе с пеной растает
Всё, что туда попало,
Остаётся пошарить в море,
Под пронизывающий свет,
Только там, где он угасает,
Есть глубины, а памяти нет...
27 сентября 2012
* * *
Киплингу
Всюду, куда б меня ни занесло,
Я брод находил и в огне.
Уздечка, баранка, педаль и весло
Надёжно служили мне,
Я честно чужим был в толпе людей,
И жил как попало, без всяких затей,
И по фигу мне хоть святой, хоть злодей –
Собака и чайка куда важней,
Да светлый тополь в окне.
И радостны мне хоть закат, хоть рассвет,
Держу я перо, или плеть, или плед –
Но знаю –особенной разницы нет
Меж цирком, и просто судьбой.
А ценная чаша мне, или бадья?
Да лишь бы полна была по края!
Какую бы роль ни разыгрывал я –
Всегда остаюсь собой!
28 октября 2012
* * *
Реки приносят в город что-то не городское,
Потому что вода – хоть бы даже случайный ручей –
Напоминает журчащей тоскою,
Что он тут не совсем свой...
А может, даже бездомный, ничей,
И на другом берегу
Распахнутые крылья чьи-то
Пытаются раскидать в клочки
Висящий над решётками пленных садов туман.
Городские птицы
Тут же смываются торопливо и деловито,
Как только над берегом появится
Альбатрос, или даже баклан.
Так они заблудились тоже,
Как река, как ручей незваный?
И что-то чужое городу тоже с собой несут,
Напомнив бетонным страшилищам про моря-океаны,
И что не бывает море похожим
На городской пруд!
Лес – и не без успеха –
В старых «новостройках» пытается поселиться,
Природа берёт своё, наступая на города...
Это её разведчики – и каштан, и морская птица,
Её авангард – бегущая, разрезая кварталы, вода.
27 сентября 2012
* * *
Вернуться в прежнего себя
Трудней, чем в бывшие пейзажи...
Они меняются, но глаже
И тише – в рог судьбы трубя,
Её ты не заметишь даже:
Бетховенский мотив не важен,
Когда играешь для себя.
Но если в чёрный полный зал,
Как в пустоту, глядишь с подмостков,
Не слыша как твой голос жёстко
Над головами прозвучал,
Один есть путь: по гладким доскам
На перекрёсток перекрёстков,
Точней – к началу всех начал,
Хлоп – и в когдатошние дни
Самоуверенного мая,
Когда любую роль играя,
Всё можно – только б не в тени!
В тот буйный сад себя верни,
Где всё доведено до края –
Вот там в себя и загляни!
8 октября 2012
* * *
Признаки того, что мир сжимается всё быстрей –
Черешня из Чили,
Гингко на бульварах Парижа, манго из Италии, или...
Ревнивая непохожесть уходит хоть с огородов, хоть с аллей –
Может, это кому и мешает, а мне – веселей !
Я просто предпочитаю не то, что привычно.
Устоявшееся никуда не денется,
Как фраки на сороках, и домино на воронах...
Ну вот: коровам дождь, не дождь – безразлично,
А лошади с приходом осени щеголяют в попонах!
6 ноября 2012
* * *
Опять над островом Ситэ шпиль топят серые туманы,
Кружат в декабрьской пустоте, к нам с моря залетев, бакланы,
Тут, где на шумных берегах и этажам, и скверам тесно,
И в обстановке бытовой парадность птичья неуместна,
А в сером небе ничего ни слух, ни взгляд не различает –
Что неуместней чёрных птиц средь барж, домов, да белых чаек ?
Но ведь приходится реке вновь чувствовать себя широкой,
Как в дни, когда на островке весь город помещался сбоку
От лагеря, где так – в квадрат – четыре славных легиона
Стоят в шатрах за рядом ряд, крестообразно разделённо,
Тут, где две улицы сошлись, шест по уставу отмечает
Центр лагеря, над коим ввысь под облака баклан взлетает.
Не геральдический орёл – баклан – готическая птица –
Тут над имперским алтарём, над римским лагерем гнездится,
До готики лет за пятьсот украсив безымянный остров,
Готический баклан плывёт над тесным строем ёлок острых.
Когда-то возведут Собор, и с моря множество бакланов,
Не разгоняя сны дождей, на фоне стройных аркбутанов
В толпе невзрачных зимних дней начнёт без устали кружиться...
И город выглядит важней под сенью острокрылой птицы,
Когда, напоминая нам, каким при Цезаре был остров,
Взлетает чёрный корморан над тесным строем шпилей острых.
15 января 2013
* * *
А в Риме – февральские маки
И кони фонтана Треви...
Мимозы в февральском Риме
Подсвечены фонарями,
А рядом... Не разобраться,
Кто пальма а кто – колонна...
Тритоны, люди и кони –
Всё – в синей небесной раме
И на дыбы рвутся кони,
И звонко трубят тритоны...
Их слышат февральские маки...
А кони – копыта... брызги... –
Так рвутся они из фонтана,
Что если б не взгляд Нептуна...
Ах, как эти кони свирепы!
Тритоны фонтана Треви
Вовсю надувают щёки,
И раковины – как сирены...
На фотографии – странно –
При должном увеличенье
Десятки портретов сразу:
И вроде – знакомые люди
Толпятся возле фонтана???
В кафе у облезлого дома
Ждут в полдень столы пустые...
Кого? Да, не знают сами,
А так, неопределённо...
Людей узнаём не всегда мы,
Не то, что знакомых клёнов!
Ну, кто там торчит у фонтана?
Ведь это чужие с чужими,
А рядом так близко – странно! –
Знакомое дерево в Риме! –
Да только ли тут? А в Питере
Торчит над Михайловским садом
«Петровский дуб», тот, где морды,
Вразброс и неровным рядом
Вырезанные кем-то,
Подмигивают знакомо...
И ловят меня на слове...
А есть ещё и в Ростове
Знакомое дерево – выше
Дедовского дома...
Оно меня знало тоже,
Когда был не выше скамейки,
Стоявшей в пёстрой беседке
Из дикого винограда...
...............................................
Так может эти деревья,
И маки в февральском Риме,
И раковины тритонов,
Трубящих в час неурочный,
И кони фонтана Треви
Не на открыточных фото,
А в этих небрежных строчках
Останутся для кого-то...
8 октября 2012
* * *
Лене
...Когда б вы знали, из какого сора...
Ахматова
Не знаю, откуда берутся
Слова, заплетённые в стих, –
Что фокусник бросит на блюдце, –
Едва ли похоже на них!
И даже не гул, не бурчанье,
И даже не вздор и не сор,
Стихи тем верней, чем случайней
Наткнётся на них разговор –
Включится мгновенная память
И музыку взрежет трубой,
И мост над прошедшим протянет,
Над нынешним и над тобой,
А виденное впервые
Повторных потребует встреч,
Журчанья и шума травы и...
Иначе его не сберечь.
Возникнет театр. Тихо взвоет
Шёлк занавеса, тень – навзлёт,
Фонарь, чуть прикрытый листвою,
На сцену тебя призовёт,
Ведь нет ничего театральней,
Чем зелень вокруг фонаря,
Чтоб памятью ближней и дальней
Делился ты с залом не зря,
На сцене возникнет – (откуда?)
Всё то, что ты видел – (когда?)
И это подобие чуда
Вернёт хоть века, хоть года...
10 октября 2012
* * *