Городская мелочь
Всех дворцов важней!
В предвечернем свете
Этажи да окна –
Вроде книжных полок,
Вытертых до дыр,
А на каждой полке
Разные истории:
Тысячи романов,
И стишата чьи-то,
А порой – Шекспир...
Потому что городом
Овладела комнатность,
И твердит, что ночи
Посерьёзней дней!
Так не сомневайся:
Городская мебель,
Городская мелочь
Всё-таки важней!
Да, в вечернем свете
Этажи да окна,
Вроде книжных полок –
Подойди, пошарь! –
Что-нибудь найдётся!
И настольной лампой
Возле книжной лавки –
Уличный фонарь
2.
...Ну, о карусельных лошадях в Париже –
Наберись терпенья, сосчитай-ка сам!
Только плюнь на всех, кто там торчит бесстыже:
Два автомобиля, сзади лёвик рыжий...
И не самолёты, да и не слоны же –
Карусель подходит только лошадям!
Днём они картонными ловко притворяются
И ребят катают, да под вальс бегут.
Ночью с каруселей лошади смываются,
И по разным улицам носятся и ржут!
Вот когда лошадкам можно пообщаться,
Ведь на карусели – морды всё к хвостам,
Скучно им по кругу друг за дружкой мчаться,
То ли дело – вскачь
По площадям, да по мостам,
Без седла, без упряжи до самого рассвета...
Да не сомневайся ты, она совсем живая:
Видишь, просит сена, требует воды?
Ну давно ль по городу ездили кареты,
И возила всадника лошадь верховая?
Живы под асфальтом от копыт следы!
Днём между машинами не протолкнуться тут,
А ночами всюду бегают и ржут!
...Если мне не веришь,
Сам спроси у лошадей:
И учти их мненье:
Важны, без сомненья,
Магазины, оперы,
Ситроены, опели...
Все нагроможденья
Ненасытных дней,
НО
Городская мебель,
Городская мелочь
Всё таки важней!
28 октября 2012
УТРО ТЁМНЫХ ВЕКОВ
К минувшему концу света....
... Краснеют на зимнем рассвете
Облака и стены домов.
Так мокры тротуары, что цвет их
Отличим ли от облаков,
Из которых приносят ветры
Пасмурность Средних веков?
Звон холодного утра-пролога
Перед днём проржавелых лат:
Ну, вот сейчас – на дорогу
Какой-нибудь Ланцелот...
Зашуршит под копытами утро
По жестяной траве...
И Ланцелот – «А нут-ка,
С кем бы подраться – не ве....!»
А виновен уж слишком алый,
Слишком нервный рассвет:
Жестяное небо упало –
На беспорядочность лет,
Жестяное небо упало
На звон жестяных лат –
На неестественно алый,
И столь же консервный закат,
Продолжение утра мглистого,
До нелепости раскалённого,
Да жестяные листья,
Высохшие до звона!
22 декабря 2012
СОНЕТ В ОКНЕ
Уходит комната в слепую глубину,
И полки книг, и всё, что на столе, удвоя.
Вот отражение прилепится к окну...
Но врежутся в него лес и окно чужое,
Пришедшее – зачем? – из внешней тьмы, – и враз,
Чтобы прогнать его, возникнет занавеска, –
Она цветастостью – непрошено и резко –
Твой зыбкий натюрморт вдруг заслонит от глаз!
Ну что же – выйди в лес! Он вовсе не такой,
Как тот, что просквозил картинку отраженья:
Он – перспективой – в ночь, ему не стать доской.
Вернёшься – и опять подлунных теней танцы,
Чудесным образом лишённые движенья,
В оконном зеркале – как старые голландцы
17 ноября 2012
МЕДЛЕННЫЙ ЗИМНИЙ СОНЕТ
...И летом может быть темно,
Но не бывает тьмы кромешной...
Вот веткой не спеша орешник
В ночное вломится окно,
Вот фарами по потолкам
Скользят прохожие машины,
Их отсвет, медленный и длинный,
Дрожит, размытый по бокам,
Цветными бликами трамваи
Вползают в летние дожди –
Движенья быстрого не жди:
Его придержит темнота, и –
В рассвет скворчиный фейерверк
Кривым фонтаном брызнет вверх!
20 декабря 2012
* * *
У Нотр-Дам над рекой, на растресканном парапете,
Запертые грязно-зелёные ящики букинистов.
И не смахнёт незаметный, слабеющий утренний ветер
С крышки облезлой, с краски пожухлой, бугристой –
Несколько жёлтых разлапых платановых листьев...
Это – последние,
Каждый велик непомерно.
Даже чуть страшно:
В сравнении с ними почти незаметны
Там, над собором, далёкие мелкие башни,
И неразличимы на башнях химеры,
Будто они затерялись меж листьев опавших
Где-то под дачными заколоченными воротàми,
Запертыми, как книжные ящики перед мостами...
На зиму серыми досками заколочены дачи...
В них – тоже книги на полках оставлены...
Только вот к ящикам утром придут букинисты,
Старые книги расставят по полочкам ящиков старых.
Тут же появятся стулья, или скамеечки низкие,
На серых растрескавшихся тротуарах...
Но не исчезнут ни бледные тени химер,
Ни разноцветные листья...
К лету пробьются на светлых деревьях новые листья...
Снимут ли доски с заколоченной дачи?
Кто знает:
Не букинист, не ветер, не ключник
Её отпирает...
9 декабря 2012
ЭТЮД
Утром птицы орали о прилетающем дне, –
Развеселились шальные,
Слышно их было даже при закрытом окне
Через стекла двойные.
Я бы в утренней сонности
Ничего не заметил,
Если б не выкрики звонкие эти,
Глянул в окно –
Птицы носятся не за добычей,
Просто так, озорно,
По кустам и деревьям – сороки...
А на кресле в комнате –
Носом в стекло, не вертя головой –
... Кошки бывают
Так изумлённы и так круглооки!
8 декабря 2012
ЧАЙКИ В ГОРОДЕ
...Ну, нет: не случайны сады в городах
И белые статуи в тёмных садах:
Будь сад этот хоть Люксембургский, хоть Летний,
Версаль, Сан-Суси, Кадриорг или даже
Какой-нибудь сквер, уж совсем незаметный –
Без мраморных тел – пустовато в пейзаже.
Не зря мы античность под зеленью ставим.
Скульптуры – живыми их делает птица,
Которая в силу таинственных правил
Хозяйкой на головы статуй садится!
Присесть на причёску хоть Геры, хоть Парки...
Ведь отдых так нужен для крыльев усталых,
Что чайки уверены: статуи в парке
Белеют лишь в качестве их пьедесталов.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Но сумерки сгонят их властно и немо.
Над крышами наискось тучу прочертит
Крылатым мельканьем пунктир через небо –
Последнее белое в чёрном, вечернем...
Взлёт – крылья в закате окрасятся рыжим,
Зигзагом сверкнёт отсвет этот короткий,
Чтоб цвет отнести фонарям неподвижным
И плавно бегущим огням самоходки.
Опять белизною на черном качается,
И лаком речным отражение моет...
И в черном ночная река разрастается
Так, будто бы сразу за городом – море.
5 декабря 2012
ПТИЧЬИ СТРОЧКИ
Дождливы сумерки. А в тучах дыры.
С ползущей темнотой едва заметны
В деревьях резко мечутся пунктиры,
Мелькают вертикали через ветки,
Пересекают вверх наискосок –
Слились в картину дерево и птицы...
Подставив редким отсветам висок,
Дуб встал на цыпочки и шевелится –
Невидимы ночные птицы в нём –
Безветрие.
Движенья нет иного.
Но птицы чертят буквы, а потом
В ветвях, желтея, возникает слово.
Спешу его списать...
1 декабря 2012
* * *
Отражения, падающие в неподвижные зеркала –
Чёткие картины старинных мастеров,
А колыханья отражений, когда рябь по воде пошла –
Эта живопись деформирует лица, стены, или коров....
Чем мельче рябь, тем искаженье своевольней, странней.
И мельтешат орнаменты искусным невнятным узором,
Повтореньем чего-то, в чём не было ни людей, ни зверей,
Будто сразу десяток песенок – одним охренелым хором!
Видно, оба мрачных ненавистника искусства
сговорились между собою –
Моисей и Мухаммед решили, сдуру или со зла,
Запретить людям изображать всё тёплое, всё живое,
Но к счастью позабыли запретить зеркала!
Ну, отражение нынешнего искажает историю, –
Остаётся зыбкий и заоконный мир – он таков:
Правдиво показать его могут разве что вечерние окна, которые
Углубляют все расстояния, состоящие не только
Из застылости зеркал и суетливости ручейков.
23 ноября 2012
ПЕРЕД НОВЫМ ГОДОМ
В четыре часа ещё светло и совсем не зима.
Не очень украшены даже витрины, мимо которых
Надо протиснуться под цветные лампочки.
У входа в кафе сгущается полутьма,
И проходя в глубину,
Прикасаешься
К обрывкам чужих разговоров...
Так забавно притворяться тут посторонним
И подолгу разглядывать виденное не раз!
А зачем?
Никто ответить не сможет...
Важней подождать, пока неопределённый час
Уступит место вечеру, который болтающих не потревожит...
А когда выходим,
Сначала фонарь заглушает полусветящееся окно,
Нарисованное на сумерках желтеющим силуэтом,
И велосипеды мелкими фарами полосуют стену,