Я смотрю на твердые губы, что однажды целовали меня так, словно хотели отнять жизнь… На прямой нос, на скулы и подбородок, тронутые щетиной, и думаю о том, как некстати мои волосы схвачены в узел на затылке. Им бы сейчас лечь на шею и скрыть пятна румянца, выступившие низко на щеках. Спрятать вздымающуюся на коротком вздохе грудь. Думаю, а губы раскрываются, и Стас тут же прикипает к ним взглядом. Смотрит, тяжело дыша, пока где-то в комнате его ждет девушка. Ждала. Потому что незнакомка уже сейчас, кажется, покажется на пороге кухни. Я даже слышу ее шаги…
– Я не знал, что ты приедешь. Извини. Иначе никогда бы не привел ее сюда.
– Это твой дом и твоя жизнь. Ты не должен передо мной оправдываться.
– Да, моя чертова жизнь.
– Она сказала: ты всегда выбираешь кого-то другого. Другую.
– Всегда. Иногда возвращаюсь, но никогда не обещаю себя. Никому.
– Я подумала, что она твоя девушка.
– Нет. Она неплохая девчонка, но мне плевать на нее. Да и ей на меня тоже. Просто секс, я привык так жить.
Это предсказуемо и все равно оказывается неожиданно больно услышать. Мне приходится напомнить себе, что нас давно разделило время.
– Я не хочу знать. Это не мое дело.
– У тебя кто-то есть?
– А вот это уже не твое дело.
Девушка, одетая в джинсы и топик, входит в кухню и замирает на пороге. Проводит рукой по волосам, что-то говорит Стасу, а мы продолжаем смотреть друг на друга, почти соприкасаясь телами.
– Кто это? – повторяет вопрос, и когда мне уже кажется, что Стас собирается оставить его без внимания, он просто отвечает:
– Эльф.
Просто «Эльф» и никакой сводной сестры. Как будто сам по себе ответ вполне полноценен и логичен. Шутник. Неужели я и сейчас в глазах другой девчонки в этом доме не стою даже собственного имени?
– Черт, кажется, я не вовремя, – грустно улыбается незнакомка. – Стас, надо понимать, что вечер окончен? Это она?
– Да. Янка, подожди меня в машине.
– Окей.
И снова вдвоем. Только теперь я чувствую, как мой взгляд твердеет, а губы смыкаются. Время не только Стаса сделало сильней. Я отчаянно стараюсь взять себя в руки.
– Мог бы и сказать, что я твоя сестра, а никакой не Эльф. Смешно.
– Я так не думаю.
– Тогда забавно, что ты выбрал именно это прозвище, чтобы представить меня девчонке, с которой у тебя просто секс. Я помню, как часто в этом доме звучало другое прозвище. Почему бы не вспомнить и его?
– Потому что ты для меня всегда будешь Эльфом. Я тоже помню. Все. Как жаль, что однажды ты запретила мне себя касаться. Я страшно хочу тебя обнять.
Рука почти не дрожит, а взгляд наконец уходит в сторону, когда я беру чашку с кофе и подношу ко рту. Делаю глоток. Следом еще один, горько обжегший сухое горло, чтобы ответить ему в лицо как можно равнодушнее:
– Не думаю, что это хорошая идея…
И все. Это все, что я успеваю сказать. Чашка с кофе оказывается в руках Стаса, затем на столе, а затем он притягивает меня к себе, обнимая так крепко, что не вздохнуть.
– К черту! К черту запреты! Я не могу сдержаться! Эльф, как же я рад тебя видеть!
POV Стас
– Как же я рад тебя видеть!
Действия опережают мысли, и вот уже я обнимаю ту, что, казалось, потерял навсегда. Не веря в происходящее. Не в силах поверить от хмеля, гуляющего в голове, в такое будничное, пусть и удивленное, сказанное Янкой: «Стас, там внизу девушка. На кухне. Одна. Ведет себя так, как будто бы вернулась домой…»
И все. Не помню, как оказался рядом.
Она. Эльф. В этом доме. Снова. Один взгляд на стройную девичью спину, и сердце стучит, шалея от радости, а руки просятся жить своей жизнью.
– Ты что, пьян?
Три слова, что отрезвляют похлеще крепкой пощечины.
Не пьян, но и не трезв. Выпитый в последний час спиртной коктейль все еще гуляет в крови. Как всегда, моя чертова жизнь под завязку полна неожиданных сюрпризов и нужных моментов.
– Настя…
Но она уже отстраняется, спокойно снимая с себя мои руки. Говорит, поднимая лицо, пуская на губы скупую улыбку. Вполне дружелюбную, такую, какой могла бы одарить случайного знакомого, однажды мелькнувшего в жизни.
– Да все нормально, Стас, просто неожиданно такое услышать, помня нашу первую встречу. Я тоже очень рада тебя видеть, несмотря ни на что. Ты извини, – обходит стороной, чтобы остановиться в паре шагов, коснувшись ладонью виска, – не знала, что ты дома и тем более не один, иначе предупредила бы звонком в дверь. Неудобно получилось.
– Что?
– Извинись за меня перед девушкой, пожалуйста. Кажется, я ее смутила.
Какая, к черту…
Я вспоминаю блондинку, пять минут назад сползающую по мне, и мир тут же бледнеет.
Янка. Сама запрыгнула в машину, попросив подвезти. Сама с обещанием заглянула в глаза, провела губами по шее, засмеялась игриво: «Фролов, меня ждет до боли скучный вечер. Спаси, а? Последний год в универе, не дай девушке «сдохнуть от скуки», – сославшись на сволочной день. И я снова взял то, что предложили. Всегда брал, если хотел. Такое уже случалось между нами. Заскочить на час домой и разбежаться, получив удовольствие, – почему нет? Взрослый мир, твою мать, и момент откровения.
Сейчас рядом с Эльфом я вдруг чувствую себя грязным. Смердящим от секса и запаха случайной женщины, который сидит на коже. Чем я думал, когда обнимал своего Эльфа? Просто крышу сорвало, едва увидел…
Она всегда была лучше и чище меня, всегда. Я чувствовал это еще подростком. Светлая девчонка с ясными синими глазами, что умели смотреть в душу. Вот и сейчас смотрит так, словно знает все о моих мыслях. Снова напряженно улыбается, опускает ресницы, а мне уже не хватает ее глаз.
Настя Матвеева. Моя сводная сестра. Пять лет назад эта девчонка ценой моей собственной ненависти вырвала у меня сердце, и вот она снова здесь, чтобы одним своим появлением заставить его биться как сумасшедшее…
Сказать хочется гораздо больше, чем следует говорить при первой встрече тому, кто однажды уже потерял к тебе доверие.
– Этот дом и твой тоже. Жаль, что я не знал. Ничего не знал о тебе. Настя…
На этот раз у меня не получается к ней подойти. Ее натянутая спина говорит без слов, что девушка не хочет, чтобы к ней прикасались. Она отвечает приветливо, но поспешно, ясно давая понять, что даже после стольких лет совсем не расположена к беседе.
Не удивительно, если вспомнить, как мы расстались и какой сволочью я показал себя в нашей прошлой жизни.
– Тебя ждут, Стас, а я устала. С утра сегодня на ногах – поезд, перелет, дорога. Если позволишь, я все же выпью кофе. Ты не волнуйся, – она подходит ближе, чтобы вернуть в руки чашку с горячим напитком, но тут же отходит к столу. – Я уже не та беспомощная девчонка. Спасибо Галине Юрьевне, она помогла мне перевестись в ваш университет и приняла под свой кров. Теперь осталось найти работу и снять жилье. Не хочу осложнять тебе жизнь, я все понимаю.
Не понимает. Но… неважно. После стольких лет безнадежного ожидания она здесь, и это главное.
Я тоже делаю себе крепкий кофе и следом за ней сажусь за стол. Если она и удивлена, то виду не подает.
– Угощайся, – вдруг показывает на какие-то пирожные, аккуратно разложенные на блюде. – Раз уж ты не спешишь, попробуй. Очень вкусные профитроли. Как думаешь, твоей маме понравятся?
Мы сидим на расстоянии вытянутой руки и встречаемся взглядами. Не отпускаем друг друга, внимательно разглядывая лица. Я не видел своего Эльфа пять лет, она стала просто красавицей. Какие уж тут, к черту, профитроли.
«…Я люблю ее! Ты меня слышишь! Люблю!» – очень смелое и до злобы упрямое, брошенное в лицо матери. С вызовом и ненавистью на весь мир, отнявший у меня Эльфа. И плевать, что слезы в глазах, а отчим смотрит волком. Я не могу и не хочу бороться с болью, раздирающей грудь.
Хлесткая пощечина по лицу. И еще одна. И еще. Такой силы, что на ногах не устоять. У матери всегда была твердая рука и железный характер. Она знала, как наказать меня. А я знал, что заслужил.
– Дурак! Себя вини, Стаська! Ты постарался на славу, чтобы сломать эту девочку. Никогда не спрашивай меня о Насте! Никогда! У тебя нет права знать о ней! И не будет, уж я постараюсь. Не сейчас, так точно! Лучше моли Бога, чтобы этот ребенок вернулся к нормальной жизни и простил всех нас. Где ты был со своей любовью, когда ее распинали?! Что тебе стоило принять ее?! Может, я тебя обделила в чем-то?! Убирайся с глаз, видеть тебя не хочу!»
Да, я не имел и не имею никакого права знать, но я страшно рад, что она вернулась.
– Я не думаю, а уверен, что госпоже директору понравятся эти профитроли, – отвечаю честно. – И твоему отцу тоже.
Она подбирается в плечах и чуть хмурится. Смотрит на меня с осторожным ожиданием, прежде чем сказать.
– Стас…
– Да?
– Наверно, даже лучше, что мы одни. Пока не вернулись родители, я хочу, чтобы ты услышал от меня. Это насчет Галины Юрьевны…
То ли я налил кофе в слишком маленькую чашку, то ли во мне внезапно проснулась жажда от близости Эльфа, но на третий глоток напиток заканчивается. Я отодвигаю пустую посудину прочь, оставляя пальцы лежать рядом с девичьей рукой. Смотрю на губы, что под моим взглядом мягко смыкаются, рассказывая о том, как повзрослела их обладательница.
– У тебя удивительная мать, и я ее очень люблю. Очень. Сейчас у меня нет человека ближе, чем она. Поэтому хочу, чтобы ты знал: я называю Галину Юрьевну мамой. Это важно для меня. Надеюсь, ты не будешь против?
Она внимательно смотрит из-под длинных ресниц, словно ждет осуждения с моей стороны.
– А разве я могу? – я действительно не удивлен. – Уверен, у вас это взаимно. Когда-то мать чуть не спустила с меня шкуру за то, что тебя обидел. Постой, – я вдруг понимаю то, что следовало понять сразу: – Значит, Нина Ивановна…
– Да. Полгода уже. А разве отец не говорил?
– Нет. Мы не близки с ним. Совсем. С того самого случая. Эльф, послушай…
– Да? – она поднимает упавшую было голову, но тут же спохватывается: – Стас, – просит серьезно, убирая ладонь со стола к себе на колени, – перестань.