[539]. С точки зрения В.Н. Карташова, «суть социологического подхода заключается в необходимости учета… реальных фактических обстоятельств в конкретной социально-правовой ситуации… Под социологическим толкованием понимается использование социологических наблюдений, сравнений, выборочных опросов, тестирования и других социологических методов и средств»[540].
Несомненно, социологические исследования необходимы для поиска пробелов в праве и анализа состояния правопорядка, они важны для подготовки законопроекта, оценки признания закона обществом и мониторинга исполнения закона, но вряд ли могут быть применены в интерпретационных актах.
Глава 19Российский правовой реализм и его влияние на концепцию толкования
Концепции толкования закона в каждом отдельно взятом государстве зависят от своеобразия его развития и превалирующей в управляющей государством группе лиц философско-правовой доктрины. В петровское время начала формироваться российская концепция правового реализма, обусловившая на последующие века доминирование официальной формы толкования закона. На характер толкования закона оказывали влияние следующие тенденции бытия права:
Преемственность абсолютизма в различных исторических формах. Российский дискурс толкования правовой реальности носит прескриптивный характер. Известные формы абсолютизма (неограниченный, просвещенный, партийный, советский, постсоветский и т. д.) способствовали формированию таких способов толкования, которые обеспечивали несменяемость типа политического режима. Смена формы правления изменила иерархию нормативных систем, но монистический дух империи и поныне можно рассматривать как онтологическую особенность концепции толкования. Реформы Петра I, изменения законодательства XIX в., Октябрьская революция 1917 г., корректировки политического курса в связи со сменами вождей и трансформацией правящей партии – суть «настройки» правящего режима государства[541], обеспечивающие максимальную продолжительность удержания государственной власти в одних руках.
Под именем законного государственного принуждения легализуется насилие субъектов публичной власти по отношению к экономическим и/или политическим конкурентам. Российские особенности коммерческой деятельности вынуждают предпринимателей подчиняться комплексу сомнительных требований субъектов публичной власти либо самим приобретать такой статус. Федеральное Собрание РФ состоит преимущественно из коммерсантов либо лиц, представляющих их интересы. Включенность в политический процесс позволяет использовать ресурсы власти для личного и корпоративного обогащения.
Единство трех ветвей власти, подчиненных руководителю исполнительного органа. Допустимо рассматривать все методы управления, практикуемые публичной властью, как единую административную деятельность. Идеи ее реформирования, активно развиваемые в XIX – начале XX вв., были пресечены Октябрьской революцией 1917 г. Диктатура пролетариата укрепила фундаментальную базу единства исполнительной, законодательной и судебной властей. Длительный период функционирования советских органов власти выработал практику подчинения правоохранительных и судебных органов партийным руководителям. Современная исполнительная власть, объединившись с правящей партией и ее сателлитами, заручившись поддержкой руководителей религиозных конфессий, обеспечивает неукоснительное подчинение своим интересам корпуса законодателей и судей.
Управление всеми ветвями власти осуществляется из единого центра ручным методом. Состояние правопорядка находится под прямым воздействием руководителей исполнительной власти соответствующего уровня. Высочайшая техническая оснащенность, мировой уровень профессионального мастерства и неограниченное финансирование спецслужб способствуют своевременному исключению любых возможностей смены устоявшейся практики управления государством.
Развитие идеи доброго царя. Право на этой территории есть воление руководителя исполнительной власти этой территории. Если американский правовой реализм можно редуцировать к формуле «право есть то, что говорит о нем судья», то в российском правовом реализме толкование закона правоприменителем сводится к подтверждению позиции руководителя исполнительной власти. Судья становится всего лишь проводником, реализатором воли исполнительного органа. Юридико-техническая возможность оспорить незаконное и/или необоснованное действие/бездействие субъекта исполнительной власти создает иллюзию возможности утверждения варианта толкования нормы, отличного от официального. Однако принципы государственного управления не меняются в случае выявления отдельных ошибок его служащих. Российскому правовому реализму при его этатистских корнях свойственна разветвленная морально-этическая риторика об особой российской демократии, о справедливых принципах государственного распределения, о честности избирательной процедуры, об отсутствии альтернатив действующему руководителю и т. д.
В досоветский период исполнительная власть промоутировала веру в доброго царя-батюшку, после Октябрьской революции 1917 г. пропагандистские кампании публичной власти развивали веру в конкретных вождей, возглавлявших партийную (политическую) и исполнительную власть в государстве. Поскольку партийная власть совпадала с исполнительной и практически формировала законодательную и судебную ветви, а также воздействовала на религиозные конфессии, именно ее воля доминировала в правовом пространстве. Вера в царя, в лидера нации, отца народов и т. п. поддерживалась пропагандистскими институтами государства, навязывая населению идею безальтернативного вождя. Российская история свидетельствует о больших возможностях массовой пропаганды и легкой внушаемости российского населения в условиях информационной ограниченности.
Ю.Ю. Ветютнев говорит о феномене суггестии (внушения), по его мнению, «правовое воздействие тяготеет скорее к внушению, чем к убеждению, поскольку в самих нормативно-правовых текстах, как правило, не содержится достаточной аргументации, которая побудила бы их выполнять. Сознательное решение подчиниться праву, принятое по определенным основаниям, несет в себе тот риск, что при других обстоятельствах лицо может отказаться от этого решения. Рациональное взвешивание возможных вариантов своего поведения может привести как к исполнению правовых императивов, так и к их нарушению: но, с точки зрения самого права, такого выбора не существует, допустимо лишь беспрекословное послушание. Более того, данная суггестия во многих своих аспектах является скрытой, поскольку ее адресаты обычно не осознают подлинных целей правового регулирования и используемых для этого средств. Именно суггестия (внушение) образует фундаментальную опору не только нормативного регулирования, но и всего человеческого общения»[542].
Патернализм и социальное рабство. Работники, получающие деньги из государственного бюджета, составляют большую часть населения государства. Образование, медицина, культура, спорт и другие социально-значимые институты финансируются из бюджета. Пенсионное обеспечение, оплата нетрудоспособности по болезни и инвалидности, поддержка малоимущих лиц, родителей малолетних детей также осуществляются централизованно. В некоторых регионах бюджетные деньги являются единственным способом для получения пищи и крова. Поскольку патерналист в той или иной степени исполняет свои социальные обязательства, он требует от подчиненных отдавать свои голоса за него и представленных им лиц, делегируя часть своих полномочий иерархическим структурам на местах.
Российский патернализм имеет насыщенную историю: заботливые образы царя-батюшки, вождя пролетариата, отца народов, умудренного десятилетиями правления президента – внедряют идею зависимости всех людей от «главного начальника». Обожествление персонифицированного суверена корреспондирует с бесправием и раболепством подданных, отрицанием свободы и несменяемости абсолютистской парадигмы власти. У подчинённых вырабатывается комплекс неполноценности, поскольку они не имеют возможности без помощи царя, вождя, отца и т. д. изменить к лучшему свои жизни. Патерналист последовательно препятствует институализации гражданского общества, интенсивно манипулирует избирательными процедурами, замыкая все рычаги управления государством и обществом на себя. Более половины трудоспособного населения не имеет самостоятельного дохода, независимого от государственных дотаций, что упрощает манипулирование волеизъявлением кормильцев и членов их семей. В первом квартале 2013 года 13,8 % населения России (19,6 млн человек) имели доходы ниже прожиточного минимума, год назад таких людей было на полмиллиона меньше[543]. Патерналист, распоряжающийся бюджетом государства, «исключительно в силу своей доброты и мудрости» одаряет граждан вспомоществлениями. Распоряжаясь общенародными деньгами, как своими, он полагает, что граждане не в состоянии принимать политически значимые решения самостоятельно, поэтому обязаны выполнять его команды, либо указания делегированных им лиц. Отдельные «ошибки и просчеты» в действиях конкретных исполнителей демонстративно исправляются верховным правителем, что должно упрочивать веру народа в незаменимость патерналиста.
Доминирование двух государственных индустрий: сырьевой (включающей энергетическую субиндустрию) и тюремной. Сырьевая индустрия включает в себя разведку, добычу полезных ископаемых, их транспортировку, переработку и продажу. В нее также входит создание, транспортировка и продажа всех видов энергии, получаемой как из природных (сырьевых) запасов, так и из использования особенностей территории (гидроэлектростанции, солнечные, ветровые, прибойные электростанции). Имущественные и неимущественные права на объекты сырьевой и энергетической индустрий принадлежат узкому кругу лиц, в том числе государству. Управленческие, логистические и финансовые операции от имени государства в этих индустриях осуществляют лица, прямо либо опосредованно подконтрольные исполнительной власти.