Я давно подозревала, что Алрой вынашивает план выхода из банды. Я же поддержу его в любом его решении. Мы снова вместе. Эти слова греют мою израненную душу. Нас больше не разделяет ложь, непонимание и ненависть. Мы смогли перешагнуть через все это.
Алрой идет впереди меня и включает лампу. Я оглядываю знакомую старую мебель.
— Здесь чисто, — говорю я. — Ниэйша?
Алрой качает головой.
— Здесь жила Вероника.
Ах, да, я и забыла о сестре Кэпа. Сегодня днем Ламмар вернул ее домой на Венис Бич. Он намекнул на то, что она не хотела возвращаться, и я уже догадалась почему.
Я прочищаю горло, прежде чем спросить:
— У тебя с ней что-то было?
Алрой смотрит на меня серьезно. Он садится на диван рядом со мной, легкая улыбка касается его губ.
— Нет.
И я верю ему. О Камилле я не говорю, потому что это может вызвать во мне истерику, а я не хочу сейчас все портить. Вместо очередного вопроса я тянусь к губам Алроя и целую его. Он отвечает и перемещает меня на себя.
Какое-то время мы просто целуемся, сидя на диване посреди тусклой освещенной гостиной. Я ерзаю на Алрое и чувствую под собой его твердый член.
Он хочет меня. Как же давно мы не были близки. Я безумно скучала.
— Идем в нашу спальню, — шепчу я ему в ухо.
Алрой без лишних слов встает с дивана со мной на руках и несет меня наверх. Мы падаем на кровать и срываем друг с друга одежду. Мое тело плавится под его руками. Он ведет себя со мной слишком осторожно. Снимает свитшот, проводит ладонью по груди. Когда его пальцы начинают теребить мой сосок, я закусываю губу и начинаю тихо постанывать.
— Молли…
Алрой перекатывается, и я оказываюсь на спине. Он снимает с меня остальные части одежды. Я остаюсь совершенно обнаженная под ним. Он смотрит на меня с восхищением, опираясь на одну руку. Комнату освещает лишь яркая луна, но я вижу каждую черточку, его бородка заросла, и заметная щетина покрывает нижнюю часть его совершенного лица. Мои пальцы исследуют его жилистые руки, шрамы, которые оставили после себя лазеры, когда он свел все тату.
— Зачем ты их свел?
Он отводит взгляд от моей груди и смотрит на меня.
— Не могу объяснить. Это были глупые и ничего не значащие рисунки. То был не я.
Этого объяснения мне на сегодня достаточно. Я приподнимаю голову, призывая к поцелую. Алрой накрывает мои губы, рукой он скользит мне между ног и нежно растирает мои складки. У меня заканчивается терпение, я почти умоляю его.
Алрой издает довольный мурлыкающий звук и снимает с себя всю одежду. Я скольжу пальцами по его гладкой и темной коже. Он разводит мои ноги в стороны и устраивается между ними. Я чувствую давление его члена между ног. Как давно я этого не ощущала. Он входит в меня рывком и заглушает стон поцелуем. Я задыхаюсь, чувствуя, как он двигается во мне. Моя голова скользит по подушке с каждым его движением. Толчки усиливаются, как и мое удовольствие.
Алрой кончает в меня и прислоняется губами к моей потной шее. Мы оба восстанавливаем дыхание, прежде чем я кладу голову на его грудь. Он играет моими волосами, а я глажу ладонью его твердый торс.
— Я люблю тебя, — тихо произношу я.
Он тянет меня за руку, чтобы я подняла голову. Наши лица в дюйме друг от друга.
— Я тоже люблю тебя, Молли. Всегда любил.
Следующие несколько часов мы просто не способны оторваться друг от друга. Алрой ненасытен. Я схожу с ума от этой неуемной близости между нами. Я перебираюсь на него сверху и насаживаюсь на его член. Алрой держит меня за талию, пока я скачу на нем. Мне так этого не хватало.
Он все еще во мне, когда я опускаюсь на его грудь и тяжело дышу.
— Ты устала, — бормочет Алрой мне на ухо.
Приподнявшись, я смотрю в его затуманенные и усталые глаза.
— Ты тоже. Давай поспим. — Я поднимаю бедра, и его член выходит из моего тела.
Мы засыпаем в объятиях друг друга, и про себя я молюсь, чтобы так было каждую ночь.
Я просыпаюсь от непонятного звука. Что-то похожее на хлопок двери или прыжок. Возможно, кто-то из парней вернулся в дом, но Алрой четко сказал, что сегодня мы остаемся здесь одни.
Неприятное ощущение спазмом скручивает низ живота, и я решаю проверить. Осторожно сняв со своей талии руку крепко спящего Алроя, я сажусь на кровати. Натягиваю на себя его футболку, которая достает мне почти до колен. На комоде, стоящего у кровати я замечаю новую маску, в которой был сегодня Алрой и все остальные члены банды. Она отличается от той, что были раньше. Я узнаю работу Кертиса. На черной сетке в правом углу красиво вышита белыми нитями буква К. Мне нравится, но я не хочу, чтобы Алрой ее носил.
Ступая босыми ногами по деревянному полу, я выхожу из спальни и спускаюсь вниз. У самой двери стоит бейсбольная бита, и я недолго думая хватаю ее. На улице уже светает, но солнце еще не показалось на горизонте.
Где-то снова что-то стукает, и я замираю. Медленно, держа биту наготове, я иду на звук к окну.
Я не успеваю ничего сообразить. Меня что-то сбивает с ног и придавливает к полу. Как только я падаю, раздается выстрел.
— Молли, детка, ты цела? — Алрой лежит на мне и дрожащими руками исследует мое тело.
Все еще плохо соображая, я едва могу кивнуть.
— Д-да…
Он прикрывает меня собой и выплевывает ругательства себе под нос. Я хочу что-то сказать, но не успеваю. Дверь распахивается и лежа на полу из-за плеча Алроя, вижу искаженное злобой лицо Кэпа.
— Ты! Сука! — кричит он и нацеливает на меня дуло.
Алрой полностью закрывает меня собой.
— Кэп, опусти пушку! Ты знаешь, что тебе не уйти живым.
Он издает хрипловатый смешок.
— Да мне уже плевать. Прощайтесь.
— Нет! — Я пытаюсь оттолкнуть Алроя, но мне не удается освободиться из его сильного захвата.
Снова раздается выстрел, и я уже не слышу, как кричу. Алрой смотрит на меня остекленевшими глазами. Я хватаю его лицо руками.
— Алрой! Алрой!
В дверь врывается Спайк и ногой выбивает из рук Кэпа пистолет. Комната заполняется шумом и людьми.
Но я ничего этого не замечаю, мой взгляд сосредоточен только на глазах Алроя, которые медленно начинают закрываться.
ГЛАВА 29
ДЖОРЕЛ
Три месяца спустя…
Больше трех месяцев прошло с тех пор, как я в последний раз приезжал к родителям. Что-то снова во мне сломалось, и я уже не мог это починить. Я проводил все время в студии и даже спал там за микшерным пультом. Я поднимался на открытую крышу студии и тупо смотрел на город. Несколько недель я провел в доме Эшли и много времени уделял Крису, своему маленькому племяннику. Клэй звал меня к себе в Сан-Франциско, я побывал в уютном доме своих друзей. Мы шатались по улицам и катались на отдаленные пляжи.
С Молли мы не виделись столько же времени. Я порой писал ей, она редко отвечала. Мы оба были все еще не готовы.
Сегодня я решил поехать в Бел-Эйр и увидится с мамой.
Как обычно она встречает меня широкой улыбкой и со смехом прижимает меня к себе, когда я выхожу из машины.
— Почему тебя не было так долго? — спрашивает она. — Я так скучала, милый.
— Слишком много работы в студии и всякое разное, — отмахиваюсь я.
Мама лишь качает головой и вздыхает.
— Сегодня я сама приготовила тебе твое любимое блюдо.
Я улыбаюсь.
— Куриные отбивные с ананасом?
— Именно. — Мама нежно касается моей щеки и скрывается в столовой.
Я прохаживаюсь по холлу особняка и разглядываю всю дорогую мебель, итальянские ковры и прочее. Этот дом никогда не был мне родным. В проеме стеклянных раздвижных дверей появляется отец в белом халате.
— Джорел, сынок, — улыбается он.
Я слабо отвечаю на его объятия и резко отступаю.
— Как джакузи? — интересуюсь у него.
Отец трясет мокрой головой. Так странно, что я на него похож. Мои черты лица, возможно мягче, но волосы, некоторые манеры и привычки, — все, что делаю я, порой вижу это в нем. Как так получилось? Такое ведь случается, верно?
— Отлично. Ты не хочешь? — спрашивает он.
Я качаю головой, не глядя на него.
— Нет.
Отец сужает глаза. Он долго всматривается в мое лицо, а затем и на мой внешний вид. На мне болтается моя новая футболка и толстовка с надписью на спине «кокаин». На голове бейсболка и капюшон. Бандана намотана на мое правое запястье.
— Ты ведь помнишь, что через пару дней Рождество? — спрашивает меня отец.
Он думает, что я ширяюсь? Мне становится смешно.
— Да, папа. Я помню, какое сегодня число и какой год.
— Ты странно выглядишь, с тобой все в порядке?
Нет, со мной не все в порядке. Все, что я столько времени держал в себе, начинает выползать наружу. Порой я себя не узнаю. Иногда я становлюсь слишком злым, иногда безразличным. И оба эти состояния пугают меня. Со дна бутылки я поднимаюсь на вершину, а затем засыпаю. Я не хочу ничего чувствовать. Но чувствую.
— Нет, — отвечаю я на отцовский вопрос. — Не в порядке. И никогда не был. — Я начинаю расхаживать по комнате. А отец смотрит на меня в изумлении, замерев на месте. — Все дело в том, что застряло у меня в голове. Возможно, это то, что я узнал, что я не твой родной сын, что даже не родной сын своей любимой матери. Или то, что человек, которого я считал отцом и который показывал мне эту самую отцовскую любовь, взял и трахнул девушку, которую я так сильно любил. А быть может и то, что девушка, которую я обожал, взяла и запрыгнула на член моего отца. Или то, что моя горячо любимая мама когда-то родила маленькую девочку и бросила ее, испугавшись.
Когда я произношу последние слова, позади меня раздается испуганный возглас. Обернувшись, я вижу маму, стоящую посреди холла и с ужасом, смотрящую на меня.
— Джорел… — едва произносит она. — Как ты… как…
— Я знаю это давно, — отвечаю на незаданный вопрос. Я снова поворачиваюсь к отцу. — Почему ты ненавидишь Эшли? Потому что она родила от черного?