Просто от делать нечего заглядывает к тебе в окно...
Что он видит? Случайный миг...
И не по чьей-то воле
Тень от прошедшей жизни – в застеклённых отрывках дана...
А вот когда быки или лошади просто пасутся в поле,
Или дрозды перед носом скачут –
Нет чужого окна!
28 октября 2011
* * *
Поперёк автострады – тени тополей, изображая шпалы,
Превращают асфальтовую полосу в две стальных,
А над обочиной на склоне – корова, сбежавшая с картины Шагала,
Наклоняет башку, будто хочет пробиться в этот стих!
Она отгребает копытом кучки октябрьских листьев,
Пытаясь упрямо добраться до упрятанной свежей травы.
И разлетаются листья – над землёю как что-то лисье,
А иные ветер заносит аж выше её головы...
Так на что мне тени, да и корова эта?
Поздней осени никак не к лицу газон,
Но корова мне помогает при нехватке зелёного цвета,
Обнажая яркость травы, которой давно не сезон.
Потому что нужны живописцу и белила, и охра, и сажа,
Не считая тех многоцветий, о которых я тут не сказал.
И если вздумаю я в стихах обойтись без пейзажа,
То буду похож на актёра, играюшего на пустой зал.
22 октября 2011
НОЯБРЬСКИЙ ХАОС
Восстание осени против зимы:
Несчётное войско глициний!
Его полководец из облачной тьмы –
Просвет неожиданно синий.
Как меч отливает дамасским огнём
Просвет агрессивный и синий!
И что-то упрятано солнечно в нём
Над жёлтой ноябрьской пустыней...
Похожа ли осень сама на себя?
Но вдруг обнажается гравий...
...Вот так же и я, не узнавший себя
На старой слепой фотографии.
Тут все мне знакомы...
Но я, или нет?
..Мелькала зима за зимою,
Их тоже не счесть... И осенний рассвет
Шёл с листьями – с полной сумою...
Но войско глициний с нашествием дня
Толпой бело-синей скрывает меня.
Так всё-таки кто это? Я, или нет?
Похоже, что нет – не – похоже.
Костюмчик – ну да... Но осенний рассвет...
Не тот... не моя это рожа!
Невовремя в осень вломились цветы,
И вот не поймешь – ты там, или не ты?
Так в десятилетьях сплошной кутерьмы
За бешеной сменностью света и тьмы
Кружит карнавально мельканье:
Сражений и плясок, сумы и тюрьмы,
И тут уж не важно – мы, или не мы...
Цветы, фотографии, листья, умы...
Восстание осени против зимы
Не требует оправданья!
6 ноября 2011
* * *
Тем, кто в чащах готических не был,
Трудно даже вообразить,
Что готика колет небо,
Чтобы совесть его пробудить...
Да? И только-то?
Ведь, едва ли –
Чтоб у неба совесть была...
Но от всех, кто тут прежде бывали,
Остаются частички тепла...
Где-то новенький замок строят,
Так, как строили некогда их:
Каждый камень отёсан рукою,
Возят лошади что-то такое,
Да и рвы там – лопатами роют,
Известь гасят... Машин – никаких!
Только всё-таки замок этот –
(Ни следа в нём, ни памяти нет!) –
Лишь театр, где актёров нету,
Декорация давних лет.
Можно выстроить хоть Нотр-Дам,
Даже вообразить себя «теми»,
Но никак не пройти по следам
Тех, кто там оставлял свои тени.
Но зато – вдруг представишь едва,
А уж память приводит к тебе их
(Ну, как рифма приводит слова,
Но отчётливее и грубее).
Будь то Прага, Париж или Рим –
Ни концов, ни начал не найдёшь ты
Тут важнее приметы того что
Всякий век перемешан с другим...
Хоть конечно, Адаму и Еве
До Джульетты и дела-то нет,
Но мерцают в фонтане Ди Треви
Серебристые рыбки монет
8 ноября 2011
БЛИННЫЙ СОНЕТ
Блин – символ солнца. И не зря в Бретани
Из древности гречишные блины –
Почти что герб заброшенной страны:
Последний мыс Европы в океане.
В нём – что-то из невнятных ожиданий
Неторопливой ветреной весны,
Он мне – важней других упоминаний
Той пушкинской, той псковской старины!
Ну как быстрей до масленой доплыть?
Пеку их в ноябре – поторопить
Приход весны, в края где солнца мало,
Не зря его старались заменить
Блином! И что б наука ни вещала –
Не рвётся историческая нить.
20 ноября 2011
НА ПЛОЩАДИ КОНТРЕСКАРП
Давно – ноябрь. Но тут перед кафе
Всё столики торчат на тротуаре
И газовых зонтов-обогревалок
Не ставят прыткие официанты...
Сидим как летом...Только неохота
Пить пиво –даже «гиннеса» не надо!
Вон рядом подогретый «лёвенбрау»
Цедит компания весёлых немцев
(все – по произношенью – из Берлина).
А мы пьём кофе... Значит, всё ж зима
Исподтишка приблизилась к Парижу...
Хоть ирисы на площади цветут,
И даже сумасшедший рододендрон
Расцвёл с чего-то на смурном газоне...
Из-за окна напротив – чья-то кошка
На нас глядит... Не на часы в кафе –
На нас!
А впрочем, что ей торопиться?
Ведь вот законсервировалась осень,
И значит март уж точно далеко.
Ведь даже листья эти под ногами
Болтают с теми, что ещё в ветвях.
И в шёпоте качаются ритмично.
Как маятники... Только Время с места
Не сдвинуть им...
А кошка наблюдает:
Навес кафе – как падуга над сценой,
Ей представляется, что мы – актёры,
А то, что зрители одновременно,
Ей невдомёк...
Вот так и наша кошка
В узорном пригородном ноябре:
Пусть вместо человеческих комедий,
Когда-то там Бальзаком сочинённых,
Ей достаются мультики сорочьи,
Зато – все время смена декораций:
То дождь косой, то пёстрый шум листвы...
А этой – полосатой и пушистой –
Тем более тут есть над чем подумать:
Ведь целый день сменяются актёры,
Хоть декорация одна и та же,
Но в экспрессионистских зеркалах
Дробясь...
А из-за стойки, в глубине,
Где моют чашки, – даже джаз какой-то...
Он тоже иногда умеет «МЯУ»...
26 ноября 2011
КРУГИ ПО ВОДЕ
Над озерцом – где-то или нигде.
Запустил я лёгкий и плоский камень,
И разбежалась она кругами, по воде, –
Концентрических лет прозрачная память.
За кругом круг всплывал и за годом год.
В каждом круге по негативу –
Пластинки старинного аппарата.
Зыбко, едва узнаваемо... Только вот –
Трудно всё рассмотреть, если снимок не отпечатан!...
Перемешались пейзажи, лица и города:
На Пантеон наложился Исакий – купол на купол,
А за королевами, населившими Люксембургский сад,
За этими подобиями закутанных в средневековье кукол,
Просвечивает барокко: полуголые итальянки стоят
В аллеях Летнего Сада и глядят неизвестно куда.
Всплывает месьё Лафонтен с маленькой на ступеньке лисой,
Но чуть поверни голову – и взгляд случайный косой
Упрётся в Крылова.
И живее он, да и зверей там побольше тоже!
Дом Книги сверкнёт, стёкла смешав, за «Самаритеном».
Где-то белые колонны лепятся к жёлтым стенам,
И стилизованные рожи с фронтонов передразнивают прохожих.
Круги расширяются. Теперь на них
Найдётся место и настоящим лицам.
То там, то тут мелькают:
Кто-то в центре кадра оказаться стремится.
От снимка к снимку он всё меньше лохмат,
Волосы цвет меняют: и не только виски...
А губы по-прежнему сложены – тот же мат –
Да над клавиатурой тень от пальцев той же руки...
Вдруг непрошенный ветер взрябит поверхность.
Над водой две ивы светятся.
И – ничего – и темно:
А если камушек запустить – так наверно,
Он снова включит вневременное кино?
14 декабря 2011
ХИМЕРЫ
Играют синие огни на лапах ёлок,
Большая площадь кое-как освещена,
Да в жёлтом блеске фонарей, на ветках голых
Случайных листьев уцелела желтизна –
Ещё колышатся над ёлочным, над синим,
Пока их слабый ветер с веток не сорвёт...
Луна приткнулась между башнями и шпилем...
Ну что, Нотр-Дам, покажешь мне под Новый год?
Невыразительны апостольские лица:
Затенены – не разглядеть, и лишь одно –
Лицо неверного Фомы едва искрится:
Живой луной оно слегка освещено.
Ну да. Одиннадцать нисходят к нам по шпилю,
А он, Фома, он – архитектора портрет[1],
Лицом к луне штурмует шпиль, чтоб не забыли,
Кто восстанавливал собор десятки лет!
Вьоле Лё Дюк идёт по шпилю вверх, а ниже
Река, кафешки и толпа цветных огней...
На левой башне, над предпраздничным Парижем
Среди химер есть лица двух моих друзей...
Я им дарил тех двух химер когда-то в шутку –
Настольный гипсовый уменьшенный портрет!
...Декабрьский ветер в башнях вечную погудку
Всё повторяет, всё твердит: «их нет, их нет...»
А посреди химер, гаргуй и прочих статуй
(Кто, кстати, выдумал вот так пугать детей?)
Мудрец масонский, говорят, алхимик спрятан[2],
Химичит что-то химеричный книгочей...
А впрочем, ладно уж, пускай себе химичит,
Не знаю кем, да и зачем тут влеплен он,
Что и кому, и для чего он всё талдычит, –
Но и ему не разгадать секрет времён...
22 декабря 2011