В пятницу вечером мы сделали это на кухне, я все еще была в рабочей одежде, а Нейт стоял позади меня и зажимал мне рот рукой. У меня был синяк на передней части бедра, где оно постоянно ударялось о край стойки, но Нейт был абсолютно непримирим, утверждая, что это я виновата в том, что пришла в маленьком черном платье и туфлях на каблуках без нижнего белья. Однако, когда вчера вечером я показала ему, что синяк все еще там, он опустился на колени, и нежно поцеловал его.
— Так ты проводишь ночи там? — поинтересовалась Стелла.
— Нет, — ответила я. — Он всегда спрашивает, хочу ли я остаться, но ребенок спит в его комнате. Мне кажется, что втроем там может быть немного тесновато, а на прошлой неделе мне каждый день приходилось рано вставать на работу. Я говорила вам, что Коко родила ребенка?
Они хотели услышать все об этом, а также о том, как дела у Мии.
— У нее все отлично, — сказала я, слизывая с пальца немного кленового крема. — Вообще-то, она предложила мне работу там.
Моя сестра уставилась на меня.
— Правда? — сказала Стелла. — На винодельне?
Я рассказала им, что включает в себя ее предложение, и что я соблазнилась, но попросила дать мне немного времени, чтобы все обдумать.
— Это было бы неплохо для разнообразия, и мне нравится этот район, но… — покрутив остатки шампанского на дне бокала, я пожала плечами. — Эта история с Нейтом мне очень нравится. Я знаю, что это только начало, и в прошлом мои инстинкты были не самыми лучшими, но я надеюсь. И действительно думаю, что он может быть тем, кого я искала.
Они сразу же замолчали, что немного обескуражило. Наконец Стелла заговорила.
— Это замечательно, Эмми. Раз уж ты осторожна и смотришь на вещи в перспективе, почему бы не взять время на обдумывание предложения? Я думаю, что это разумно — некоторое время держать вариант открытым.
— Я тоже так думаю, — вторила Марен.
— Спасибо, — затем я вздохнула. — Единственное, чего мне хотелось бы, так это, чтобы у нас было настоящее свидание. Сходить на ужин или еще куда-нибудь, — я сморщила нос, опустив глаза на салфетку у себя на коленях. — Но с ребенком это сложно. И я не хочу ныть об этом. Кажется, он наконец-то свыкся с мыслью, что он отец и что это на всю жизнь. Это не временное явление, которое пройдет, как только мама Пейсли решит снова появиться.
— Она была на связи? — спросила Стелла.
Я покачала головой.
— Нет. С того самого звонка.
— И что он собирается делать потом? — спросила Марен. — Они разделят опекунство?
— Думаю, да.
Я кивнула, взяла свою ложку, и снова принялась за еду, но мне больше не хотелось есть. По правде говоря, Нейт был немного уклончив в вопросе совместной опеки или более постоянного соглашения для Пейсли после окончания месяца. Я только вчера спросила его, не планирует ли он снять квартиру побольше или, может быть, даже купить дом с задним двором, и он вроде как пробурчал, что думает об этом, но, похоже, не очень-то хотел это обсуждать.
Я не настаивала на этом — это было не мое дело, и я училась с Нейтом тому, что лучше позволить ему самому решать, когда придет время открыться, а не подталкивать его к этому. Он не очень хорошо реагировал на давление. Но он работал над тем, чтобы больше рассказывать мне о себе. Вчера, когда мы гуляли по Партридж Крик, толкая Пейсли в коляске, он немного рассказал о своей маме и ее тревожности, ее приступах агорафобии и обсессивно-компульсивных расстройствах. Больше, чем когда-либо он говорил со мной на такие личные темы, и я внимательно слушала, проглатывая все вопросы, которые у меня возникали. Я хотела, чтобы он чувствовал, что может говорить со мной без осуждения, анализа или оценки потенциала отношений. Дело было не в этом. Речь шла о том, чтобы он чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы показать мне часть того, что он обычно прячет. Речь шла о доверии.
— Знаешь, я могла бы присмотреть за ребенком для тебя, — предложила Марен. — Если у тебя будет свободный вечер на следующей неделе, и вы двое захотите поужинать, если только я не буду преподавать в этот вечер, я с удовольствием это сделаю.
— Я тоже не против, — сказала Стелла. — Если Марен придется преподавать в твой выходной, дай мне знать. Я сделаю это. Я люблю детей.
— Правда? — любовь и благодарность к моим сестрам захлестнули меня. — Вы сделаете это?
— Конечно, — сказала Марен, и Стелла кивнула.
— Вы, девчата, самые лучшие. Давайте я проверю свое расписание, и свяжусь с вами, — взволнованно сказала я им. — И позвольте мне убедиться, что Нейт не против, но я уверена, что он согласится.
Позже, после обеда, я рассказала ему об их предложении, когда мы прогуливались с Пейсли в коляске по речной набережной. Он остановился на месте.
— Ты серьезно? Они действительно предложили это сделать? — он выглядел особенно красивым с развевающимися на ветру волосами и в солнцезащитных очках-авиаторах.
— Да. И они будут очень хорошо с ней обращаться. Стелла была няней, а Марен диснеевской принцессой. На самом деле, я нанимала ее на дни рождения богатых детей в костюме Золушки несколько раз, — я хихикнула при воспоминании. — И она всегда хорошо относилась к этому. Хотя она каждый раз зарабатывала хорошие деньги, по крайней мере, несколько сотен баксов, так что это помогало.
Нейт покачал головой.
— Не могу поверить, что люди действительно платят такие деньги за то, чтобы кто-то появился в костюме на дне рождения, особенно для ребенка.
— О, поверь, — сказала я ему. — Я проводила детские вечеринки, которые стоили тысячи и тысячи долларов. Эти люди хотят не просто кого-то в костюме Золушки из «Target» с Айподом. Они хотят платье и замок, карету из тыквы, настоящих белых лошадей, сложные декорации, диджея со стереосистемой, серебряные чайные сервизы, торты в форме стеклянной туфельки, фейерверки, отбойники, пиньяты, танцпол, художников по гриму…
Он застонал.
— Стоп. Просто остановись прямо здесь. Пока Пейсли не услышала тебя и не подумала, что это хорошая идея.
Я засмеялась.
— Разве ты не хочешь устроить для своей дочери праздник принцессы?
— Нет. Она может устроить обычную вечеринку с соседскими детьми, как это делали мы в детстве, когда играли в музыкальные стулья, прицепляли хвост к ослу и ели кусок домашнего желтого торта с шоколадной глазурью на бумажных тарелках с пластиковыми вилками и тающим мороженым, — сказал Нейт.
— Мы? — с любопытством спросила я. — Думала, у тебя нет братьев и сестер.
— Я имел в виду тебя и меня, — быстро сказал он. — Дети из нашего поколения.
— А. Ну, подозреваю, что потом ты захочешь побаловать свою дочь немного больше, чем сейчас. Держу пари, она будет обводить тебя вокруг пальца, как мы с сестрами обводили нашего отца. Он никогда не мог нам отказать.
После этого Нейт замолчал, так резко, что я забеспокоилась, что сказала что-то не то.
Думал ли он о своем будущем с Пейсли? Или о своем прошлом? Может быть, он представлял себе пригородный район, в котором вырос, и думал, не обязан ли он дать дочери такое же воспитание?
Лофты в центре города были прекрасны для одиноких людей вроде нас, но, если у вас были дети, вам нужно было думать о таких вещах, как безопасные места для игр, школа, друзья поблизости. Но вместо того, чтобы снова спросить его о планах, я сменила тему.
— Что ты думаешь о том, чтобы позволить моим сестрам посидеть с ребенком, чтобы мы могли сходить куда-нибудь вечером на этой неделе? Я посмотрела свое расписание, и хочешь — верь, хочешь — нет, но у меня нет никаких мероприятий, запланированных на эти выходные.
— Правда? Это мило.
Я могла сказать, что он все еще растерян, и постаралась не разочароваться в наших несопоставимых уровнях возбуждения.
— Ну, дай мне знать.
Несколько минут мы шли молча, и я смотрела на реку Детройт, удерживая волосы, чтобы они не летели мне в лицо, и гадая, о чем он думает, почему вдруг стал безмолвным. Когда мы подошли к подножию моста Белль-Айл, я спросила, хочет ли он пройти по нему или повернуть обратно.
Он посмотрел на коляску.
— Повернем, наверное. Ей скоро нужно будет поесть, а дома ее легче накормить.
Я кивнула, и мы начали идти обратно. Прошло еще десять минут, и я больше не могла выносить молчания.
— Все в порядке?
— Да, — но выражение его лица оставалось серьезным, челюсть сжатой.
— Просто ты выглядишь немного расстроенным, — продолжила я, стараясь говорить дружелюбно, а не обвиняюще. — И поэтому я хотела спросить, не сказала ли я что-то не так.
— Нет.
— О. Ладно, хорошо.
Опять тишина. Я уже готова была сойти с ума, когда он перестал идти. Я прошла около двух метров впереди него, и обернулась.
— Мне жаль, — сказал он. — Ты права. Я кое-чем расстроен, но тебе не о чем беспокоиться, — он толкнул коляску и догнал меня. — И я хотел бы пригласить тебя куда-нибудь на выходные. Не могла бы ты спросить у своих сестер, можно ли в пятницу вечером? Я все еще хочу попытаться навестить маму в субботу.
— Конечно, — сказала я, радуясь, что это не из-за меня, но беспокоясь о том, что его расстроило. — Я напишу им прямо сейчас.
Достав свой телефон из кармана джинсовой куртки, я отправила сообщения сразу обеим сестрам. Марен ответила мне сразу же и сказала, что будет рада сделать это, а Стелла ответила через несколько минут, что она должна была присутствовать на рабочем мероприятии с Уолтером, но предпочла бы понянчиться вместе с Марен, так что она попытается выкрутиться.
— У нас все готово, — я положила телефон обратно в карман, и улыбнулась Нейту, надеясь подбодрить его. — У нас есть не одна, а две квалифицированные няни, которые хотят дать себе немного разрядки, а нам немного взрослого времени.
— Отлично, — сказал он, одарив меня полуулыбкой.
— Что же мы будем делать?
Я встретилась с ним взглядом, и сделала несколько шагов боком, взволнованная перспективой провести вечер с ним рядом, чтобы он открыл для меня дверь ресторана, взял меня за руку, когда бы мы шли через переполненный зал и сели за стол при свечах.